Момент истины (В августе сорок четвёртого) - Богомолов Владимир Осипович. Страница 84
81. Оперативные документы
«Весьма срочно.
Колыбанову На No....... от 19.08.44 г.
Подготовка мероприятий, проведение которых намечено параллельно с войсковой операцией в Шиловичском лесу, осуществляется самым активным образом и может быть завершена:
а) по варианту «Западня» к 17.30;
б) по варианту «Большой слон» к 21.00;
в) по варианту «Прибалтийское танго» не ранее 0.30 20 августа.
«Весьма срочно!
Егорову
Спецсообщение
Сегодня, 19 августа, в 11.35 двое неизвестных в офицерской авиационной форме, проникшие на гродненский военный аэродром, захватили подготовленный к учебно-тренировочным полетам истребитель спарку УТИ «ЛА-5». При этом ими был убит техник-лейтенант Алиев, пытавшийся предотвратить захват.
Несмотря на меры, предпринятые тремя шоферами 904-го БАО, выгнавшими свои бензозаправщики на летное поле, и стрельбу по самолету из пистолетов и карабинов, неизвестным удалось поднять машину в воздух и взять курс на северо-запад. Открытый с опозданием зенитно-пулеметный огонь результата не дал.
Согласно команде, переданной по радио, звено истребителей, находившееся в воздухе восточнее Сувалок, перехватило угнанный самолет и пулеметными трассами сбоку предложило ему изменить курс для возвращения на аэродром. Ввиду отказа подчиниться открытым после этого огнем на поражение спарка была подбита, загорелась и, потеряв высоту, врезалась в лес западнее Кросна, в 12–14 км от линии фронта.
В район падения самолета направлены поисковые группы, в составе которых офицеры контрразведки и авиационные специалисты.
Дежурный по аэродрому капитан Рудаков и комендант старший лейтенант Мякишев командованием от занимаемых должностей отстранены. Со всем личным составом частей, дислоцированных на гродненском аэродроме и других аэродромах 1-й и 4-й воздушных армий, проводятся беседы о необходимости постоянной ужесточенной бдительности. Охрана аэродромов по периметру увеличена вдвое, выход на летное поле строжайше контролируется, на местах стоянки самолетов и ко всем капонирам выставлены усиленные наряды, вооруженные автоматами и ручными пулеметами для круглосуточного охранения.
Нами и параллельно командованием проводится тщательное расследование. Выяснилось, что неизвестные, захватившие самолет, проникли на аэродром еще вчера вечером, предъявив на КПП форменные офицерские удостоверения личности и направление из отдела кадров 1-и воздушной армии, оказавшееся, как установлено произведенной проверкой, поддельным.
Как явствует из показаний сержанта Павлова, проверявшего на КПП документы у неизвестных, они по некоторым признакам словесного портрета имеют сходство с проходящими по чрезвычайному розыску агентами, причем один из них, говорящий с заметным украинским акцентом, предъявлял удостоверение личности на фамилию Панченко или Пащенко. Таким образом, есть основания полагать, что лица, захватившие самолет, являются разыскиваемыми по делу «Неман» агентами, которые после выполнения задания абвера попытались вернуться в Германию.
Подробное сообщение о захвате и угоне спарки УТИ будет вам направлено в порядке, установленном для донесений о ЧП, незамедлительно.
82. Проверка
– А ещё какие-нибудь документы у вас есть? – спросил Алёхин.
– А этих что, недостаточно? – удивился старший, с погонами капитана.
– В городе бы достаточно, а тут… не совсем… Маловато!.. Тут, знаете, по лесам банд полно и дезертиры ходют…
– Вы что же, нас считаете дезертирами или даже бандитами? – с заметной обидой и в то же время улыбаясь при мысли о столь нелепом предположении, осведомился капитан.
– Никак нет… – засмущался Алёхин. – Просто, знаете, как говорится, семь раз проверь, а потом поверь!.. Бдительностью дело не испортишь!
– Понятно! – сказал капитан. – Извините, но вы нас проверяете, а кто вы сами, я, например, не знаю.
– Мы тоже из комендатуры, – говоря о себе во множественном числе и простодушно улыбаясь, сообщил Алёхин. – Дежурный помощник… А также секретарь парторганизации, – со значением добавил он и сделался серьёзным. – Вот, пожалуйста…
При этом он достал из нагрудного кармана гимнастёрки своё комендантское удостоверение, которым ему разрешалась проверка всех военнослужащих, а также гражданских лиц в полосе фронта, и вручил его капитану. Тот, развернув листок, рассматривал внимательно с полминуты, затем, возвратив, вынул из кармана брюк потёртый кожаный бумажник и, раскрыв его, осведомился:
– Что вас интересует?.. Расчётная книжка… вещевая… продовольственный аттестат… партийный билет… наградные удостоверения.
– Давайте… – не отвечая по существу, сказал Алёхин и, как бы оправдываясь за свой вынужденный интерес к документам проверяемых, пояснил: – Закон порядка требует… Служба есть служба!
Он взял вынутые капитаном из бумажника документы и, наморша лоб, принялся их читать, сразу передав часть Аникушину.
Он намеренно отрекомендовался секретарём парторганизации, чтобы иметь большие основания в случае предъявления посмотреть партийные билеты и как бы невзначай мотивировать свою активность, поскольку Аникушин после ознакомления с основными документами проверяемых, несмотря на договорённость, вёл себя пассивнее, чем ему надлежало, и Алёхину уже пришлось действовать за него.
Впрочем, сейчас помощник коменданта добросовестно и скоро просмотрел переданные ему документы и возвратил их Алёхину. Тот, в свою очередь, протянул ему расчётную книжку капитана, которую Аникушин взял уже без желания, так, по необходимости; проверка продолжалась.
Обнаружив под партийным билетом сложенный вдвое затасканный конверт, Алёхин развернул его и, увидев, что это письмо, возвращая капитану, строго сказал:
– Возьмите… Нам не положено…
Ознакомясь позже с аттестатом, он справился у капитана:
– А дополнительный паёк вы где получали?
– У себя, в части.
– А табачное довольствие?
– Я?.. Ещё в госпитале.
– В Лиде?
– Нет, в Вязьме, – спокойно сказал капитан. – Нас… выздоравливающих офицеров, в Лиду не перевозили, выписывали прямо в Вязьме…
– А у вас, эта… какие ещё документы есть? – обратился Алёхин к двум другим офицерам.
Старший лейтенант, не вымолвив и слова, неторопливо расстегнул нагрудный карман гимнастёрки, достал свои документы и протянул их Алёхину. То же самое вслед за ним сделал и лейтенант. Документы последнего Алёхин тут же передал Аникушину; тот молча взял, но оказавшийся сверху комсомольский билет лейтенанта, даже не раскрыв, тотчас возвратил Алёхину.
Развернув сложенный вчетверо белый листок – справку о ранении, – Алёхин, улыбаясь, заметил старшему лейтенанту:
– А мы с вами, как говорится, эта… земляки… В одном госпитале лежали… Я ведь там тоже… около месяца… по болезни…
Он снова посмотрел на справку и, чуть помедля, доверительно сообщил:
– У меня там в госпитале женщина была… Повариха!.. Красивая и гладкая, одно слово – краля! И солидная, как генеральша! Во!.. – Он широко развёл руками на уровне бёдер, показывая «солидность» поварихи, и лицо его сделалось мечтательно-довольным. – Достойная женщина!.. Может, знаете, Лизавета, младший сержант?
– Нет, не знаю, – после некоторой, пожалуй, излишне затянутой паузы угрюмо сказал старший лейтенант. – Я поварихами не интересовался!
– Оно так… оно верно… – понимающе вздохнул Алёхин и опять уставился в документы.
Дойдя немного погодя до комсомольского билета, он с улыбкой спросил лейтенанта:
– А подполковнику Васину из штаба фронта вы, случаем, эта… не родственник?
– Нет, – проговорил лейтенант и слегка покраснел.
– А крепко на него машете! Я так подумал: может, он вам брат или, значит, дядя! Он ведь тоже – Сергеевич! Отличный мужик!.. А голова, знаете, прямо как у генерала! Мы с ним в Смоленске не раз сиживали, – похвастал Алёхин, выразительно щёлкнув себя пальцем по шее. – Он меня, как встретит, всегда спрашивает: «Ну как дела, комендатура?..» А я ему: «Пока живой!» А он мне, понимаете, обязательно: «Да что тебе поделается? Вас, тыловых крыс, из пушки не прошибёшь!..» Шутник!