Всё про наш класс. Наташины рассказы - Добряков Владимир Андреевич. Страница 7

Что ребята только не называли! И колесо, и карандаш с заточенным грифелем, и кнопка, и гвоздь, и парашют, и что это — луна, которую к небу гвоздём приколотили, как в сказке у Маршака.

— Слабаки, — посмеивался Андрюша. — В жизни никогда не догадаетесь.

— Гриб, — сказала я.

Андрюша глаза вытаращил, смотрел, смотрел на меня и говорит:

— Точно. А какой гриб?

— Рыжик. У него ямочка посредине.

Андрюша чуть не обалдел.

А Гоша доволен — заливается:

— Вот какую шайбу тебе закинула!

Я, конечно, случайно угадала. Ведь это и карандаш мог быть, и гвоздь, и колесо, и яблоко… Что угодно. Просто так вышло. А ребята уж сразу решили, что я какая-то необыкновенная угадывальщица.

А иногда сколько ни ломаем головы — ничего не можем придумать. Валя Кулькова, которая с Петей Зорькиным сидит, придумала такой друдл: шесть кружочков и каждый перечёркнут крестиком. Всю большую переменку ребята грызли ногти — никто не смог догадаться. А там и думать-то, оказывается, нечего. Шесть кружочков — это шесть яблок, которые её сосед Петя-обжоркин принёс в портфеле. А крестиками перечёркнуты потому, что за переменки Петя успел слопать все яблоки.

Или такое: нарисуют чёрточку, на конце — крестик. Тоже вспотеешь, пока что-нибудь придумаешь. А это — новогодняя ёлка. Крест у нее остался, а ветки ободрали.

А вчера Петя Зорькин опять всех насмешил, как с теми часами. Вытащил из портфеля листок. На нём нарисована кошка. Петя спрашивает:

— Что это такое?

— Не что, — поправила я Петю, — а кто. Ведь это — кошка.

— Нет, не простая кошка.

— Конечно, — сказал Игорь, — это самый настоящий слон.

— Смеёшься! — обиделся Петя. — Не можешь догадаться, вот и смеёшься.

— Ты, Петя, — говорю я, — голову нам не морочь. Чем это не простая кошка? Хвост есть, лапы есть, уши есть, глаза — тоже. Всё на месте.

— И не всё! — обрадовался Петя. — Усов нет.

Ребята стали смеяться, а Петя снова обиделся.

— Ничего вы не понимаете! Это безусовая кошка. Муська её зовут. В нашем подъезде она живёт у Кольки. Колька с братом спичками усы ей сожгли. Я бы надавал Кольке, да брат у него сильный…

Всё-таки трудно быть чемпионкой. Вот разгадываем эти друдлы, не получается, и тогда все смотрят на меня, ждут, что я скажу. Даже на Витю не смотрят, хотя он тоже чемпион и командир «звёздочки».

Но сегодня я доказала, что кое-чего стою. Гоша, как только вбежал в класс, подскочил к доске и принялся рисовать кружочки. Много нарисовал. А один кружочек не простой, а с маленькими лучиками, как солнце.

— Если кто разгадает мой друдл, тот пусть требует от меня чего только захочет!

Все, кто был в классе, столпились у доски и смотрели на кружочки. Долго молчали.

— Портфель с яблоками, которые наш Петенька съест за одну перемену, — со смехом сказал Андрюша.

Ребята посмеялись, а Гоша сказал:

— Мимо. Поехали дальше.

— Звезды и солнце, — сказал Витя.

— Поехали дальше.

Я стала зачем-то пересчитывать кружки. Их было ровно тридцать… И вдруг я поняла. Подошла к Гоше и говорю:

— Значит, всё, что потребую, исполнишь?

Гоша постучал себя в грудь:

— Раз обещал — исполню!

— Твой друдл, — сказала я, — разгадывается очень просто. Всего кружочков тридцать. Двадцать девять — это шайбы, которые ты забьешь в одном матче. А этот, — я показала на кружок с маленькими лучиками, — золотая медаль чемпиона, которой тебя наградят, когда ты станешь знаменитым хоккеистом. Разгадала?

— Всё точно! — Гоша сиял, как та самая медаль, которую он мечтал получить.

— Эх, Гошка, пропал ты! — сказал Игорь. — Теперь Наташка такое с тебя потребует, не обрадуешься!

— Совсем немного, — сказала я. — Пусть двояшку по письму исправит, пусть все правила выучит на зубок и пусть каждый день читает хотя бы по стольку страниц, сколько забивает шайб.

— Всё! Капут тебе, Гоша! — засмеялся Игорь. — Лучше сразу дари кому-нибудь свою клюшку.

Гоша покосился на Игоря и презрительно усмехнулся:

— Мне — капут? Это ещё посмотрим!

Сашина бабушка

Утром я пошла к Саше Голубеву домой, чтобы взять у него «Семь подземных королей» писателя Волкова. Я эту книгу никак не могла достать. Даже в библиотеке нет. Она была, но кто-то взял её и потерял.

И вот недавно от Саши я случайно узнала, что у него есть эта книжка. Я так обрадовалась!.. Саша пообещал, что на другой день принесёт мне её. Но не принёс. Говорит, забыл.

— Завтра уж обязательно принесу, — сказал он.

И опять не принёс.

— Ты, — сказала я ему, — в дневник запиши про книжку. Станешь уроки делать и вспомнишь.

— Ну да, ещё чего! Буду из-за всякой ерунды дневник пачкать! Сказал, принесу, значит, принесу. Просто в хоккей заигрался и забыл. Честное слово, даже уроки едва успел сделать. И в школу собирался, как ненормальный, чуть не опоздал. Вот завтра уж точно принесу.

А сегодня утром я почему-то подумала, что Саша опять забудет книжку. Погода такая хорошая, солнце светит. Снова, наверно, в хоккей будет гонять. И я решила пойти к нему сама за книжкой. Очень уж мне хотелось прочитать о новых приключениях Страшилы и его друзей. Сделала пораньше уроки и пошла.

Саша живёт сразу за кинотеатром. Дом его я знала, а квартиру не знала. Ничего, думаю, разыщу. Но мне и разыскивать не пришлось. Только в арку их дома завернула — вижу: и правда, мальчишки в хоккей играют. Кричат, носятся. И Сашу сразу увидела. Он стоял в стороне от ребят и разматывал чёрную ленту на своей клюшке. Я подошла к нему и говорю:

— Здравствуй, Саша!

А он ничуточки не удивился, не обрадовался. И на моё «здравствуй» не ответил.

— Ты чего, — спрашиваю, — такой сердитый?

— Чего, чего! Не видишь, клюшку сломал!

И верно, широкая загогуля у клюшки только на ленте держалась. Отмотал ещё немного ленты — крючок и отвалился. Я даже пожалела Сашу: смотрит он на обломки и чуть не плачет. Но не заплакал. Вздохнул и ко мне обернулся:

— За книжкой пришла? Ну, идём…

Поднимаемся мы по лестнице — у них квартира на пятом этаже, — а он всё о клюшке вздыхает. Недавно, когда тройку с минусом за диктант получил, совсем, по-моему, не переживал, а тут… Я и говорю:

— Знала клюшка, когда сломаться. А то бы и уроки, может, не успел сделать, и про книжку бы снова забыл.

Саша только засопел. Сказать-то ему нечего было. За уроки он и в самом деле ещё не садился…

Открыл он ключом дверь, бросил в угол свои палки. На меня не глядит. «Вежливый, — думаю, — мальчик! Даже в квартиру не приглашает зайти». Но я всё-таки зашла. Под дверью стоять и совсем неудобно.

Передняя у них просторная. Через стеклянную дверь видна комната. Саша на этажерке книжки перебирает. Никак «Подземных королей» найти не может. Я стою в передней. Жду. Только варежки сняла.

Вдруг ещё одна дверь открылась и вышла оттуда старушка. Седенькая и горбатая. Горб не очень большой, но всё равно заметно.

Я поздоровалась и объяснила, что пришла к Саше за книжкой.

Бабушка открыла дверь со стеклом и громко сказала в комнату:

— Лександр! — Я сразу и не поняла, что это она к Саше обращается. — Ты что же, хозяин нелюбезный, не предложишь девочке раздеться, в комнату не приглашаешь?

Саша что-то буркнул в ответ, а я поспешила сказать, что пришла всего на одну-одну минуточку.

— И одна минуточка — время, — сказала бабушка и ласково добавила: — Снимай шубейку, а валенки не надо снимать. Отряхни веничком…

Она сама обмела на моих валенках снег и повесила на гвоздь шубу.

Мне было так неудобно, и больше всего за Сашу. Не то что «нелюбезный», как сказала бабушка, а просто нахал он.

Ну ладно, разделась я и вошла в комнату. Саша всё возле этажерки, в книжках копается.

— Недавно видел, стояла здесь, — ворчал он. — Теперь куда-то пропала…