Мудрый Исправитель Недостатков - Бекеш Пал. Страница 3

— Ладно уж, так и быть, беру тебя в компанию. Значит, отныне нам с тобой по пути. Тогда обращайся ко мне по имени.

— А как тебя зовут?

— Не видишь? На циферблате написано. Вот тут, где стрелки крепятся.

— Точное Время, — прочел вслух хлюпик. — Чудное какое-то имя…

— Видишь ли, когда-то меня так рекламировали. А теперь… то есть давным-давно, уж и не упомнить, с каких пор… за глаза только высмеивают: «Время точное? Ха-ха, сверхсрочное!..» И ведь грех обижаться, с точностью я и впрямь не в ладах, — с этими словами Будильник двинулся в путь.

— Ты уверен, что нам в ту сторону? — поинтересовался его спутник. — Ведь сам говорил, не знаю, мол, где Мастер живет.

— Я действительно не знаю. Тогда не все ли равно, в какую сторону шагать?

На это нечего было возразить, и путники по извилистой залитой лунным сиянием тропке направились наобум.

Лысый уродец время от времени спотыкался и с досадой бормотал себе под нос:

— Уу-ух-ха-ха-а…

Будильник же издавал чуть слышный смешок и отвечал приятелю:

— Тик-так, тик-так…

Путники знали, кто им нужен, а вот как найти Мастера, и ведать не ведали. Оставался один-единственный способ, к которому они и прибегли. Шли себе, брели куда глаза глядят.

ГЛАВА ВТОРАЯ,

от начала до конца заполненная нехватками да недостатками

Будильник Точное Время безошибочно описал место, где обитал Мудрый Исправитель Недостатков. Вздумай кто-нибудь отправиться на поиски с помощью самой подробной и надежной карты на свете, ему бы не добраться туда скорее, чем испытанным путем, когда попросту идешь-бредешь куда глаза глядят.

А жил Мудрый Мастер за горами, за долами, за дремучими лесами, за чудесными землями, под голубыми небесами, почти на самом краю света. На вершине холма. Жилищем ему служил не какой-нибудь кичливый замок, дворец или крепость, способная лишь отпугивать людей, а уютный дом, радушно открытый для всех нуждающихся в помощи. Дом не подавлял своими размерами, хотя и был достаточно просторным, внушая почтение. Стоило только на него взглянуть, и сердца враз полнились доверием и надеждой.

Вдоль склона холма к двустворчатой входной двери с медными ручками тянулись длиннющие очереди. Меж двух очередей сновал туда-сюда очень пестро одетый молодой человек: штаны синие, рубаха желтая, а волосы красно-рыжие, как перезрелый помидор. И голос у него был крикливый, под стать кричащей одежке.

— Внимание, внимание, для непонятливых повторяю в сто первый раз! Две очереди необходимы для того, чтобы не перепутались ваши нехватки-недостатки! Зарубите себе на носу: ваши пожелания должны быть строго разграничены: тем легче нам будет подобрать соответствующий способ их устранения. Просьба облегчить нам работу, ведь и у нас обычные нервы, а не канаты! Шевелитесь, уважаемые, шевелитесь!

— А ты кто такой? — раздраженно осведомилась пожилая ящерица, потерявшая хвост. — Расквохтался тут, раскудахтался, аж уши закладывает! — Почтенной матроне было отчего нервничать: загорала на припеке и позабыла хвост ненароком. А когда спохватилась, уж поздно было — хвоста и след простыл. К тому же громкая речь всегда была ей не по нутру.

— Ах, кто я такой? — надменно приосанился пестро одетый молодой человек. — Ассистент Мудрого Исправителя Недостатков! Без моей помощи Мастеру впору надорваться от всех ваших просьб-приставаний!

— Прошу прошения, — пролепетала пристыженная ящерица и, глядишь, поджала бы хвост, будь он у нее на месте. — Только не понимаю, зачем глотку надсаживать…

— Я не удовольствия ради глотку надсаживаю, а в общих интересах! По мне так и шепота достаточно, будь я уверен, что наши уважаемые клиенты со своими дефектами сумеют соблюдать правила, установленные в их же собственных интересах. Поэтому повторяю в сто второй раз, — сложив ладони рупором, он закричал с такой силой, что голос его разнесся по всем склонам холма, — справа становятся в очередь те, кто страдает заметными невооруженным глазом, так называемыми внешними дефектами! А в левую очередь встают те, кто испытывает так называемую внутреннюю недостачу. Пошевеливайтесь, граждане, поживее!

Возникла некоторая суматоха, в результате которой лишь одна клиентка переместилась из левой очереди в правую — бесхвостая ящерица.

Ассистент повернул было к дому, но тут взгляд его упал на мальчугана: мордашка конопатая, рот полуоткрыт, выражение лица дурашливое, однако, на первый взгляд, все у мальца вроде было на месте. Тем не менее он стоял в очереди среди разбитых и помятых, треснутых и щербатых, косых и кривобоких.

— Чего тебе не хватает? — поинтересовался рыжий помощник.

— Ничего, — помедлив, ответил паренек.

— Тогда зачем ты сюда явился?

— Да вот… — малый натужно думал. — Мать послала.

— С какой стати?

— Я… это… по семи предметам не успеваю. А может, по восьми. Мать говорит, у меня шариков не хватает.

— Внутренний недостаток, — вынес свой приговор помощник. — Тебе в другую очередь.

— Только ведь у меня этих шариков навалом, — буркнул мальчишка, переходя на другую сторону.

— Зато у матушки твоей маловато. Отнесешь ей излишки. Увидишь, как она обрадуется!

Ассистент находился уже в двух шагах от двустворчатой двери с медной ручкой, когда кто-то заступил ему дорогу. Кто-то, вернее, что-то. Одно было ясно наверняка — деревянное, из прочного ясеня. Плавно изогнутое, полированное — само в руки просится.

— Что ты за штуковина такая?

— Вот об этом речь: по мне не видно, кто я такой! — всхлипнул ясень. — Присмотрись повнимательней! Не догадываешься?

— Нет, — качнул головой ассистент.

— Топор я… Вернее, Топорище. Насадка-то моя потерялась, вот и осиротел я. Ведь мы, Топоры, очень просто устроены, из двух частей состоим. То есть состояли. Сам я, к примеру, топорище… и была при мне еще железная насадка с острием. Но хозяин мой, когда дрова рубил, с размаху всадил Топор в сучковатое полено, да с такой силой, что сверкающая головка моя напрочь отлетела и была такова. А уж как ее искали, обыскались всем семейством: и хозяин с хозяйкой, и детишки, все трое, и хозяинова теща хромая — между нами говоря, как есть ведьма сущая… но это к делу не относится. В какую очередь мне становиться? И то правда, куда ум приложить, коли голову напрочь снесло.

— Ясно, — кивнул головой ассистент.

— Без головы как без рук, — продолжало мудрствовать Топорище. — Башку снесло, так даже за полоумного не сойдешь. Куда же мне встать?

— Твой ущерб очевиден, стало быть, внешний. Очередь — справа.

— Но в голове-то и находился тот самый котелок, который варит.

— Тогда твой недостаток внутренний. Становись в левую очередь!

— Что же мне теперь, раздвоиться, что ли? От меня и так немногое осталось.

Ассистент почесал рыжую голову, одернул желтую рубаху.

— М-да… Твой случай особый. Становись-ка ты посередке, промеж двух очередей. Пускай Мастер сам решает, что с тобой делать!

Он еще раз окинул взглядом цепочки людей, вытянувшиеся вдоль холма.

— Внимание, граждане! Работа Мудрого Исправителя Недостатков требует полной сосредоточенности. Шуметь, мусорить, жевать резинку, грызть семечки воспрещается! Нарушители правил караются отказом в исправлении недостатков!

Рыжий повернул дверную ручку и нырнул в дом. Дверь, не успев захлопнуться, снова распахнулась:

— Следующий, заходите!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

позволяющая бросить беглый взгляд на повседневные многотрудные заботы по исправлению недостатков

Мудрый Исправитель неисправимого выглядел совсем не таким, как следовало бы ожидать от окруженного всеобщим преклонением Мастера, последней надежды всех ущербных. Например, он не носил темно-синей мантии, украшенной золотыми солярными дисками и полумесяцами. Подобное облачение, как известно, считается рабочей одеждой всех волшебников. Но наш герой не принадлежал к их числу. Он с большим уважением относился к коллегам из смежной профессии, более того — изучал их труды и специальные труды по изучению этих самых трудов. Скажем, фундаментальное исследование профессора Великого Рододендрона, декана Академии волшебства и колдовства, под названием «Magia Magna, или Великая Магия» (вот уже много лет сей труд возглавлял список бестселлеров специальной литературы!), лежало у него на прикроватной тумбочке, чтобы на сон грядущий можно было, раскрыв книгу наугад, прочесть страничку-другую. Словом, наш Мастер питал почтение к родственным по духу представителям этой славной профессии, однако стоило кому-нибудь назвать его волшебником, как он тотчас возражал: нет-нет, ничего подобного. Он — совсем другой породы.