Йога. Искусство коммуникации - Бойко Виктор Сергеевич. Страница 163

Когда процесс медитации станет достаточно глубоким, то даже сильные воздействия извне оказываются не с состоянии «пробить» торможение восприятия.

Известно, что состояния погруженности в самьяме йоги возможны как с закрытыми, так и с открытыми глазами. В экспериментах у находящегося в глубокой медитации на внешнем объекте профессионального йога Свами Рамы регистрировали биотоки мозга, воздействуя при этом на его открытые глаза магниевой вспышкой. Энцефалограмма этого не показывала, глаза йога не реагировали на световой раздражитель предельной силы. Как это объяснить?

Около тридцати лет назад в интереснейших исследованиях нейрофизиологи установили, что мы видим то, что видим только потому, что глазные яблоки непрерывно «дрожат». Частота этого тремора (дрожи) от восьмидесяти до ста двадцати колебаний (герц) в секунду. Если движение глазных яблок относительно воспринимаемого объекта каким-то образом остановить, то он исчезает из поля зрения, остаётся лишь пятно сплошной светло-серой пелены, которую учёные назвали «нуль-цветом».

Теперь сопоставим эти данные с одной из психотехник, основанных на базе тантрического метода «Чидакашадхарана» («созерцание внутреннего пространства»), который подробно разобран в главе «Самьяма». Следует сесть в одну из традиционных медитативных поз, с прямой спиной, закрыть глаза, в тишине, соблюдая все необходимые условия, — и созерцать экран сознания (подразумевается, что первоначальная работа с вытесненным материалом уже проведена и увенчалась успехом). Наблюдая в течение достаточно долгого времени плывущие образы либо просто неопределённое мерцание экрана ума, вы в какой-то момент сможете уловить, что каждой смене образа соответствует микроскопическое движение глазных яблок. Конечно, всё это относится к тем, кто видит образы, для прочих, у кого репрезентативные системы иные, вся описываемая картина развития событий может сильно отличаться, специалистам по изучению мозга известно, что «...При полной идентичности предъявляемых стимулов направленность внимания на восприятие слуховых или зрительных стимулов радикально меняет рисунок возбуждения мозговых структур» (Н.Бехтерева, «Магия мозга и лабиринты жизни», с.108).

Когда долгое время спустя появится возможность контроля и вы научитесь замедлять это движение глаз, то неупорядоченное самопроизвольное сканирование образов сознанием также замедлится. Если удастся полностью остановить упомянутые движения, мелькание полностью прекратится, образ чего бы то ни было застынет, и тогда его можно будет созерцать.

Очевидно, глубочайшая мышечная и ментальная релаксация при соответствующем количестве практики даёт возможность на какое-то время обеспечить глазам полную физиологическую неподвижность, что при бодрствующем сознании, казалось бы, абсолютно невозможно. Но это — йога.

И тогда, если субъект наблюдал какой-то внешний предмет, пусть даже его образ исчезнет из поля зрения, он останется в сознании как мыслеобраз. При каких условиях йог в этом состоянии будет видеть «нуль-цвет» либо картину того, что зрение воспринимало перед полным торможением своей функции — неизвестно. Мне не попадались данные серьёзных исследований по этой теме. Однако тексты психотехник утверждают, что у йога даже в состоянии глубокого торможения (одним из условий которого является остановка движений глаз) может сохраняться образ воспринятого (очевидно, опять-таки речь идёт о тех, кто хорошо видит образы). И с какого-то момента между тем, что йог созерцает, и его глазами невозможно создать преграду, потому что образ видимого становится статичным — при «остановленных» глазных яблоках сохраняется уже только в его сознании как автономная проекция (подробнее см. гл. «Медитация и ощущения»).

При подобной глубине релаксации с какого-то момента не воспринимаются и тактильные раздражения, то есть йог способен не ощущать тепло или холод поверхностью кожи, очевидно, до каких-то величин этих воздействий. При определённой глубине торможения депривация становится абсолютной.

Как бы то ни было, пратьяхара может быть осуществлена самим адептом йоги при двух условиях: полная физическая неподвижность и максимально глубокая релаксация — только тогда появляется возможность самоизменения состояний сознания. Сатьянанда утверждает, что без аномально сильного (по европейской шкале понятий) расслабления ума и тела медитация, даже на своих начальных этапах, не может быть реализована успешно.

Для ученика йоги способность глубоко релаксироваться — это то же самое, что для математика владение дифференциальным и интегральным исчислением. Если неумелый, но настырный энтузиаст йоги попытается осуществить пратьяхару по своему разумению, то скорее всего с ним произойдёт то же самое, о чём в свойственной ему непередаваемой манере говорил Зощенко: «Муза мне долго не давалась, а когда далась, то даже вспоминать неудобно что у нас с ней получилось».

В своё время опыты по тотальной депривации проводили и у нас (скорее всего в ИМБП им. Газенко, хотя документальной информацией я не располагаю), и за рубежом (Станислав Лем, кстати, предвосхитил все эти исследования описанием «чертовой ванны» в одном из рассказов цикла «Навигатор Пиркс»). Результаты озадачивали. Выяснилось, что сознание не способно «зависать» надолго в сенсорной пустоте, в вакууме восприятия, тем более, что испытатели были людьми западного склада, не имеющими опыта интроспекции. Они не обладали навыками, которые помогли бы эффективно связать внимание-сознание с собственным телом либо его процессами, с дальнейшим переходом ко внутренней коммуникации. Если бы для испытуемых это было возможно, то полная блокировка восприятия прошла бы без проблем и «на ура».

На доступном европейцам уровне расслабления и покоя (двигаться испытателям категорически запрещалось, нужно было свободно лежать на воде с такой концентрацией солёности, которая не давала утонуть, глаза закрыты, уши законопачены) испытатель, сохраняя сознание (засыпать запрещалось), сначала (если располагал способностью к визуализации) наблюдал текущий, представленный в сознании жизненный материал: «Но мир обследовав кругом не отыскал нигде ни звука я: во мне — лишь вязких мыслей ком, вовне — лишь темень многорукая».

Либо, — если образное представление отсутствовало — не наблюдал ничего особенного кроме вспышек, мерцаний, световых полей, полос и т.д. Затем образы либо мысли начинали менять характер — появлялись воспоминания, приходящие из давно забытого. Одновременно возникали незнакомые ощущения в теле, которые, усиливаясь, начинали «играть», — это примерно то, что известно из опыта аутогенной тренировки, в процессе которой может возникнуть чувство потери тела, изменения его формы, уменьшения или разрастания отдельных частей. Одновременно может появиться иллюзия движения в пространстве — полёта, вращения и т.п.

Когда инерция процессов бодрствующего сознания испытателя иссякала, бессознательное начинало «показывать зубы». И вот это уже способен был вынести далеко не каждый, особенно — не понимая, что происходит.

А поначалу, в типовом ходе событий, начинались неуправляемые эмоциональные выплески из активного слоя вытесненного материала, сопровождающиеся соответствующими образами и ощущениями. Затем начиналось то, чему нет названия, и человек с помутившимся разумом в панике выскакивал, как пробка, на «поверхность» самого себя, словно с того света. На этом эксперимент, как правило, заканчивался. Время сохранения депривации определялось характерной для данной личности степенью устойчивости нервных процессов. Если испытатель и дальше пробовал удерживаться в депривации, появлялся невыносимый ужас, такие переживания и впечатления, которые практически никто не мог выдержать сколько-нибудь длительное время. Интересно, что бесцельное пребывание неподвижного сознания в сенсорном вакууме никогда не было целью йоги и даже не входило в методику начальных этапов медитации. Напротив, привычный поток раздражителей обязательно замещался чем-то конкретным.