Непобедимая Моди - Джейкс Брайан. Страница 14

Обиженный Кодж надулся. Он-то полагал, что ему, помощнику капитана, выпадет почетная обязанность вести разбойников. Виска подмигнул Коджу, растянув улыбку, казалось, до ушей. Кодж, знающий цену улыбки брата, благоразумно помалкивал.

— Кого из этой троицы выбрать? — обратился капитан к команде. — Все трое ребята хоть куда.

Теперь все заорали вразнобой, каждый кричал свое, начали уже и пихаться, замахиваться друг на друга. Дав им поорать, капитан взмахнул Горасовым двузубцем и призвал к тишине:

— А пусть-ка они решат сами, в честной драке. Кто в живых останется, тот и поведет.

Снова вопль полного согласия. Мудрый у них капитан!

— Точно, кэп! Честная драка! Лучший победит!

Пираты образовали круг, в центр которого выпихнули троих кандидатов в командиры отряда. Те неуверенно переглядывались, зная, что против воли Виски не попрешь. Капитан взмахнул вилами.

— Вперед, молодцы, и никакой пощады! Посмотрим, кто лучше всех годится в командиры.

Гривел первым неохотно схватился за свою абордажную саблю, вздохнув:

— Что ж, выбора нет…

Фирог, не колеблясь, выхватил меч и проткнул Гривела. В тот же момент черная крыса Дерджи, у которой меча не было, но имелся кинжал, вонзила Фирогу свое оружие между лопаток. Фирог удивленно вздохнул и бесшумно рухнул. Команда, как будто отрезвев, рассматривала два валявшихся у их лап трупа.

Дерджи повернулся к капитану, вытер клинок о свою грудь:

— Я победил, кэп. Мой отряд.

Виска печально покачал головой:

— Нет, Дерджи, нет. Ты убил троих членов экипажа, хорош командир…

— Троих? — удивился Дерджи. — Тут только двое.

Виска наслаждался своим актерским талантом и хитроумием. Он повысил голос, взывая к команде:

— Вот, ребята, этот тут плохо считает, только до двух. Они втроем замышляли против меня, против нашего общего дела. Бедняга Сники об этом узнал, и Дерджи отправил его за борт. Так, Дерджи? Не таись.

Дерджи не знал, что ему и сказать.

— Нехорошо, Дерджи, нехорошо. Капитан должен знать обо всем, что творится на судно. Верно, Глурма?

Повариха кивнула. Команда поняла, что место стукача пустовало недолго.

Глурма потихоньку скрылась в камбузном люке, сопровождаемая недобрыми взглядами нескольких матросов. Однако Виска только что пообещал золотые горы тем, кто хранит ему верность.

— Что ж, ребята, отряд поведет Кодж. Возьмем аббатство, разграбим его, разнесем, все наше будет. На все лапы добычи хватит.

При упоминании грабежа и добычи команда вновь повеселела. Вновь у Виски полным-полно верных друзей.

Лис оперся на древко вил, улыбаясь толпе подчиненных:

— Да, ребята, жратва, грог, добыча… Все, чего душа желает. Для всех, кроме одного. Ну, с ним-то вы разберетесь. Нет на борту места для бунтовщиков. Оставляю его вам, а сам пойду в каюту, скорбеть о потерях.

Множество клинков взметнулось в сторону Дерджи.

Перед дверью в каюту Виска задержался, вслушался в последний вопль Дерджи, перешедший в хрип, в последовавший за этим всплеск за бортом. Виска смахнул с глаза воображаемую слезу:

— О, сколь печален день сей…

К вечеру «Кравявая кешка» углубилась вверх по течению в дюны. С бортов шестами промеряли глубину, две группы матросов сошли на берег и тянули судно на буксире. Горас глядел на берег, на песчаные холмы. Свобода близко, но он далек от нее. Команда уже захрапела на своих рундуках и в гамаках, когда Горас, оставшись на палубе один, в который раз обследовал цепь. Прочная цепь, новая, не ржавая, не порвать ее, не сломать. И замок весьма солидный, тяжелый, прочный. Ключ скорее всего у самого капитана или у его брата. В замках Горас не разбирался, вообще никогда в жизни их не видел до этого прискорбного происшествия. Он поковырял в дырке для ключа когтем, но ничего не добился. Вертел замок, обнюхивал, даже куснул… Надо, надо освободиться и попасть в Рэдволл.

Голод, усталость, переживания свалили его, и он заснул. И увидел во сне мышь весьма воинственного вида, в доспехах, вооруженную сверкающим мечом. Мышь эта обратилась к нему с такими словами:

— Не суждено тебе сгинуть среди нечисти. Жди вора юного. И не теряй надежды.

9

Бешеная Моди Магзбери Тропл никогда не была плаксой и растяпой. Даже примотанная к дереву, окруженная ящерицами, не теряла она боевого духа. Когда крупная ящерица в запале приблизилась к ней, она, не раздумывая, погрузила ногу в ее пятнистое бледно-зеленое брюхо. Противник сложился пополам, и она припаяла ему передней лапой по месту, в котором у всех нормальных зверей предполагается зад. И все ему высказала:

— Ты, слюнявый недоумок, не думай, что меня испугал, во, во. Ни ты, ни твоя мелкая шушера…

Ящер откатился от нее подальше и с трудом прошипел:

— Сссссдохнешшшь, сссивоухая…

Моди презрительно двинула ушами.

— Сейчас я распутаюсь и закину твой дурацкий охвосток середину следующего сезона, во!

Она принялась извиваться, пытаясь освободиться, но тщетно. Ящерицы тем временем сгрудились над ушибленным, о чем-то оживленно шипя и оглядываясь на нее. Моди поддерживала в себе боевой дух, выкрикивая все новые оскорбления.

— Куча тупых олухов, час совещаются, чтобы что-то сообразить, во, во. Чего расшипелись, как дырявые чайники? Найдите кого-нибудь из пугливых. Лягушек лягайте, жаб обижайте, может, они вас зауважают, во…

Ядрицы вдруг исчезли, как будто вняв ее совету.

Моди наморщила нос:

— Может, моя мудрость их проняла… Надо мне подрядиться ящерицам лекции читать, раз они меня так слушаются.

Но ее обидчики тут же появились, нагруженные камнями. Они свалили камни в кучу, а главный вытянул голову и стрельнул языком в ее сторону.

— Сссссссмерть тыссссссячи камушшшшшшков… — прошипел он злобно, размахнулся и запустил камнем в Моди.

От первого камня она ловко уклонилась, но тут же за ним последовали другие, и вот уже кровоточит ухо, вздулась шишка на плече, болит бедро…

— Ах вы, мерзавцы! Черт! Ведь больно же! Где справедливость? — завопила Моди, но тут сверху раздался другой вопль, ящерицы бросились наутек, а перед Моди рухнула на землю большая птица, голову которой, как будто странные уши, украшали пучки перьев. С белой маски птичьей физиономии на Моди смотрели два громадных янтарных глаза. Моди невольно вздрогнула, когда перед носом у нее мелькнул страшный изогнутый клюв. Этот хищный крюк не нанес ей, однако, вреда, а лишь перерезал веревку. Голова повернулась вокруг шеи почти на полный оборот, птица выпалила скороговоркой:

— Прошу прощения, мадемуазель, я вас оставлю ненадолго, беседа с ящерицами еще не завершена.

Со свистом взмахнули крылья, мощный прыжок — и птица снова вознеслась, рисуя замысловатые петли.

«Эйшо Бардвинг!» — мгновенно выскочило имя к голове Моди. Друг Бангвена-отшельника.

— Эйшо Бардвинг… И как он вовремя, во, во! Гм… И куда это он так заторопился?

Моди снова раздула костерок, добавила веточек. Уже полностью стемнело, и Моди сидела у огня, гадая, вернется ли Эйшо. Он вернулся, когда Моди снова начала клевать носом. Бухнувшись возле костра, филин вежливо поклонился:

— Прощения прошу, прощения… Как вас зовут, сударыня?

Моди встала, присела в реверансе:

— Меня зовут Моди, во, во, а вы, конечно, Эйшо Бардвинг, сэр.

Громадные глаза филина, казалось, стали еще больше.

— У-у-у! Магия! Она знает мое имя!

Моди хихикнула:

— Нет-нет, никакой магии. Ваше имя назвал мне ваш старый друг Бангвен-отшельник.

Эйшо повертел своей крупной головой:

— Никогда о таком старом друге не слыхивал. Значит, магия. Моди-маг. У моей старой тети Кордулии была кузина Моди, дочка дяди Вилфрума. И что вы, сударыня, изволите здесь поделывать?