Дерзкий ангел - Бойл Элизабет. Страница 63

Он сунул руку в карман и вытащил золотое кольцо-печатку, которое Дерзкий Ангел потеряла в Париже.

— Вам знакома эта вещица?

Пальцы ее предательски задрожали, когда он вложил кольцо ей в ладонь. Но лицо ничем не выдало переживаемого смятения. Изумительная выдержка!

— А она должна быть мне знакома?

— Да, дорогая. Ведь на ней ваш фамильный герб.

София отвела глаза в сторону, явно пытаясь выдумать какое-нибудь подходящее извинение за очевидную рассеянность, какой-нибудь трюк, чтобы продолжить обман.

— Есть и еще кое-что, — добавил Джайлз, вытаскивая из кармана клочок ткани от платья Дерзкого Ангела, который он выдернул из колеса кареты в ночь бала-маскарада у Паркеров. — Странное совпадение, как удивительно повторяется рисунок, вы не находите? Ну? Вы расскажете наконец, как серьезно ранил он вас, или мне позвать вашу тетю, чтобы она велела размотать бинт?

Она попыталась вскочить на ноги.

— Что-о? Да вы…

— Ш-ш-ш! — предупреждающе произнес он, погрозив пальцем. — За нами с интересом наблюдают.

Он ткнул пальцем в сторону двери: леди Витком, леди Фишер и Дорлисса прижались носами к стеклу и во все глаза смотрели; на них. Заметив, что их обнаружили, любопытная троица отскочила от дверей, оставив три влажных пятна на стекле.

София что-то пробормотала по-французски. Перевод фразы не затруднил Джайлза. Он недовольно поморщился. Набралась черт знает какой матросской лексики! Она поднялась со скамейки и решительно направилась в дальний конец оранжереи.

— Ну? Вы идете или нет? — бросила она ему, не оборачиваясь.

Джайлз повиновался, но не спешил. Он гадал, увидит ли когда-нибудь настоящую Софию, — ведь каждую свою роль она играла с такой отдачей, вкладывая душу и сердце, как это делают величайшие актрисы. И его очень занимала мысль, будет ли совместная жизнь с этой женщиной нормальной или превратится в нескончаемый спектакль?

— А разве это не поставит под сомнение вашу репутацию, миледи? Я имею в виду вашу готовность удалиться со мной подальше от глаз. Где же протесты оскорбленной невинности? — спросил он, поравнявшись с ней, когда она начала подниматься по мраморным ступеням к застекленной внутренней оранжерее, в которой росли нежнейшие экзотические растения и которую лорд Ларкхолл соорудил почти тридцать лет назад. В холле перед оранжереей горели лампы. Это правило ввел еще лорд Ларкхолл, а вдова его продолжала соблюдать и по сей день. — Ваша невинность и честь значат для меня намного больше, чем я умею выразить словами, — продолжал дразнить он.

— Говоря словами леди Фишер, какая чепуха! — мгновенно отрезала она, направляясь к одной из скамеек из белого камня. — Еще совсем недавно вам было плевать на мою невинность.

Он засмеялся.

— Но и вам тоже.

Его слова заставили ее резко повернуться.

— Ах, вы…

— Не знаю, почему вы так выходите из себя. Словно я украл вашу невинность.

И выпалив это, он вдруг осознал, что женщина, с которой был в Париже, не была девственницей, что означало: леди София… Он снова взглянул на свою будущую жену.

— Кстати, говоря о невинности…

Ее щеки стали пунцовее кумача от его тайных мыслей.

— Не ваше дело, — отрезала она.

— Некоторые мужчины начали бы возражать, но я не собираюсь обсуждать это. — Он помолчал. — Я считаю, что нам есть о чем подумать и без этих моральных проблем. Например, о том, не носите ли вы уже в себе моего наследника?

Она подбоченилась и гневно уставилась на жениха.

— Да я скорее…

— Скорее что? — перебил он ее. — Вырвали бы его с корнем? Если бы это было так просто.

— Все было бы намного проще, если бы вы возвратились в Лондон и оставили меня в покое, — сказала она и села на скамью.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Тогда вот мой ответ: нет! Я не беременна. Теперь вы отстанете от меня?

— Вы же слышали, что я сказал за ужином, — тихо произнес он. — Я ни на минуту не собираюсь отпускать вас. Буду бдить, пока мы не сыграем свадьбу.

— Сдалась вам эта свадьба! Она же станет и вашей, и моей погибелью. — София с упрямым видом скрестила руки на груди и вызывающе посмотрела на него.

— Я так не думаю. Мне кажется, мы очень подходим друг другу.

— Ну так я с этим абсолютно не согласна.

Джайлз в отчаянии воздел руки.

— Я никогда, наверное, не пойму вас.

София вдруг улыбнулась.

— А вам бы хотелось? Я думала, что вам даже нравится загадочность.

И она попала в самое яблочко. Но это его почему-то встревожило. Загадка Дерзкого Ангела действительно слишком долго занимала его ум. А теперь он пришел к выводу, что ему недостаточно знать, кем является женщина под маской, — он хотел знать о ней все, все досконально. И для этого собирался провести с нею всю жизнь, постепенно раскрывая ее секреты.

Он не понимал, как она сумела так властно завладеть его душой и телом, и вряд ли сумел бы подыскать название всему тому, что она вызывала у него в сердце.

София поднялась со скамьи, шаль скользнула с ее плеча. Она ухватилась за второй конец и, подняв, принялась обматывать шалью голову, как, вероятно, делали рабыни в гареме. И когда она закончила, остались видны лишь ее чудесные глаза. Она медленно приблизилась к нему.

— Ведь вы хотели даму на ночь, не так ли? — И двинулась прочь от него.

— Вы затеяли опасную игру. — Джайлз настиг ее в середине оранжереи. — Сделайте, будьте добры, окончательный выбор. Будете вести себя, как леди София, и я буду относиться к вам так же.

Он шагнул еще ближе, и она оказалась в его объятиях. Сдернув шаль, он прижал Софию к себе.

— А начнете вести себя как Дерзкий Ангел, то отправитесь в гостиную в таком дезабилье, что леди Фишер на три сезона вперед будет обеспечена гостями, любителями посудачить о морали, так удивителен будет ее рассказ очевидицы.

Он сдвинул в сторону чудный каштановый локон, выбившийся из прически, и заглянул в сапфировые глаза.

— Так каков же будет ваш выбор, моя леди Дерзость?

— Ш-ш-ш, — предупреждающе прошептала она. Нет, она не думала сопротивляться его объятиям. — Вам не следует так называть меня. А вдруг кто-нибудь подслушает? И тут же приволочет сюда этого веснушчатого пастора и обвенчает нас еще до полуночи, хотя бы во имя того, чтобы спасти мою репутацию.

— А разве это было бы так уж плохо?

Она глубоко вздохнула, словно собиралась выдвинуть очередную причину неразумности желанного поступка. Но лишь еще раз вздохнула и уставилась в мраморный пол оранжереи.

— Я теперь и сама не знаю.

Ну что же, вероятнее всего, это самый честный ответ-признание из тех, что он слышал от нее.

— Тогда позвольте решать мне, потому что я не хочу больше бессонных ночей, оттого что не знаю, где вы и что с вами. Вдруг вы ранены или еще хуже. Когда я прибыл к лорду Селмару и увидел кровь, то представил самое худшее…

Она вскинула на него глаза.

— Вы были там?

— Конечно, был. Когда вы только поймете? Куда бы вы ни отправились, я буду следовать за вами. — Джайлз снова отвел упрямую прядку волос с ее лица. Проклятие, он должен бы сейчас бушевать, сердясь на негодницу, оттого что подвергала себя риску. Или оттого, что бессовестно обманывала его на каждом шагу.

Но, обнимая ее, он испытывал лишь невероятное облегчение, что она рядом с ним.

— Я неделями пытался разыскать тебя. И все тщетно. И вдруг Монти увидел, как ты покидала тот треклятый игорный дом. Мы помчались к Селмару. Я чуть с ума не сошел, когда увидел кровь на полу в коридоре из оружейной. Я не знал, ни куда ты скрылась, ни как тяжело тебя ранило. Я лишь надеялся, что Оливер успеет отвезти тебя к врачу.

— Мне жаль, что ты так напереживался из-за меня. — Она легонько махнула пораненной рукой. — Но, если честно, все было не так уж плохо. Что Селмар опасен — это сплошное надувательство и блеф. Несмотря на грозную репутацию, он жуткий мазила.

София чувствовала себя виноватой, что Джайлз всерьез переживал и волновался. И из-за кого? Из-за смешного пустышки, жалкого хвастуна Селмара. Нет, это ни на что не похоже.