Утро с любовницей - Бойл Элизабет. Страница 15

– Миссис Таунсенд пострадала, и ей нужен хирург.

– Милорд! – возмущенно воскликнул Фенвик, когда Себастьян уже готовился переступить порог дома Марлоу.

– В чем дело, друг мой? – обернулся молодой человек. Фенвик глубоко вздохнул, как будто старательно подбирал слова, а потом просто кивком указал на Шарлотту.

– Вы полагаете, это разумно?

Виконт тоже посмотрел вниз на нее и поежился.

Шарлотта сначала не могла догадаться, о чем речь, пока не поняла, что именно не нравится Фенвику – не нравится она:

Конечно, прежде не имело никакого значения, что мисс Шарлотта Уилмонт приходила и уходила, но привести в благородный дом графа Уолбрука даму, подобную миссис Таунсенд, средь бела дня – это совершенно иное дело.

– Может быть, вы закажете мне наемный экипаж? – предложила Шарлотта. – Я могу подождать здесь.

– Великолепная идея, – согласился Фенвик.

– Что за глупость! – нахмурился виконт. – Чтобы снова столкнуться с Лайменом или с кем-нибудь таким же, как он? Или, еще хуже, чтобы тебя увидела леди Паруич с той стороны площади?

Даже Фенвик ничего не мог возразить против этого. Славящаяся своим высокомерием леди Паруич получила бы возможность целый день обсуждать такое событие: «Куда катится Мейфэр?! Никогда не догадаетесь, кого я видела околачивающейся на лестнице дома Марлоу, как простая...»

– Согласен, – в конце концов сказал Фенвик, хотя в его словах не прозвучало особого одобрения. Тяжело вздохнув, он махнул рукой в сторону двери и возвел глаза к небу, словно прося прощения за такой нечестивый визит.

Перешагнув через порог, Себастьян посмотрел вниз на Шарлотту, и самая озорная из улыбок коснулась его губ, а привычное серьезное выражение взяло на мгновение выходной.

– Мадам, вы должны мне двадцать пять фунтов.

– Двадцать пять фунтов?

– Да, и я желаю получить все двадцать пять, – объявил он. Его глаза искрились торжеством, как будто он внезапно что-то вспомнил и безмерно гордился собой.

– За что? – Шарлотта пошевелилась у него на руках, но он в ответ лишь крепче прижал ее к себе.

– Неужели ты не помнишь?

«Поверь мне, сегодня я мало что помню», – хотела бы сказать ему Шарлотта, но вместо этого только покачала головой.

– Я поспорил с тобой на двадцать пять фунтов, что в один прекрасный день перенесу тебя на руках через этот порог. И сейчас я это сделал. – Он подмигнул Шарлотте. – Не совсем так, как собирался, но пари есть пари.

– Не думаю... – пробормотала она, убрав от виска руку с зажатым в пальцах платком.

– Лотти Таунсенд! – Он предупреждающе подтолкнул Шарлотту. – За тобой многое водится, но я никогда не думал, что ты способна нарушить данное слово. А теперь приложи платок обратно туда, где он должен быть, и признай, что я выиграл честно и справедливо. – Его изумрудные глаза снова блеснули. – Если у тебя нет денег, можно поступить как обычно.

Как обычно? Господи, что это значит? Шарлотта не успела осознать, что кроется за словами Себастьяна, потому что внезапно обнаружила, что дом, в который они вошли, ни по убранству, ни по планировке совершенно не похож на любимый ею дом Марлоу. Она с изумлением смотрела на все вокруг, словно попала к иностранному двору.

– А где же все? – не подумав, вслух спросила Шарлотта.

– Что ты имеешь в виду? – Себастьян остановился по дороге в гостиную.

Несколько секунд она молчала, не зная, с чего начать.

– Коллекция твоего отца?

– Моего отца? – хмыкнул Себастьян. – Единственное, что он постоянно коллекционирует, – это карточные долги.

Шарлотта заметила, как покраснел Фенвик, но не могла сказать, было ли это выражением согласия или неодобрения того, что о хозяине дома говорят нечто неподобающее.

– Ты хочешь сказать, что он здесь? В Лондоне? – Шарлотта никогда не встречалась со знаменитым лордом Уолбруком, потому что он уехал задолго до того, как она подружилась с Гермионой и ее семьей.

– Слава Богу, нет. Он где-то бродит или охотится с ружьем, что-то в этом роде.

– Рыбачит, – уточнил Фенвик.

– Да, вот именно, – согласился Себастьян. – Ловит форель. Но он вернется домой грязный и, очень похоже, после месячной пьянки.

– А как же его занятия? – не унималась Шарлотта, глядя в сторону того места, где должен был красоваться восточный сундук с постыдной статуей, но вместо него стоял обычный сервант с простым подносом для писем.

– Его – что?

– Его занятия. Его исследования ранних культур и первобытных... – Замолчав, она оглянулась в поисках всяких диковинок, которые граф прислал домой из Южных морей, – боевой маски, двух огромных индийских ваз, написанной на шелке картины с замысловатыми китайскими иероглифами.

К сожалению, все эти вещи, делавшие дом Марлоу таким интересным, исчезли, и взамен их Шарлотту окружали такие же крикливые (и обычные) предметы, как в любом другом доме Мейфэра. И это наводило на мысль, что граф Марлоу тоже изменился.

– Что я натворила, – едва слышно прошептала Шарлотта. Внезапно у нее возникла масса вопросов, и она задала бы их, если бы не заметила, как Фенвик и Себастьян смотрят на нее, и не почувствовала бы всю глубину их недоумения. Да, она почти явственно услышала вопрос, который был написан у них в глазах. «О чем вы говорите?»

О Господи, изменения в семействе Марлоу не ограничились только появлением простого платья у Гермионы и новой раскованной манеры поведения у Себастьяна.

– Понимаешь, я думала, что благодаря путешествиям твоего отца здесь будут... – Она оборвала себя на середине фразы, поняв по озадаченным взглядам, которыми обменялись мужчины, что они абсолютно не понимают, о чем она говорит. Окончательно смутившись, она снова взглянула туда, где когда-то стояла величественная статуя, заставлявшая злословить все высшее общество.

– Путешествия моего отца? – Себастьян покачал головой. – Вряд ли его поездки в Шотландию можно считать заслуживающими внимания. – Он посмотрел на сервант и поднос, а потом снова перевел взгляд на Шарлотту. – Что ты ищешь, Лотти?

– Ничего, – тихо ответила она и, глубоко вздохнув, прогнала прочь тревогу, наполнявшую ее грудь. Все ушло. – Мне показалось, что я... Впрочем, не важно, милорд.

– По-моему, необходимо пригласить хирурга. Ты выглядишь очень бледной. Немедленно пошлите за мистером Кэмпбеллом, – обратился Себастьян к дворецкому. – А ты, Лотти, прижми платок к голове, если не хочешь испортить кровью свое платье.

– За хирургом? Вы серьезно, милорд? – Фенвик тихо заворчал. – Не знаю, разумно ли это.

– Это просто шишка, – добавила Шарлотта. – Если ты позволишь мне прилечь, чтобы прийти в себя...

– Мадам, вероятно, права, – поспешил поддержать ее Фенвик. – Короткий отдых, немного чего-нибудь укрепляющего, и она может... – Дворецкий крепко сжал губы, но Шарлотта отлично представляла себе, как ему хотелось закончить это предложение словами: «...убираться, пока я ее не выставил».

Их разговор, по-видимому, расстроил Себастьяна, но он не стал спорить.

– Тогда пусть слуга принесет сюда миску горячей воды, тряпки и щетку для волос, а еще графин бренди – хорошего, имей в виду.

– Да, милорд, – ответил Фенвик, нахмурив брови. – Я думаю, было бы лучше, если бы вы оба перешли в утреннюю столовую.

«Другими словами, – подытожила Шарлотта, пока Себастьян нес ее через холл, – как можно дальше от глаз».

Утренняя столовая, как и весь остальной дом, тоже претерпела изменения. На стенах висели приличные картины, и им вполне соответствовали ситцевые драпировки и нежные цвета.

Шарлотта никогда не думала, что будет скучать по греческим статуям Артемиды и Актеона, волкам и всему прочему, принадлежавшему леди Уолбрук.

– Эй, Себастьян, – раздался мужской голос, дверь в противоположной стене отворилась, и в холл на полной скорости влетел Гриффин, младший брат виконта, – не одолжишь мне пятьсот фунтов? И прежде чем ты скажешь «нет», я обещаю, что на этот раз... – Он оборвал себя и тихо присвистнул, остановив взгляд на Шарлотте. – Бог мой! – Это было все, что он смог сказать, до того как посмотреть на брата. – Скажи, что это означает: мама ушла на прогулку или она отошла в мир иной?