Утро с любовницей - Бойл Элизабет. Страница 61

Сильно и грубо прижав ее, Себастьян свободной рукой скользнул ей под поднятые юбки, погладил мягкое дрожащее бедро – и ее горячее влажное местечко уже было готово принять его. Когда его пальцы добрались туда, их губы, до этого слившиеся в поцелуе, разъединились, и рука Шарлотты бесцеремонно прошлась по переду его брюк.

Старая дева исчезла, пропала мисс Уилмонт, добропорядочная леди превратилась в бесстыжее, страстное создание. На месте Шарлотты Уилмонт стояла соблазнительница, которая до конца понимала желание Себастьяна, разжигала в нем потребность...

И она разбудила в нем ту страстную сторону его натуры, о существовании которой в себе он никогда не догадывался, выпустила на волю этого безнравственного незнакомца внутри его, этого распущенного человека, греховодника, который точно знал, чего именно она хочет... и как ей это дать.

Себастьян наклонился, взял в губы ее сосок, с силой втянул его в рот и языком коснулся твердой верхушки. Шарлотта выгнулась, открылась ему, и Себастьян, продолжая свою игру языком, пальцами поглаживал другое набухшее, затвердевшее место.

Там было влажно и скользко, и Себастьян водил по нему пальцем, пока Шарлотта не начала содрогаться, бормоча нечто неприличное, но вполне понятное: «Возьми меня... Возьми меня сейчас...»

Каким-то образом Шарлотта ухитрилась расстегнуть ему брюки и, освободив его член, водила по нему рукой вверх и вниз возбуждающе и дразняще, дотрагиваясь пальцами до влажного кончика, знакомясь с ним, призывая его. Под рукой Себастьяна ее бедра снова приподнялись навстречу тому, что она держала.

И Себастьян мгновенно представил ее на атласных простынях обнаженной и неповторимо прекрасной, с каштановыми волосами, поблескивающими в сиянии свечей, увидел мысленным взором, как ее тело, переполненное желанием, извивается и зовет его.

«О, Себастьян! О, мой Себастьян!»

И представил самого себя там.

Забыв обо всем на свете и дав волю своим желаниям, он бросается на нее, напористо входит в нее, сливается в одно с ее телом, наполняет его, удовлетворяя ее желание уверенными, мощными движениями.

– Проклятие! – выругался Себастьян и, сжав ее бедра, поднял Шарлоту, готовый наполнить ее прямо здесь и сейчас, хотя и не мог понять, как он до такого дошел, – до этого недостойного, безумного желания, до этой неуправляемой потребности. – Я вас изнасилую, – прохрипел он.

– Я бы не назвала это так, – едва дыша, возразила Шарлотта, пока ее тело продолжало с удовольствием двигаться вдоль его тела.

Но затем в отсутствующее, затуманенное желанием сознание Себастьяна проник голос, вернувший ему здравый смысл:

– Шарлотта? Шарлотта, ты еще там, внизу?

Гермиона!

Себастьяну потребовалось не больше секунды, чтобы осмыслить развернувшуюся перед ним картину и понять, что увидит его сестра, если позволить ей войти в библиотеку: мисс Уилмонт в полном беспорядке и взъерошенная, ее глаза затуманены желанием, губы припухли от его жадных поцелуев – единственное, что она по-настоящему не изнасилована. А затем Себастьян бросил взгляд на эту растрепанную, до предела возбужденную женщину – неужели это все сделал он?

– Шарлотта, ну где же ты? – снова возмущенно окликнула ее Гермиона.

– Сделайте же что-нибудь. – Снова взглянув на Шарлотту, Себастьян оттолкнул ее на середину комнаты и руками указал на измятое полуспущенное платье.

– Вот так? – Дразня его, она еще ниже опустила лиф и направилась к Себастьяну.

«О Господи, это будет катастрофа», – подумал он, но так и не смог отвести голодного взгляда от ее соблазнительной груди.

Мисс Уилмонт была похожа на знаменитую Елену Троянскую – и на греческую красавицу Таунли, и на обольстительную красотку с масляного полотна Арбакла.

– Шарлотта! – Решительные шаги Гермионы уже доносились с лестницы. – Что с тобой стряслось? Ты зачиталась одним из маминых французских романов? Она специально держит их на самой верхней полке.

Теперь, когда Себастьян вырвался из объятий мисс Уилмонт, его рассудительность помогла ему снова обрести контроль над собой.

– Оденьтесь, – тихо приказал он и торопливо поправил собственную одежду.

Она неторопливо и соблазняюще выполняла его распоряжение, и ему с трудом удалось сдержаться, чтобы не запереть дверь библиотеки и снова не наброситься на эту искусительницу.

«Нет! Нет! Нет! – сказал себе Себастьян. – Помни о мисс Берд. Нет, не так. О мисс Бертон. О, проклятие, как же ее имя? Берк! О мисс Лавинии Берк и ее десяти тысячах годовых».

Он снова взглянул на сияющую Лотти, и от сравнения с расчетливой мисс Берк холодный ужас сковал его по рукам и ногам, пока он наблюдал, как она причесывает пальцами растрепавшиеся локоны и с помощью шпилек придает им хотя бы в какой-то степени приличный вид – если можно было сказать, что в Шарлотте Уилмонт есть хотя бы что-то благопристойное.

Как раз в тот момент, когда она закончила, дверь библиотеки распахнулась, и Себастьян оказался скрыт ею.

– Вот ты где! – воскликнула Гермиона, и в ее словах прозвучало некоторое раздражение, но, правда, его сестра легко обижалась по пустякам. – Я звала тебя со второго этажа, неужели ты меня не слышала?

– Нет, боюсь, я увлеклась чарами... – Себастьян задержал дыхание – ...изумительной поэзии. Она просто захватывает.

Себастьян вздрогнул и пошевелился, откликаясь на ее тихие, обольщающие слова, как гончая на звук рога.

– Ты какая-то красная, – заметила Гермиона. – Ты хорошо себя чувствуешь?

«Превосходно», – ответил бы сестре Себастьян, если бы она интересовалась его здоровьем, потому что он, как никогда, чувствовал себя таким живым, словно пробудился от долгого сна и готов сделать что-то неожиданное, что можно увидеть только во сне.

– Правда, Шарлотта, ты меня слушаешь? – спросила у подруги Гермиона. – Ты выглядишь нездоровой. Может быть, позвать мою маму?

Маму? А почему бы по такому случаю не пригласить леди Паруич с противоположной стороны площади, а заодно и весь остальной Мейфэр?

– О Господи, не нужно беспокоить твою маму. – Взяв том Кольриджа, Шарлотта подошла к выходу и незаметно для Гермионы протянула руку за дверь. – Я правда чувствую себя замечательно, – сказала она, проводя пальцем по губам Себастьяна.

Себастьян чуть не застонал и еще сильнее напрягся.

– Этот вечер был чудесным, – восторженно заговорила Гермиона. – Только мне хотелось, чтобы Рокхест и меня заметил. Если бы ты не была моей лучшей подругой, я бы ревновала тебя из-за того внимания, которое он тебе уделял.

Себастьян мгновенно окаменел. Как он мог забыть о Рокхесте? Сегодня вечером граф проявлял больше, чем следовало, внимания к Лотти – к мисс Уилмонт, поправил он себя. Лучше думать о ней как о мисс Уилмонт, пристойной старой деве, чем как о плутовке Лотти, собравшейся похитить его душу.

– Он меня не интересует, – успокоила Шарлотта подругу, поглаживая рукой колючую щетину на подбородке Себастьяна, его губы, его щеку. – К тому же Рокхест не любит поэзию. Меня никогда бы не заинтересовал мужчина, который не восхищается Кольриджем.

– Ты как Себастьян, – улыбнулась Гермиона. – Он тоже обожает Кольриджа. Правда, этому трудно поверить, зная, какой нудный и пристойный мой брат и как скандальны эти стихи. Мама намеренно ставит книгу на самую верхнюю полку, чтобы Виола их не читала.

Себастьян больше не мог терпеть ее прикосновения, пробудившееся в нем безрассудство требовало отмщения, и он, поймав руку Шарлотты, сначала поцеловал ее в ладонь, а потом взял в рот один палец и втянул в себя. Услышав глухой вздох Шарлотты, Себастьян улыбнулся – так и надо бесстыжей девчонке.

– Шарлотта, ты уверена, что с тобой все в порядке? – снова спросила Гермиона, зашуршав платьем. – У тебя какой-то странный вид.

– Я просто думала о том, какое стихотворение выучить на тот случай, если мне не удастся найти герра Тромлера.

– Надеюсь, ты не собираешься учить одно из стихотворений Кольриджа, нет?

– Честно говоря, собираюсь, – призналась Шарлотта.