Удивительное путешествие Полисены Пороселло - Питцорно Бьянка. Страница 41

Но Лукреция не стала терять время на обмен любезностями. Она вытащила из корзины зимнюю одежду старого Жиральди, припрятанную на всякий случай, и подбитые мехом сапоги и отдала их старому арестанту. Бедняга так исхудал, что одежда висела на нем, как на вешалке. Но все же у него появилось приятное чувство тепла и защищенности. «Интересно, я еще не разучился ходить в обуви?» – подумал он.

– А теперь займемся бородой и волосами! – сообщила Лукреция. Взяв ножницы для стрижки зверей, она прядь за прядью отрезала старику длинную ослепительно-белую шевелюру. Ночь была темной, поэтому стрижка вышла неровной.

– Не беда! – сказал доктор. – Все равно я ношу шляпу. А вот бороду, с твоего позволения, я постригу сам, и не так коротко, как бы тебе хотелось.

Окончив процедуру, он стал казаться другим человеком.

– Ну, а теперь и впрямь пора прощаться! Еще раз спасибо! Будете проходить через Прамонтель – милости просим. Идите вслед за пчелами, и найдете мой дом.

Он обнял девочек и скрылся в темноте.

– А нам теперь в какую сторону? – спросила Полисена. Теперь она уже не была принцессой, а значит, могла полностью довериться подруге.

– Нам больше незачем дожидаться возвращения королевы. Я бы ушла как можно подальше от Маломира, пока надзиратель не обнаружил побега и не поднял тревогу. Любая дорога хороша, лишь бы увела нас подальше.

Лукреция наклонилась к Рамиро и погладила его по голове.

– Решение за тобой, красавец! Выбери-ка нам самый удобный и безопасный путь.

Пес потянул носом и уверенным шагом направился на юг.

– Он ведет нас обратно, – заметила Полисена. Но теперь, когда у них больше не было никакой цели, слова «туда» и «обратно» потеряли смысл.

Часть восьмая

Отшельник и прабабушка

Глава первая

Ночь была безлунной. Снегопад стих, но подул пронизывающе-холодный ветер, забирающийся под одежду и колющий тело тысячами тончайших ледяных иголок. Дорога замерзла, и бедный Рамиро, прижавшись к оглоблям телеги, прилагал невероятные усилия и напрягал все мышцы, чтобы повозка не накренилась и не соскользнула с дороги.

Телега была доверху нагружена, потому что Лукреция посадила на нее не только обезьян, но и гусыню, поросенка и Полисену, у которой поднялась температура. От потрясений дня – тюрьмы, встречи с доктором, разочарования от его рассказа, – ее бросило в жар, и Лукреция очень встревожилась. Она беспокоилась также о Казильде и Ланселоте – им опасно путешествовать в таких условиях, несмотря на теплые одеяла, в которые они были завернуты, – и она постоянно напрягала слух в тревожном ожидании кашля.

Единственными из всей компании, которые, казалось, прекрасно себя чувствовали, были медведь Дмитрий – он шел позади телеги и помогал удерживать ее на дороге, – и добряк Рамиро, у которого, как у пса, приспособленного к снегам, была густая шерсть, сильные мышцы и столько мужества, что его хватило бы на любое чрезвычайное происшествие.

Но и за них Лукреция чувствовала себя в ответе, поэтому очень обрадовалась, увидев спустя три часа медленной ходьбы вдалеке очертания сеновала, возвышающегося посреди пустого поля.

– Здесь мы проведем остаток ночи! – заявила она попутчикам. – Разожжем костер и развесим одежду для просушки. И съедим что-нибудь горячее. А спать будем на сухом сене.

При этих словах все воспряли духом. Ни по кому не было заметно, что всего лишь за день до этого они жили в роскоши и уюте дворца, – настолько все воодушевились видом этих немудреных удобств. Рамиро ускорил шаг, и телега вскоре остановилась у вожделенного убежища.

К счастью, обезьяны не пострадали от холода, а жар у Полисены был нервным, из-за пережитых потрясений, и должен был пройти от хорошего сна.

За годы бродячей жизни, проведенные со старым Жиральди, Лукреция научилась отличать признаки воспаления легких от обычного недомогания. И все же, устроив всех остальных, она уселась возле Полисены и взяла ее руку в свои:

– Ну что, тебе получше?

Полисена простонала:

– Лукреция, помоги мне! Я не хочу умереть, не отыскав родителей.

– Не говори глупостей. Завтра все пройдет, – ответила Лукреция, стараясь придать голосу строгость. Полисене нельзя было падать духом и опускать руки. В противном случае, как они смогут выжить здесь, одни среди снегов, в чужом негостеприимном краю, да еще, возможно, сыщики правителя следуют за ними по пятам?

– Спи давай. Тебе не холодно?

Полисена сжала ее руку:

– Лукреция…

– Да?

– Страничка из дневника… Ну та, с вышитыми инициалами. Она у тебя, верно? Покажи мне ее еще разок…

Лукреция вытащила ее из кармана и протянула Полисена. Та пылко прижала ее к щеке:

– Мама… мамочка… Где же мне искать тебя?

– Пожалуй, у меня есть кое-какая идея… – вдруг сказала Лукреция. – Может, это и ерунда, но пока что я не придумала ничего получше.

– Ну-ка, расскажи…

– Помнишь старую крестьянку, которая помогала стирать матери Пакувия? У нее на фартуке еще были вышиты папоротники и тюльпаны. Она неоднократно упоминала, что недалеко от ее родной деревни, Особеса, в пустынном уголке живет святой отшельник, который славится тем, что может решить любую проблему.

– То есть, что-то вроде святого, который совершает чудеса? – немного скептически спросила Полисена.

– Ну нет, не совсем чудеса. Вроде бы он непрерывными молитвами, постами и самобичеванием достиг наивысшей степени мудрости, научился читать в людских сердцах и находить ответы на любые вопросы. Может быть, сходить к нему? Если он не назовет имен твоих родителей, то по крайней мере подскажет, как продолжать поиски и как расшифровать единственную нашу улику, эти проклятые инициалы «А. Е.»!

– Не называй их проклятыми! – возмутилась Полисена. – А вдруг это инициалы моего отца?

– Или того, кто хотел тебя убить!

Полисена заплакала.

– А ну прекрати, а то температура еще больше поднимется! Если у тебя есть идеи получше, говори сразу, а то я хочу спать.

– И где находится этот Особес? – шмыгая носом, спросила Полисена.

– На полпути между фермой Пакувия и Болотисом, – объяснила Лукреция. – Далековато, да и погода не очень-то подходящая для путешествий. Но у нас нет выбора.

Не успели высохнуть жемчужинки слез на ее глазах, как Полисена уснула, а Лукреция раздула огонь и подошла к корзине, что лежала в телеге. В ожидании утомительного путешествия Лукреция решила перебрать все ее содержимое.

Она с облегчением вздохнула, обнаружив пеленки и золотые булавки на прежнем месте. В спешке она забыла проверить это перед отъездом. Теперь у нее не было сомнений, что правитель ни о чем не подозревал, а значит, ему не надо было их ловить, чтобы заставить замолчать.

Лукреция задумалась, как же все-таки жизнь людей зависит от обыкновенного случая. Если бы старый лекарь не ошибся в своих расчетах, копая в подземелье, то Полисена, искренне веря в свою правоту, вырвала бы трон из рук единственной законной наследницы Пичиллони и стала бы принцессой.

А если бы какой-нибудь любопытный паж порылся в корзинке и обнаружил пеленки с булавками, то, может быть, Полисену, которая уже совершенно не собиралась становиться принцессой, все равно лишили бы жизни как опасную соперницу. А если бы королева…

Вдруг Лукреция застыла в испуге. В корзине что-то изменилось. Кто-то запустил туда руки. Театральные костюмы зверей были переложены, тарелки и стаканы, оставшиеся после старика Жиральди, исчезли. Но кому они понадобились, такие старые, с отколотыми краями и в пятнах? Она еще раз порылась в корзине. Вот этого большого свертка раньше здесь не было. И кожаной сумки тоже. Девочка открыла ее. Сумка была до краев наполнена золотыми монетами. А в свертке лежали две серебряные тарелки и такие же стаканы с приборами. И еще провизия, которой должно было хватить всей компании на четыре-пять дней.