Дерзкая наследница - Бойл Элизабет. Страница 46

— Тогда кто вы? — спросил Костар, явно огорченный ответом Лили.

Она сочла своим долгом сказать Костарам хотя бы часть правды, ведь они были с ней откровенны.

— Меня зовут Лили. Моя мать, как и графиня, англичанка. И англичане завербовали меня, так как я похожа на Аделаиду. — Немного помолчав, Лили продолжала: — Почти шесть лет я прожила в Америке. Поэтому, я думаю, вы имеете право не подавать вашему мужу жареного цыпленка и бутылку вина на обед.

Все громко рассмеялись, но вскоре воцарилась гнетущая тишина.

Лили понимала, что ее миссия закончилась, ибо дневники де Щевену оказались вымыслом, и теперь ей предстояло огорчить пожилых супругов, сказать им, что их жизни в доме графа пришел конец.

Лили уже собралась сообщить супругам, что она вынуждена их покинуть, но тут дверь гостиной распахнулась. Лили повернулась, ожидая увидеть Селесту или Уэбба. Однако увидела улыбающегося Армана Латура.

И увидела в его руке пистолет.

— Вы не возражаете, если я по-прежнему буду называть вас ma сhеriе? Я оказался в затруднительном положении. Не знаю, как, собственно, зовут мою невесту.

В следующее мгновение Арман подошел к Лили и выхватил из ее рук письмо.

Покинув апартаменты Амелии, Уэбб направился в дом де Шевену. Он хотел серьезно поговорить с Лили, объяснить ей, что их с Амелией роман давно уже в прошлом. Ведь Лили, если она злилась на него, могла погубить все дело.

«А Лили, когда она в ярости, способна на все…» — думал Уэбб, ускоряя шаг.

Неожиданно он столкнулся со своим старым другом, доктором Александром Мактаггартом. Александр родился во Франции, откуда его родители бежали после якобинской революции, но сейчас он вышагивал по парижской улице с таким видом, будто шел по одной из улиц Эдинбурга.

— Дружище! — воскликнул Мактаггарт. Он поставил у ног свой черный медицинский саквояж и похлопал Уэбба по спине. — Не знал, что ты в Париже. Как поживаешь? — Александр крепко пожал руку Уэбба.

— Прекрасно поживал. Пока не встретил тебя… — улыбнулся Уэбб, отвечая на рукопожатие друга.

Мактаггарт взял Уэбба за подбородок:

— Неплохой синяк. А у твоего противника такой же?

— К сожалению, он легко отделался.

Шотландец весело рассмеялся:

— Ты должен мне все рассказать. Я иду к друзьям, праздновать Рождество, но сначала хочу поговорить с тобой. Разреши угостить тебя. Здесь недалеко есть место, где подают шотландское виски, именно то, что ты любишь.

Уэбб понимал, что надо поторопиться, ведь Лили осталась одна. Однако ему не хотелось огорчать друга, с улыбкой смотревшего на него в ожидании ответа.

Александр, хотя и жил в Париже, оставался истинным шотландцем. Он не раз помогал Уэббу и многим другим людям лорда Драйдена, когда те оказывались в затруднительном положении. Кроме того, английские агенты скрывались в его доме, если получали ранения.

— Я бы с удовольствием, Алекс, — сказал Уэбб, — но у меня нет ни минуты свободного времени. Мне нужно потолковать с одной молодой леди, — добавил он, подмигнув другу.

— Эта леди случайно не юная наследница, взбудоражившая весь Париж?

— Ты что-нибудь знаешь о ней?

— Да, знаю, и если ты торопишься к ней, то тебе лучше задержаться ненадолго и выслушать меня. Иначе у тебя будут большие неприятности.

Уэбб кивнул, и они зашли в ближайшее кафе. Мактаггарт приветствовал хозяина, назвав его по имени, и тот, вытирая ладони о грязный фартук, повел их в заднюю комнату, расположенную в глубине дома.

Они уселись в удобные кресла, и вскоре на столе появилась бутылка виски. Как только хозяин вышел, Мактаггарт, пристально взглянув на Уэбба, спросил:

— Как твоя нога? Все еще беспокоит? Я заметил, что ты немного хромаешь.

— Возможно, я бы не хромал, если бы обратился к хорошему доктору.

Мактаггарт расхохотался:

— Я тебе это припомню, дружище, когда в следующий раз буду зашивать тебя.

Александр кивнул на бутылку, но Уэбб отрицательно покачал головой.

Шотландец пожал плечами и налил себе двойную порцию.

— Так что ты слышал о наследнице? — спросил Уэбб.

— Речь идет об Аделаиде де Шевену, не так ли? — Уэбб кивнул, и Мактаггарт продолжал: — Я знаю, что Анри был твоим другом, и полагаю, что ты здесь для того, чтобы засвидетельствовать его дочери свое почтение.

Уэбб молча кивнул.

— Я так и думал, — сказал Мактаггарт. — Так вот, держись подальше от нее. Я могу сращивать твои кости, зашивать твои раны, но не смогу пришить тебе голову, если корсиканец вздумает отсечь ее.

— А почему корсиканец интересуется этой молодой дамой?

— Ее подозревают… полагают, что она шпионка.

— Я знаю, — кивнул Уэбб. — Это я ее сюда доставил. Густые брови Мактаггарта поползли вверх.

— Теперь я кое-что понимаю… Уэбб усмехнулся.

— Говорят, что она помолвлена сразу с двумя мужчинами, — продолжал доктор, глядя на янтарную жидкость в стакане. — Ты случайно не являешься одним из этих счастливцев?

— К сожалению, являюсь. Хотя охотно уступил бы ее другому кавалеру. Эта женщина сведет в могилу любого. Даже Армана Латура.

— Ты сказал, Латура?

— Да, Армана Латура.

Доктор провел ладонью по подбородку:

— Он имеет какое-нибудь отношение к графу Латуру?

— Он его единственный сын. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что мне однажды приходилось лечить Армана Латура. Я могу рассказать тебе об этом, и Латур не будет на меня в претензии… Дело в том, что я лечил его в тюрьме, а вскоре после этого его отправили на гильотину.

На гильотину? Значит, Арман Латур — самозванец? Или, что более вероятно, агент Фуше.

Наследница-самозванка и самозванец-жених… Ситуация могла бы показаться забавной, если бы Лили не грозила опасность.

Уэбб резко поднялся с кресла. Он почти не сомневался в том, что Арман — агент Фуше. Но чего добивается министр полиции? Желает прибрать к рукам состояние де Шевену? Или же преследует и другие цели?

— Я должен идти, сэр, — заявил Уэбб.

Он направился к двери, но Мактаггарт ухватил его за рукав:

— Ты можешь лишиться своей наследницы, ты понимаешь это?

— Именно поэтому я должен поторопиться.

— Тогда выслушай и остальное. Я кое-что узнал.

Уэбб кивнул, давая понять, что готов слушать.

— Сегодня утром я навещал пациента, человека очень значительного. Он мне сказал, что скоро будет жить в доме де Шевену. Ему обещали этот дом, так как юной наследнице он не понадобится.

— Он не сказал, когда намерен туда перебраться? Мактаггарт внимательно посмотрел на Уэбба.

— Какое место в твоей жизни занимает эта наследница?

— В ней вся моя жизнь.

— Тогда я бы позаботился о ее безопасности, дружище. Мой пациент интересовался, нет ли у меня надежного человека с фургоном. Ему надо перевезти вещи, и он готов перебраться туда хоть завтра.

Амелия намеренно не предложила Уэббу свою карету. Пусть пройдется пешком и как следует все обдумает, решила она. Пусть поймет, что должен сказать Лили правду.

Должен сказать о своих чувствах.

К тому же Амелия хотела повидаться с Лили до прихода Уэбба, хотела кое-что ей сообщить.

Сидя в карете, катившей по парижским улицам, Амелия обдумывала предстоящий разговор. Она знала, что Уэбб не одобрит вмешательство в его с Лили отношения, но все же решила, что должна поговорить с Лили.

Если не считать нынешнее слушание, то последний раз она видела Лили пять лет назад, в поместье Байрнвуд. Тогда они с Уэббом укрылись в дальнем уголке сада… Они сидели на скамье, но в какой-то момент она почему-то поднялась и, взглянув на дом, увидела в окне второго этажа худенькую девочку.

Лили.

Амелия видела, что девочка плачет, утирая рукавом слезы. И она знала: Лили плачет, потому что сердце ее разбито.

Но разве она не плакала в пятнадцать лет, когда отец сообщил о том, что ей предстоит выйти замуж за лорда Марстона?

Амелия отвернулась от окна и поклялась, что забудет об этой несчастной девочке.