В небе — гвардейский Гатчинский - Богданов Николай Григорьевич. Страница 61
Более двух месяцев мы доставляли на аэродромы и на полевые площадки, расположенные в непосредственной близости к войскам, боеприпасы и горючее, обратными рейсами вывозили раненых офицеров и солдат, Помимо транспортных перевозок наш полк выполнял боевые вылеты по заданиям разведуправления фронта и партизанских штабов.
Вражеские истребители патрулировали на маршрутах наших кораблей, над аэродромами и посадочными площадками.
Площадки, куда мы доставляли грузы, находились рядом с линией фронта, наши самолеты часто обстреливались минометным, пулеметным и даже ружейным огнем наземных войск противника. Мы снова теряли людей и самолеты.
3-я гвардейская и 4-я танковые армии фронта неудержимо продвигались на запад, за ними и мы перебазировались западнее, на аэродром Судилково, рядом с железнодорожной станцией Шепетовка. На эту станцию тыл подавал грузы, необходимые для фронта. Весь март мы доставляли грузы, в основном на аэродром Зубово, находившийся в десяти километрах западнее Трамбовля. Над аэродромом постоянно висели немецкие истребители, обстреливали его и нападали на прилетавшие и разгружавшиеся самолеты.
В конце марта большая группа наших самолетов доставила в Зубово более 10 тонн горючего и боеприпасов. Когда разгрузка подходила к концу, налетели немецкие истребители и стали штурмовать аэродром. Наши экипажи не растерялись, моментально запустили моторы, с места пошли на взлет и на бреющем полете разлеглись в разные стороны от аэродрома, а потом благополучно вернулись на базу. Только один самолет с экипажем гвардии старшего лейтенанта Колесникова, взлетевший последним, был зажат противником в «клещи» и чуть не был сбит. Немецкие истребители повредили у него один мотор, и самолет совершил вынужденную посадку в Белозорске. Экипаж остался невредимым.
В начале апреля гитлеровцы повторили налет на наш аэродром в Зубово, но прилетели на этот раз рано и застали на аэродроме лишь один самолет, который только что произвел посадку. Самолет был атакован и подожжен истребителем Ме-110 прямо на пробеге. Три человека из экипажа — командир корабля гвардии лейтенант Горобец, бортмеханик гвардии старшина Ткач и стрелок-радист гвардии старший сержант Кровец — были убиты, второй пилот гвардии лейтенант Тиханович и штурман гвардии лейтенант Лысенков — ранены. Когда мы с основной группой самолетов прилетели на аэродром, самолет Горобца догорал на посадочной полосе. Немцев в воздухе уже не было.
К середине апреля наши войска захватили аэродром Коломыя, и мы начали перебрасывать горючее и боеприпасы туда. Обстановка на нем была еще сложнее. Он находился на самом острие клина, вбитого войсками нашей 38-й армии в группу немецких армий «Северная Украина». На западной окраине аэродрома окопались гитлеровцы. Садившиеся самолеты они обстреливали из минометов, пулеметов и даже автоматов.
Когда я прилетел туда, чтобы разведать обстановку, и мы, не выключая двигателей, стали разгружаться, вблизи самолета одна за другой разорвались две мины. Один из бойцов, принимавших грузы, закричал, чтобы мы отрулили в сторону. Только я успел отрулить на несколько десятков метров, как там, где только что стоял самолет, разорвалась третья мина. Отруливая с места на место, под минометным обстрелом, мы разгрузились и улетели в Судилково. Оттеснить гитлеровцев от аэродрома нашей пехоте было непросто. Обстановка оставалась сложной, и нам пришлось приспосабливаться. Иногда мы садились прямо в поле, как это делали под Сталинградом, выгружали войскам горючее и боекомплекты, забирали раненых бойцов и командиров.
Доставалось нам от фашистов и на аэродроме в Судилкове. Противник, видимо, установил, что станция Шепетовка и аэродром в Судилкове являются одним из основных пунктов обеспечения войск фронта горючим, боеприпасами и продовольствием, и стал почти беспрерывно, все ночи подряд, наносить бомбардировочные удары по станции и нашему аэродрому. Летчики, работавшие целый день, не могли отдохнуть — почти всю ночь приходилось отсиживаться в отрытых у общежития щелях. Даже в те ночи, когда была облачная погода, гитлеровцы бомбили нас — правда, из-за наших зенитчиц. Они, услышав звук пролетающих немецких бомбардировщиков, открывали огонь. Заметив на облаках отблески от вспышек выстрелов и разрывы зенитных снарядов, немцы разворачивались и начинали бомбить нас из-за облаков. Земля ходила ходуном от беспорядочно падавших и рвавшихся бомб, от канонады расположенных рядом с аэродромом зенитных батарей.
Мы ходили на батареи, разъясняли зенитчицам, что гитлеровские летчики из-за облаков не видят нас и не могут бомбить прицельно, не надо зря палить в небо и себя демаскировать. Девчата обещали, что в следующий раз будут благоразумнее, но, заслышав шум моторов бомбардировщиков, не выдерживали, и все повторялось снова.
С каждым днем работать становилось все труднее. Под весенними солнечными лучами аэродром в Судилкове совсем раскис, авиация 2-й воздушной армии с него не летала, армейские бомбардировщики, истребители, штурмовики стояли на приколе. Но наступавшей армии нужны были боеприпасы, горючее, продовольствие, и только мы могли обеспечить их всем необходимым. Взлетать с аэродрома мы приспособились на рассвете, когда ледяная корка от ночных заморозков была еще прочной. К сожалению, прочности ее хватало всего для взлета нескольких машин. Самолеты, взлетавшие последними, словно глиссеры, вздымали вокруг себя целые фонтаны снежно-ледяных, перемешанных с грязью брызг, пока наконец на самой границе аэродрома, тяжело оторвавшись, не повисали в воздухе.
Куски льда, поднятые со взлетной полосы мощными струями воздушных винтов при разбеге самолета, ударяясь о хвостовое оперение, оставляли большие вмятины на стабилизаторе, деформировали обшивку рулей, наносили серьезные повреждения лопастям воздушных винтов, а при посадке приводили еще и к поломке закрылок самолета. В результате машины выходили из строя, а фронту требовалось все больше и больше грузов.
Передо мной лежат копии боевых донесений тех дней.
«Боевое донесение. 25 апреля 1944 г.
В течение дня 25.4.44 г. полк 17-ю самолетами перебрасывал боеприпасы наземным войскам 1-го Украинского фронта с аэродрома Судилково на аэродром Коломыя. Три экипажа из-за обстрела аэродрома артиллерией противника по радио возвращены с маршрута на свой аэродром. Четырнадцать экипажей задание выполнили.
Перевезено на аэродром Коломыя 23,5 тонны боеприпасов для наземных войск. Боевой налет — 42 ч. 30 мин.
Обратным рейсом из-за обстрела аэродрома груз не вывезен. Аэродром Коломыя подвергался обстрелу наземными войсками противника — артиллерией, минометами и пулеметным огнем.
Погода по маршруту и в районе цели — ясно, видимость 6-8 км. Все самолеты вернулись на свой аэродром. Два самолета требуют ремонта из-за вмятин на стабилизаторе и на лопастях воздушных винтов от ударов кусков льда во время взлета».
«Боевое донесение. 30 апреля 1944 г.
В течение дня 30.4.44 г. полк 14-ю самолетами за 4 вылета произвел 41 самолето-вылет на переброску с аэродрома Судилково на аэродром Коломыя боеприпасов, а обратно вывозил раненых и продовольствие. Перевезено в Коломыю боеприпасов 58,5 тонны, противотанковых мин 2689 штук весом 21,5 тонны. Обратным рейсом вывезено: раненых 74 человека, продовольствия 28,9 тонны. Боевой налет — 108 часов 14 мин…»
И так каждый день.
На деревню, где размещался личный состав и находились штаб и гвардейское знамя полка, в майские праздники напали бандиты.
Под командованием начальника штаба подполковника В. И. Жердева находившиеся в штабе полка и общежитии сержанты отбили нападение. Однако после этого случая пришлось усилить состав команды по охране штаба полка и знамени части. Усиление пришлось сделать за счет технического состава, который и так работал без отдыха день и ночь.
Еще в первых числах апреля мне было приказано вылететь в Киев и явиться в ЦК КП(б) Украины, где было получено задание подготовить два экипажа для выброски на парашютах в Чехословакии и Румынии групп десантников.