Свободный и раб - Андерсен Лайф Эспер. Страница 3

Прежде чем пуститься в обратный путь, он откусил от окорока еще кусок. Этот был приятнее на вкус, чем первый, а может, он уже притерпелся к запаху дыма. Дожевав, он встал и пошел к лесу, где его ждал Арн.

— На вот! — сказал он, кидая ему окорок. — Не слишком вкусно, но, если проголодался, вполне сойдет, и чем ближе к кости, тем вкуснее. Ешь, а я пойду поищу удобное местечко для хижины. А то, хоть дни стоят жаркие, по ночам все равно будет холодно.

Арп растерянно глядел ему вслед. Что-то не заметно в этом Угле рабской покорности и почтения. Ничего, придется ему взяться за ум. Очень удачно, что он сам догадался заняться жильем, — по крайней мере, не надо отдавать ему приказание.

Угль довольно скоро нашел, что искал: четыре молодых дуба, которые стояли так, что их можно было использовать как угловые стойки для хижины.

Он не спеша пошел обратно к Арну.

Глава 3

Арн сидел все на том же месте, а рядом с ним лежал окорок. Он отколупал от него всю обгорелую черную корку, и при виде мяса Углю опять захотелось есть. Нагнувшись, он поднял окорок с земли и поднес ко рту.

— Эй, эй! — Арн приподнялся. — Это моя еда!

— Нет, не твоя. — Угль оторвал зубами кусок засохшего мяса. — Это наша еда. А вернее, это моя еда, нашел-то ее я.

Сердце Угля гулко стучало в груди. Он никогда еще так не говорил с сыном свободного человека.

— Ты что, с ума сошел, раб? По-твоему, здесь есть чтото твое? Сейчас же положи мясо!

— И не подумаю, — сказал Угль, продолжая жевать и стараясь сохранить спокойствие и самообладание — рука его так крепко сжалась в кулак, что ногти впились в ладонь. — Я голодный, а голодный человек много не наработает. Первым делом нам нужно развести костер. Толстые бревна от твоего дома пока дымятся; может, нам еще удастся раздуть пламя, тогда у нас будет огонь.

Арн смутился. А ему это и в голову не пришло — конечно, им нужен огонь, чтоб готовить пищу. Он решил оставить разговор про окорок. Может, и правильно, что Угль поест мяса, раз ему надо весь день работать, другого-то у них ничего нет.

Пока Угль ел, ни один из них не сказал ни слова. Наевшись, он положил остатки в развилину дерева. На сегодня им еще хватит, но пора уже подумать, как раздобыть еду на завтра.

Арн прервал его размышления:

— Ступай же, разведи костер!

Углю не понравилось, каким тоном он это сказал. Пускай сам идет и разводит костер. А он тем временем займется кое-чем другим — у него возникла одна мысль, которую нужно проверить.

— Костер придется тебе разжечь самому, — сказал он как можно спокойнее. — У меня есть другое дело.

Арн поднялся, с угрожающим видом сощурив глаза:

— Слишком ты много себе позволяешь, как я посмотрю! Не забывай, что ты раб!

Угль, не шелохнувшись, смерил Арна взглядом. Он был уверен, что, если дойдет до драки, он с ним справится.

— Ты позволяешь себе еще больше. Не забывай, что нам с тобой никуда друг от друга не деться и надо вместе постараться не пропасть.

Арн как-то съежился, потом отвернулся и стал смотреть в сторону.

— Собери в кучу побольше сухой травы и хворосту, — продолжал Угль, — да поищи засохшего мха. Бревна под золой, наверно, еще тлеют, и, если их поскрести, можно раздуть огонь и запалить мох. Я ухожу, но скоро вернусь, и, надеюсь, я кое-что принесу.

И Угль ушел. Он спустился лесом к фьорду, а потом двинулся вдоль берега на восток. Дело в том, что он вспомнил про лодочный сарай. Напавшие на них викинги наверняка не тронули его, потому что он стоит несколько в стороне от дороги, ведущей в селение. Углю никогда не приходилось бывать в лодочном сарае, он только издали на него смотрел. Но он видел, как мужчины работали возле него, когда строили новый корабль, и вполне возможно, что там сложены их орудия. Каждую зиму, прежде чем фьорд покроется льдом, корабль затаскивали в сарай, так что там может оказаться немало всяких вещей, которые им с Арном пригодятся. Да хоть бы топор найти, чтобы было чем срубить молодые деревья, нужные для постройки хижины!

Вот наконец и сарай. Он был целехонек, а двери плотно закрыты — значит, его и правда не тронули. Не так легко его было заметить — он ведь врыт в прибрежный песок и лишь крыша чуть возвышается.

Подобрав с земли камень, Угль выбил из запора колышек и широко распахнул двери. В сарае была темень хоть глаз выколи, а воздух сырой и затхлый. Но постепенно Угль привык к темноте и стал кое-что различать. Вдоль стен свалены какие-то вещи, но что именно, не видно. Небось всякий хлам. Делать нечего, придется все по штучке перебрать. Он опустился на колени и стал ощупью продвигаться вперед. Больше всего здесь было обрубков дерева и обрывков каната; среди них попадались и длинные куски, такие, что их еще можно будет для чего-нибудь использовать. Но вот пальцы Угля натолкнулись на деревяшку, по форме выделявшуюся среди других. Это была гладкая круглая палка. Выудив ее из кучи, он понял, что это сломанное древко копья, на конце его уцелел заржавевший наконечник. Угль ликовал: ведь если еще немножко укоротить древко и хорошенько заточить наконечник о камень, получится прекрасный нож, а нож им будет нужен на каждом шагу. И все же сейчас нужнее всего, пожалуй, топор.

Угль чуть не закричал от радости, когда и топор наконец нашелся. Он лежал в дальнем углу вместе с большими молотками и клиньями, смазанный толстым слоем свиного сала, предохранявшего его от ржавчины. Правда, это был не настоящий топор, а плотничье тесло, каким пользуются при постройке корабля, но, если приноровиться, им можно рубить и деревья, только не слишком толстые.

Пробираясь обратно к дверям, Угль обнаружил у другой стены какой-то длинный темный предмет. Он опять опустился на колени и пощупал. Что-то мягкое, но довольно упругое. И влажное. Он провел рукой по поверхности. Похоже на огромную колбасу. И вдруг его осенило: да это же парус! Угль улыбнулся — теперь Арну будет чем прикрыть свою наготу. Он ведь требовал добыть ему какую-нибудь одежду — вот, пожалуйста! Здесь хватит и на одежду для Арна, и даже на одеяла, чтоб укрываться по ночам. Ткань, конечно, слегка подопрела, лежа в сыром сарае, но, если просушить ее как следует на солнце, она еще прекрасно послужит. Он ухватил руками сверток, попробовал сдвинуть его с места, но тут же отпустил. Тяжело. Пускай Арн ему поможет.

Взяв топор, копье и несколько обрывков каната, Угль пошел обратно.

Арн поднялся на ноги лишь после того, как Угль скрылся в лесу. Он был в растерянности, не зная, как ему себя вести. Никогда прежде он не задумывался, почему рабы повинуются приказаниям. Просто повинуются, и все. А тут вдруг один из них, к тому же мальчишка, не желает повиноваться. Это неправильно. Должен ведь соблюдаться закон и порядок. Но как же все-таки быть, если Угль откажется подчиняться и будет и впредь делать, что ему заблагорассудится? Как его наказать? Побить? Страшно, потому что Угль, наверно, сильнее его, вдруг он даст сдачи? Если уж он осмелился не подчиниться приказанию, он, конечно, и сдачи дать не побоится.

У Арна голова шла кругом от этих неразрешимых вопросов. Нехотя начал он рвать сухую траву, потом отыскал на старом, морщинистом дубе немного засохшего мха. Хвороста в лесу было полно, и, собрав все в охапку, он побрел туда, где еще вчера стояло селение.

Все было так, как сказал Угль. На месте его дома над грудами обрушившихся толстых бревен по-прежнему вились струйки дыма. Земля и покрывшая ее зола были еще горячие и обжигали Арну босые ноги, поэтому он выбрал бревно, конец которого дальше всех торчал в сторону. Уложив на земле сухую траву и хворост для костра, он зажал небольшой пучок травы в руке. Потом поскреб камнем обуглившееся бревно там, где оно дымило всего сильнее положил на это место засохший мох и стал осторожно дуть.

Вначале шел только дым, и Арн начал было злиться. Но вдруг белый язычок пламени лизнул мох, и он тотчас вспыхнул. Арн поспешно сунул в огонь пучок сухой травы и бросил загоревшуюся траву в приготовленный рядом хворост. Сверху он накидал обугленных чурок, и вскоре костер полыхал уже вовсю. Сам не зная почему, Арн был очень собою доволен. Когда пришел Угль, он сидел у костра, неподвижно глядя в огонь.