Йога. Искусство коммуникации - Бойко Виктор Сергеевич. Страница 37

Или по-другому: к психосоматическому перегреву, вызванному бизнесом, добавится аналогичное — от интенсивных физических усилий, которое лишь увеличит этот перегрев! Понятно, к чему рано или поздно приводит подобный ход событий. Какое-то время организм более или менее удовлетворительно держит постоянную нервную перегрузку, но потом потихоньку начинает сдавать. И наступает момент, когда накопленная потенциальная деструкция бьёт по слабому звену психосоматики, которое неизбежно отыскивается, это только вопрос времени.

Во времена социализма существовала при Госкомспорте довольно мутная организация, так называемый ВНИИФК — Всесоюзный научно-исследовательский институт физической культуры, а попросту говоря, беспримерная синекура для бездельников. За три десятка лет работы этого учреждения в его стенах была защищена единственная достойная докторская диссертация, содержание которой не было высосано из пальца. На большом статистическом материале её автор показал, что у ведущих спортсменов страны победившего социализма в пред- и после соревновательный периоды иммунитет практически становится равен нулю, — нечто вроде искусственно созданного синдрома иммунного дефицита. После защиты диссертацию эту надёжно упрятали под сукно.

Практически то же самое, что было в ней сформулировано, имеет место при длительных комбинированных стрессах, как это и было у моего пациента. Невзирая на прекрасное здоровье, он уже начал постоянно болеть. Если бы ситуация затянулась ещё хотя бы на полгода, то кардинальный срыв по психосоматике был неизбежен, обязательно «ударило» бы по какой-то функциональной системе. Невроз, вегетососудистая дистония (ВСД), сердечная недостаточность — могло произойти что угодно, и причина для медиков была бы так же неясна, как и для самого человека.

С учётом исходного состояния пришлось всю его практику свести для начала к одной только релаксации в её различных видах — «Шавасана», «Йога-нидра», упражнения на гибкость и расслабление. Через неделю пациент отметил, что в глубоком расслаблении словно током дергает всё тело, а из дельтовидной мышцы как будто вытаскивают какие-то стержни, после чего возникает впечатление освобождения от тяжёлого груза.

Человек начал расслабляться, тело и психика стали «отходить». Занятия гантелями, штангой, подтягивание, отжимание, бег — всё было отброшено. Только релаксационные асаны и глубокое расслабление, иногда два раза в день. Примерно через три месяца парень более или менее разгрузился и настолько пришёл в себя, что начал осознавать, что с ним было и как он попал в это состояние.

Когда понял к чему шёл — ужаснулся. И сказал: хорошо что есть на свете йога! Затем процесс его реабилитации был продолжен и плавно перешёл далее, к фазе саморазвития.

Пример второй: Шамиль из Нефтеюганска, возраст двадцать три года. Рабочий, столяр, по типу сложения — астеник, невротик детства, есть такая категория несчастных людей. Пяти лет от роду он видел, как отец, будучи с перепоя в невменяемом состоянии, ударил мать топором по голове. После этого мальчик потерял речь и, живя с бабушкой, начал говорить только когда пошёл в первый класс. С тех пор он всегда мучился бессонницей, был очень болезненным и не мог нормально общаться с людьми.

Начиная с пятнадцати лет, Шамиль попробовал укреплять здоровье, потому что уже к тому времени был совершенно измотан постоянным внутренним дисбалансом. К врачам с каких-то пор уже не обращался, потому что желудок его плохо переносил бесконечные антидепрессанты и транквилизаторы, которыми его пичкали с детства, чем, видимо, и без того тяжело травмированная нервная система была добита окончательно. «От этих таблеток голова становится, как деревянная», — говорил он.

Чем только парень не пробовал заниматься — бег, гантели, плавание, система Порфирия Иванова. Но всё заканчивалось однообразно: через какое-то время наступал срыв и он заболевал. Плохой иммунитет, склонность по малейшему поводу поддаваться инфекциям и простудам — жизнь у него была не сахар, плюс к тому же крайняя худоба и болезненность, замкнутость, лёгкое заикание. Восемнадцать лет невротического стажа — тут было над чем подумать. Он обратился ко мне в девяносто втором году на семинаре в Аксакове. Вначале приступили — как всегда — к асанам, но уже очень скоро стало ясно, что толку не будет — парень никаким боком не был знаком с самим понятием релаксации. Многолетнее внутреннее напряжение, незаметно «просочившееся» в его манеру общения и способы жизненных действий, не отпускало, он сросся с ним намертво.

После семинара, занимаясь по мере возможности йогой в своём родном городе, Шамиль постоянно писал и звонил. Асаны не пошли, это стало понятно уже через полгода, тогда я порекомендовал ему бросить всё к чертям и сосредоточиться на двухразовой, в течение дня, «Шавасане» и «Йога-нидре» — при отчётливом утомлении. После этого он надолго пропал из виду, и вдруг, месяцев через восемь — звонок: «Знаете, я так хорошо стал себя чувствовать и постоянно выполнял релаксацию. А недавно произошло то, о чём вы столько говорили, а я не верил, потому что не мог понять... Я расслабился!»

Потом ещё долго приходили письма, в которых он пытался передать это немыслимое ранее и незнакомое чувство, когда внутри разжимается мертвая хватка, и вдруг становится ясно, что ты был жёстким, как Буратино, дергался, словно паяц, по любому поводу и ничего не понимал из происходящего. Ещё на семинаре я отметил, что по своим реакциям Шамиль напоминал пресловутого гасконца, который не в состоянии был переносить даже царапин, потому что весь состоял из одного сплошного сердца.

Теперь он взахлеб пытался поведать, что мир стал полностью иным — звуки и цвета яркие, люди всё время смеются: «Иногда мне кажется, что я вырвался из ада...» Потом Шамиль женился, они родили ребёнка, переехали куда-то и он пропал из виду — значит, всё было в порядке.

Когда человек уже не нуждается в помощи и забывает о тебе и проблемах, с которыми столько намучился — верный признак, что всё хорошо, теперь он должен строить свою жизнь самостоятельно. А ты стал мавром, который очередной раз уходит с удовольствием, потому что дело сделано, и пациенты теперь могут отлично обходиться без тебя, абсолютно теперь, в «мирной жизни», им ненужного. Они выздоравливают, исчезая навсегда, а если порой смущаются при этом и чувствуют неудобство, я напоминаю им, а также и себе любимую «нанайскую» мудрость: «Без меня не пропадёшь!»

Следующий случай контрастен предыдущему: пациенту было почти пятьдесят пять лет, и физическая форма такой, что я, узнав его истинный возраст, не поверил глазам своим. Когда он сказал, что с юности занимается альпинизмом, никогда не курил, не выпивал, был на вершинах всех «семитысячников» Союза, моё удивление окрасилось пониманием.

«Жаль, что штурм Эвереста в пятьдесят восьмом не удался, — сокрушённо сказал он, — отношения с китайцами внезапно испортились, и они зарубили экспедицию, а я уже тогда входил в первую сборную...»

Я впервые имел дело с профессиональным альпинистом и никак не мог взять в толк, что же он хочет от меня со своим обликом юноши (если бы не обильная седина) и телом тридцатилетнего мужчины? Тогда Серафим (назовём его так) объяснил мне, что по здоровью в общем-то особых нареканий как бы и нет, но вот выносливость уже не та, и переть тяжеленные рюкзаки на гору не позволяет позвоночник, в котором собственно и заключена вся проблема, он просто «посажен» теми бесчисленными тоннами груза, которые были подняты в высотные лагеря за тридцать с лишним лет.

«Поэтому, — сказал Сима, — мне, с одной стороны, необходимо разобраться со спиной, с другой — просто нужен какой-то эквивалент, потому что в горы я теперь не могу ходить как раньше, и так уже всех наших ветеранов, можно сказать, переплюнул, после полтинника никто особо и не пытается уже наверх идти...»

«Хорошо, — сказал я, — но почему йога? Ведь, наверняка, есть что-то более близкое вам по духу, например, те же горные лыжи, мало что ли там нагрузки и острых ощущений?»