Школа волшебства и другие истории - Энде Михаэль. Страница 5

— И знаешь, что здесь самое поразительное? — с огромным воодушевлением сказала мне однажды вечером Мали. — То, что во всей Стране желаний, да, пожалуй, и на всем белом свете, не найдешь двух предметов, между которыми нельзя установить родство. Все таинственным образом связано между собой незримой нитью, и поэтому можно действительно превращать все во все. Если, конечно, умеешь, я имею в виду.

— Безусловно, — добавил Муг и при этом сделал умную физиономию. — Потому что все в мире едино. Так, во всяком случае, говорит господин Зильбер.

Я долго потом размышлял на эту тему, но, честно говоря, и по сей день не пришел к какому-то решению.

С четвертой темой все дети, по-видимому, справились довольно быстро — на этот раз они учились применять азы волшебства к самим себе. Когда приблизительно через неделю я мимоходом заглянул в школу, ученики занимались тем, что перемещали себя в пространстве со скоростью мысли. Правда, во время одного из таких путешествий мой приятель Муг попал в переплет.

Дело в том, что при выполнении этого упражнения необходимо точно, во всех деталях, представить то место, куда ты собираешься переместиться. Муг выбрал любимую опушку леса, однако забыл представить себе одно из стоявших там деревьев. И когда он, по своему желанию, перенесся туда, то с такой силой стукнулся о ствол, что у него искры из глаз посыпались и он без чувств рухнул на землю. Прошло немало времени, прежде чем юный волшебник смог вернуться обратно, и господин Зильбер уже начал серьезно беспокоиться из-за его долгого отсутствия. Когда же мы наконец снова увидели Муга, вид у него был плачевный: большущая шишка на лбу и синяк под глазом. Следы неудачного перемещения напоминали о себе в течение двух недель, хотя матушка тотчас же сделала ему компресс из целебных трав. Но, как говорится, нет худа без добра. Это происшествие послужило мальчугану хорошим уроком, да и остальные дети стали добросовестнее относиться к учебе.

Отработав перемещение в пространстве, класс приступил к освоению следующей премудрости. Так же, как раньше ребятишки учились поднимать в воздух предметы, теперь они учились подымать в воздух самих себя, то есть летать. Но летать — это вовсе не то же самое, что в мгновение ока оказаться где-нибудь в другом месте. Во время взлета нужно было дышать в определенном ритме, затем на секунду следовало задержать дыхание, приподнять локти и несколькими «взмахами крыльев» медленно оторваться от земли. Поднявшись достаточно высоко, можно было раскинуть руки в стороны и осторожными движениями ладоней управлять полетом. Это упражнение требовало известной сноровки, и поначалу дети беспорядочно кувыркались в воздухе, поскольку не приобрели еще необходимой плавности и взлетали слишком порывисто. Поэтому сначала они упражнялись в классной комнате, пока не научились уверенно парить под потолком, ни обо что не ударяясь и ни на что не натыкаясь. И лишь когда с этим заданием справились все, занятия переместились на улицу. Летать под открытым небом оказалось не в пример сложнее, поскольку, как уже говорилось, приближалась зима и погода стояла ненастная. Малейшего порыва ветра было достаточно, чтобы сбить ученика с курса и отнести бог знает куда, ведь ухватиться ему было не за что. Но детям, похоже, это как раз и нравилось больше всего. Они визжали от восторга, когда их начинало кружить вверх и вниз, точно на невидимых аттракционах. Господин Зильбер, естественно, летавший вместе со всеми, тщетно призывал учеников к спокойствию и порядку. И только когда несколько сорванцов что есть силы столкнулись лбами, а другие, зацепившись, повисли на верхушке дерева, все взяли себя в руки и впредь упражнялись серьезно.

Мое пребывание в Стране желаний мало-помалу приближалось к концу. Однажды вечером ко мне в гости пожаловал господин Зильбер, собственной персоной. Такого прежде не случалось, и я предположил, что у него возникли веские основания для визита. По его просьбе мы прошли в мою комнату, чтобы переговорить с глазу на глаз.

— Скоро вы возвращаетесь в Повседневный мир, — начал он, — и я полагаю, сделаете там сообщение о нашей школе…

— Разумеется, — ответил я. — Кое-какие заметки я уже набросал.

— Ну да, конечно, — кивнул господин Зильбер, — ведь именно с этой целью вы и приехали в Страну желаний. И пока вы здесь, мы будем рады видеть вас у себя, мой друг. Однако мне хотелось бы попросить вас об одном одолжении.

— В чем оно заключается? — полюбопытствовал я.

— Посещая нашу школу, вы можете описывать все, что ученики постигают, однако избегайте, пожалуйста, любого намека на то, как они это делают.

— И почему же, позвольте? — удивился я. — Ведь именно это моих читателей наверняка и заинтересует.

— Видите ли, почтеннейший, — задумчиво произнес господин Зильбер, — никогда нельзя знать наперед, в чьи руки попадут ваши заметки. Дело в том, что я всегда лично присутствую на занятиях и внимательно слежу за тем, чтобы с детьми ненароком не случилось какого-нибудь несчастья. Но не исключено, что среди ваших читателей окажутся безответственные, легкомысленные или, если угодно, слабохарактерные люди, которые не устоят перед искушением самостоятельно исполнить тот или иной трюк. А это чревато самыми печальными последствиями — как для самих смельчаков, так и для окружающих.

Я не удержался от улыбки:

— Можете не волноваться, уважаемый маэстро, у нас, в Повседневном мире, ваше волшебство не имеет никакой силы. Более того, львиная доля моих читателей просто не поверит тому, что я здесь увидел.

— И все же, — продолжал настаивать господин Зильбер, — вы не можете отвечать за всех. Поэтому я и прошу вас выполнить мою маленькую просьбу.

— Ну, если это вас успокоит… — ответил я нерешительно.

— Итак, вы даете мне слово? — переспросил он.

— Хорошо, я обещаю.

Взятое на себя обязательство нужно выполнять, даже если я считаю, что господин Зильбер напрасно беспокоится. Что ж, отныне я буду рассказывать только о том, что изучали дети, но уже ни слова не скажу, как они это делали.

Следующей, пятой, ступенью было умение превращаться в невидимку. В таком состоянии человек мог незаметно ходить повсюду, перемещаться в пространстве и даже летать. Более того, можно было проникать за закрытые двери и проходить сквозь толстые каменные стены, словно те сотканы из тумана. Когда Муг и Мали наконец овладели этим искусством, они рассказали мне, что у состояния невидимости есть и свои минусы. Например, окружающий мир выглядит так, будто ты смотришь на него сквозь дождевую завесу. Так что, скажем, письмо или книгу почитать уже не удастся — для этого придется вновь стать видимым. К тому же это состояние вызывало довольно неприятные ощущения во всем теле. А в довершение всего, оно было связано с серьезной опасностью: если ты, находясь внутри толстой стены или скалы, вдруг случайно делался видимым, то навсегда застревал там.

Слава богу, ни с кем из детей ничего подобного не случилось — об этом позаботился господин Зильбер. Так что обещание, взятое, с меня учителем, не было исключительно его прихотью.

И хотя я по-прежнему был уверен в том, что все эти вещи у нас, в Повседневном мире, невозможны, мороз пробегал у меня по коже от одной только мысли, что дело могло принять дурной оборот. Полностью же я уверился в разумности требований господина Зильбера в последнюю неделю своего пребывания в Стране желаний, когда произошел случай, поставивший под угрозу перевод Муга и Мали в следующий класс. Но лучше рассказать обо всем по порядку.

Шестая и седьмая темы плавно перетекали одна в другую, хотя по сложности они сильно отличались. В обоих случаях речь шла о создании, точнее говоря, о воплощении: в шестой лекции — предметов, а в седьмой, и последней в этом учебном году, — живых существ. Правда-правда, в Стране желаний ребятишки уже в начальной школе учатся придумывать то, чего никогда и нигде прежде не существовало.