Йога. Искусство коммуникации - Бойко Виктор Сергеевич. Страница 100

Теперь попробуем взглянуть на процесс релаксации с иной точки зрения. Существует три возможных или наблюдаемых фазы движения тела в асанах которые, будучи исчерпанными, завершаются в покое и полной временной обездвиженности. Сначала мы принимаем грубые, приблизительные очертания после вхождения в позу, — это принятие начальной формы, первая фаза движения.

Затем либо одновременно начинается первый этап расслабления — движение луча внимания, с помощью которого мы последовательно и неоднократно «снимаем» мышечные зажимы, отслеживаемые сознанием. После того, как эта работа будет выполнена, наступает вторая фаза релаксации, тело начинает спонтанно «оседать» в форме (это и вторая фаза движения), оно медленно «вливается» в её возможную и предельную на сегодняшний день конфигурацию, а сознание при этом начинает терять чёткость и расплываться.

Затем, когда тело при таком состоянии внимания, расслабляясь, продолжает «течь» к объективному пределу формы, сознание «тормозится» ещё сильнее, и первое внимание переходит во второе. Как только сознание совпадает с объёмом тела и в нём растворяется — релаксация достигает максимально возможной глубины, но второй этап движения формы, её спонтанное «усовершенствование», некоторое время ещё продолжается по инерции, постепенно угасая. Когда эта стадия непроизвольной «текучести» и спонтанного движения исчерпана, остаётся один лишь минимальный тонус мышц и «пустое» сознание стабилизируется. Именно это является началом предельно возможной телесной неподвижности, которая нарушается только работой сердца, дыхания и внутренних органов, которая при обычном состоянии ума у человека в ощущениях не представлена.

И тогда наступает момент истины: телесная форма оказывается в «окрестностях» размытой границы, отделяющей объём, подверженный прямому воздействию в процессе жизненных действий, и объём, никогда им ранее не затрагиваемый. Мы попадаем на некий виртуальный, но вместе с тем вполне ощутимый «водораздел» между подвижной и неподвижной частями объёма своей телесной материи.

При этом наступает очень своеобразное состояние: тело, не затронутое ощутимым физическим напряжением, как бы «повисает» на силовом «скелете» (костно-связочно-мышечном) своей собственной формы при сознании, лишённом — посредством полной релаксации — каких-либо ментальных или нервных возмущений. И тогда возникает третья фаза — спонтанное изменение формы. В микронном «темпе» начинает отступать, отодвигаться сама граница «водораздела» между мобильными и ранее не затронутыми движением областями тела, начинает меняться их привычное количественное взаимоотношение.

Можно сказать так: глубокое расслабление ведёт к предельно возможной минимизации объёмов, на которые с помощью формы конкретной асаны осуществляется воздействие либо прилагается усилие, и такая минимизация есть признак мастерства в йоге.

Подведём промежуточный итог по событиям, происходящим в асанах с телом:

— первая фаза — вход в асану, при котором осуществляется произвольное движение вполне обычного характера;

— вторая фаза — «текучесть», возникающая на фоне углубляющейся тотальной релаксации, непроизвольное движение формы;

— третья фаза — опять-таки непроизвольный, а спонтанный, гомеопатический прирост гибкости, смещение самой «разделительной линии», которая, несмотря на всю свою неосязаемость, всегда достаточно жёстко разделяет мобильную и неподвижную части организма и является одной из его физиологических констант.

И если удастся грамотно подобраться к этой границе, выходя к ней раз за разом «без себя самого», постоянно выполняя условия фазы два, то при должной экспозиции формы мы через какое-то время начнём стабильно получать и вторую, и третью разновидности движения, «дрейф» разделительной линии индивидуальных диапазонов гибкости, присущих каждому человеку. Возникнет естественный её прирост — процесс, на который человеческой волей впрямую влиять невозможно (кроме как в детстве), остаётся только констатировать факт его объективного наличия в зависимости от правильности наших действий либо отсутствия оной.

Если всё, сказанное выше в практике асан, реализовано, это означает, что нам удалось успешно применить принцип «действия не действием», мы грамотно создаём условия для того, чтобы самопроизвольно «включился» и дискретно во времени (каждое ежедневное занятие) происходил спонтанный прирост гибкости.

Если мы хотим, чтобы такой ход событий был стабилен и гарантирован, то должны ежедневно и с математической точностью воспроизводить одни и те же условия, исполнительскую матрицу действий, которая является необходимой и достаточной для развития свойственной вашему телу максимальной гибкости. Одновременно человек приобретает способность воспроизводить состояние «разреженности сознания», нарабатываемое посредством классической практики асан, которое одно только и является основой для дальнейшей работы в психотехниках.

Все эти процессы характерны для любой асаны, имеющей дело с параметром гибкости. Они происходят в достаточно узкой области между относительно доступной и предельно возможной формами тела, которая представляет собой интервал оптимальных воздействий при правильной технологии исполнения. Но потребное качество полного расслабления, о котором здесь идёт речь, достигается совсем непросто. Для начинающих требуются месяцы филигранной работы — привыкание к новому типу нагрузки, адаптация к необычному состоянию восприятия при выполнении асан — только тогда возникает различение «глазами» сознания того, что происходит в теле, и появляется возможность эффективного управления этим.

В подавляющем большинстве случаев занимающийся слишком напрягается вначале, «пережимает» асаны по амплитудам доступного движения. Вследствие этого возникают достаточно яркие ощущения и различные виды перегрузки. Со временем субъект приобретает навыки глубокого расслабления, приходит к чёткому пониманию того, что давить на форму в асанах ни в коем случае нельзя, и способен впасть в другую крайность — он теперь не подходит к текущему пределу гибкости, пассивно «зависая» вблизи него.

Если в первом случае идёт воздействие в режиме пусть минимальной, но перегрузки, создаётся потенциальная возможность травм и не формируется состояние сознания, которое есть цель йоги, то во втором мы имеем необходимое изменение сознания, но явные упущения по телу. Ибо если не подходить к водоразделу телесной мобильности, добираясь до его ближайших «окрестностей», то процесс прироста гибкости не возникает — мы упускаем мощный фактор воздействия на сому (тело).

Отсюда следует неизбежный вывод, что работа с телом (а тем более с психикой!) в классической йоге, это не что иное, как движение по лезвию бритвы (абсолютно нрав был, говоря об этом, И.А. Ефремов), неустойчивое и весьма субтильное, деликатное пребывание в необходимых окрестностях «золотой середины», которая, — если всё в порядке, — непрерывно «отодвигается» к далёкому функциональному абсолюту, являя собой спонтанный прирост гибкости. Впрочем, движение это происходит лишь до какого-то предела, который свойственен данному организму.

Айенгар, говоря об усилии и расслаблении по отношению к практике асан, в одном из своих интервью с присущей прямотой сказал, как отрезал: «Нужно уметь ждать. Я сам встретил множество препятствий, но я никогда не прекращал своей практики, когда другие отступались... Хотя мои физические данные изначально были слабыми, и среда, в которой я жил, неблагоприятной. Если я смог продолжать (заниматься йогой), вы сможете тоже. Именно в этом смысле надо понимать усилие. Не нужно воображать, как некоторые любят это делать, что для максимального результата нужно минимальное усилие. Это верно для меня, но не для вас. В отличие от вас я могу выполнить «Уттанасану» или «Саламба ширшасану» без какого-либо напряжения. Я не только достигаю максимального результата, но и мои усилия по сравнению с вашими минимальны. Но когда я начинал, мне действительно требовалось побеждать себя, чтобы направить все мои усилия на практику. Усилия стали естественными (как гласит студенческий вариант формулировки одного из законов «сопромата»: «Всякое сопротивление временно»), и в этом состоянии природного существования развивается спокойная сила, которая представляет собой мир полного расслабления. Не забывайте, что расслабление не имеет ничего общего с обрушиванием...» (из интервью журналу «Йогасара», август, 1994).