Солнечная магия - Новак Илья. Страница 17

Мармадук услышал позади какой-то шум, привстал и оглянулся. С вершины холма, по которому они только что проехали, неслось размытое пятно, состоящее в основном из дорожной пыли. Колдун сумел разглядеть какое-то странное существо, запряженное не то в большую карету, не то в небольшой фургон. Все вместе это быстро приближалось к ним, издавая на ходу тонкий звенящий звук, который постепенно превращался в более низкий, надсадный вой. Мармадук прищурился и увидел двух детей. Он ахнул, узнав в одном из них аксу, повернулся и хлестнул черных жеребцов, одновременно крича Амору Купидору:

– За нами погоня!!!

Кукса и Бобрик одновременно вцепились в вожжи и дергали их в разные стороны, вопя на страуса и друг на друга. Ноги Боя превратились в серые пятна. Он уже почти летел, вытянув шею параллельно земле, рассекая воздух клювом (на котором все еще сидел стрекузнечик).

На телегах по команде Купидора снежники открыли большие плетеные корзины. Воспользовавшись висящими на шеях варежками, они начали доставать из корзин свои секретные боевые снаряды и вставлять их в духовые трубки.

Запряженные в фургон колдуна черные жеребцы уже бежали во всю прыть, но до скорости, которую развил Бой, им было далеко. Настырный стрекузнечик, обхватив клюв страуса всеми четырьмя лапками, прижался к нему, словно наездник к норовистой лошади. Глаза страуса все еще были скошены к клюву, и он несся, не разбирая дороги. Вокруг все гудело и подпрыгивало. Мимо промелькнула замыкающая телега, где суетились и размахивали длинными трубками белокожие люди с длинными чубами на макушках.

Кукса, Бобрик и Мармадук одновременно заорали, а в следующий момент Бой пронесся мимо. Борт одного фургона чиркнул по борту другого, ветер растрепал волосы на голове колдуна, а черные жеребцы, испуганно заржав, встали на дыбы и так рванулись вперед, что тут же врезались в первую телегу. Там снежники уже собрались вдоль борта, приставили заряженные трубки к губам и прицелились. От удара все они упали друг на друга и образовали живописную кучу малу по середине телеги. Один из них все же успел выстрелить, но совсем не туда, куда собирался, а вниз.

Клубы поднятой страусом пыли опали, но почему-то пыль при этом потеряла свой цвет, побелела. Из-под перевернувшейся телеги растеклись извивающиеся ледяные змейки. Они быстро охватили телеги и фургон со всех сторон и слились в единую блестящую голубым поверхность. Пыль уже превратилась в снег. Крупные хлопья медленно падали на тела снежных людей, которые, постанывая и щупая бока, медленно вставали. Мармадук сидел, обхватив себя руками за плечи, и дрожал – ему казалось, что прямо из жаркого лета он вдруг попал прямиком в снежную зимнюю вьюгу. Единственное, что согревало сейчас его душу – ни безумного существа, ни фургона, ни страшного маленького чудовища видно уже не было. Позади колдуна откинулся полог и разбуженные Топ с Ганкой удивленно высунулись наружу.

Амор Купидор выбрался из-под перевернувшейся телеги и с ошеломленным видом посмотрел на колдуна.

– Что это было? – сдавленно спросил он, почти не шевеля губами, на которых серебрился иней. – Вы… вы сказали, это будет просто увеселительная прогулка! Что нас преследует маленький ребенок! Мне кажется, я запросил с вас слишком мало за такую работу.

– Да, это восьмилетняя девчонка, – стуча зубами, с вызовом ответил Мармадук, и позади него Ганка издевательски ухмыльнулось Купидору. – Только она взяла себе в помощники какого-то мальчишку. И вы, не смогли с ней справиться – стыд и позор! И еще вы так расхваливали ваше секретное оружие, этих ледяных ежей. Ну и где польза от них? Я точно знаю, у меня уже началось воспаление легких! Ладно, по крайней мере пока что они куда-то подевались. Прикажите своим неумехам перевернуть обратно телегу и едем. Да-да, едем побыстрее.

Страус несся дальше, не снижая скорости. Кукса и Бобрик уже оставили попытки остановить его, теперь для них стало главным не упасть. Фургон, дребезжа и скрипя, подскакивал на ухабах. Но это поначалу, а когда Бой перевалил через вершину следующего холма и понесся вниз по очередному склону, он перестал качаться, потому что теперь почти летел, едва касаясь колесами земли. Впереди был еще один холм, но куда выше и круче предыдущих. Дорога не взбиралась на него, а огибала, резко заворачивая вправо. Увидев это, Бобрик отпустил Занозу и попытался ухватить вожжи, но не сумел – когда пальцы уже почти дотянулись до них, Бой сбежал с дороги. Их тряхнуло так, что мальчишка кубарем покатился назад и исчез внутри фургона. Кукса удерживалась недолго, а затем последовала его примеру. Они очутились под пологом фургона на бешено пляшущем полу. Полог раскачивался как крона дерева в ураган, деревянные ребра, на которых он крепился, содрогались, а небольшой сундук Факира подскакивал и хлопал крышкой, будто крокодил – пастью.

– Там впереди что-то яркое! – завопила Заноза, стараясь перекричать грохот. – Ярко-синее!

– Синее? – откликнулся Бобрик, лежащий на животе с широко расставленными руками и ногами. – Но до океана еще далеко!

– Да, далеко, но…

В этот момент на их пути оказалась глубокая канава, через которую Бой, растопырив свои недоразвитые крылья, не долго думаю, перепрыгнул. Фургон взлетел, завис в воздухе, и всеми четырьмя колесами опустился на землю по другую сторону канавы. Не выдержав удара, заднее левое колесо с хрустом треснуло и отлетело далеко в сторону. Это, впрочем, не помешало страусу мчаться дальше, а фургону следовать за ним.

Кукса, цепляясь пальцами за узкие щели между досками, поползла вперед. Бобрик последовал ее примеру. Они достигли передней части, переглянулись и, глубоко вздохнув, одновременно выглянули. Пестрый занавес частично мешал потоку встречного воздуха проникать в фургон, и теперь этот поток заставил их почти зажмуриться. Но все же они сумели разглядеть, что впереди заросли и деревья растут по берегам небольшого озерца. Слева возвышалось какое-то деревянное здание, и, взметнув смерч листьев и сломанных веток, Бой выбежал точно к его раскрытым дверям.

Это оказался заброшенный сарай. Двери были широкими – почти ворота. Но все же недостаточно для фургона. Вся передняя стена с дверями, хрустнув, начала заваливаться вовнутрь, когда края фургона ударили в него. Деревянные ребра с треском сломались, и материя полога накрыла Куксу и Бобрика. Они услышали, как снаружи что-то обрушилось, а потом что-то другое, громко щелкнув, порвалось. Ветром полог сбросило с них, и затем Кукса очутилась в воде.

Она успела вдохнуть воздух, и потому особенно не запаниковала. Тем более, что вода была довольно теплая. Заноза нырнула, увидела дно и оттолкнулась от него, но не вверх, а в сторону, так, чтобы не попасть под то, что могло свалиться в озеро следом за нею.

Когда ее голова очутилась над водой, Кукса громко фыркнула и заморгала, стряхивая капли с ресниц. Крутой берег, на пару локтей возвышающийся над водой, был совсем рядом. От сарая остались только две стены без крыши. Между этими стенами висело облако из птичьих перьев и пыли, окружающее обломки фургона. Их накрывала порванная разноцветная материя, когда бывшая пологом. Возле самого берега, спиной к учиненному им безобразию, стоял страус. С него свисали обрывки постромок.

Раздалось поскрипывание, откуда-то сбоку выкатилось треснувшее, искривленное колесо и упало возле ног Боя. Страус, до того глядевший выпученными глазами на свой клюв (стрекузнечик уже куда-то подевался, наверное, решил, что хватит баловаться и улетел по своим делам) глянул на колесо и поставил на него ногу. Рядом с берегом над водой возникла голова, затем рука Бобрика. Что-то пробулькав, мальчишка тут же исчез из виду, затем опять возникли его руки, ударили ладонями по воде и пропали.

– Нашел время играть! – крикнула ему Кукса. – Вылезай.

Бобрик что-то фыркнул в ответ и в третий раз скрылся под водой. Бой, заинтересованно наблюдавший за его действиями, изогнул шею и сунул голову в воду. Сжимая клювом воротник Бобрика, страус вытащил его на берег – и только после этого Заноза поняла, в чем дело. Она вылезла следом и присела на корточки рядом с Бобриком.