Непобедимая Моди - Джейкс Брайан. Страница 42

— Ха-ха, сколько яиц! Голубка, перепелка, куропатка… Старина Кердли порадовался бы. — Тантейл и Диррил в лад кивнули. — Но мы и без Кердли справимся с ними, сами.

Хихикая, как малыши-проказники, они втроем принялись чистить и поглощать яйца. Тантейл обнаружила недопитый бочонок грога.

— О-го-го! Эта штука завьет хвосты колечками!

Вскоре они втроем уже прикончили содержимое бочонка и гоготали над выходками Диррил, голосом и поведением передразнивавшей вождя. Она рыгнула, выставила вперед брюхо и зарычала:

— Эй, вы, там! Заснули, что ли? Давайте еще яиц, не то сейчас получите много порций Кердли!

Стрингл стер с глаз слезы смеха:

— Ха-га, подождет, старая бочка жира, мы здесь переночуем, ребята, в комфорте. А это что еще такое?

Отряд возвратившихся в лагерь крыс тащил на веревке пленника. Им оказался Маггер, с лапами, связанными за спиной, и с веревкой на шее. Начальник отряда Бладж пнул Маггера в спину, и тот растянулся на земле мордой вниз.

— Вот, кэп, изловили одного. Маггер его зовут.

Стрингл поставил ногу на затылок пленного, принудив его ткнуться физиономией в грязь.

— Маггер, значит. Что за уродская морда! Слышь, Маггер, как ты думаешь, что нам с тобой сделать, казнить или помиловать?

— Не убивайте меня, сэр, — взмолился Маггер. — От меня никому вреда не будет.

Тантейл пощекотала морду Маггера ножом.

— Безвредный, значит, Маггер. Стало быть, бесполезный! Где твой вождь Пискер, как его там?

Маггер подсказал:

— Виска Длиннозуб. Не знаю я, где он.

Стрингл вытащил из костра пылающую головню, резко приблизил ее к морде пленного. Маггер взвизгнул, отпрянул.

— Лучше бы тебе сообразить, где Виска Длиннозуб, если жить хочешь. Жив он или мертв?

Маггер лихорадочно обдумывал положение, гадал, чего от него хотят.

— М-может быть, мертвый.

Стрингл взял у Тантейл нож, поднес к горлу Маггера.

— Может быть? Интересно, интересно. Коли-ежели врезать тебе сейчас, ты, может быть, тоже будешь мертвый. Вот вернусь я к Грантану Кердли и скажу ему, что Виска Длиннозуб, может быть, покойник. Мой великий вождь бурых крыс, он хочет, чтобы твой великий вождь подох, и его никакие «может быть» не устроят. Ему надо, чтобы Виска был мертвее, чем лягушка, замерзшая зимой и расплющенная в лепешку упавшим деревом. И поэтому я спрашиваю тебя еще раз: Виска — покойник?

Теперь Маггеру полностью раскрылся замысел Стрингла.

— Покойник, покойник! — с жаром закричал он.

Стрингл улыбнулся и погладил Маггера по голове:

— Ну и молодец, добрый Маггер. Скажи это снова, да не забудь, что Виску твоего убил я.

Какое было дело Маггеру до правды, если речь шла о его жизни!

— Да, да, Виска умер, и ты убил его!

Стрингл помахал ножом перед носом у Маггера.

— Лучше не бывает. Теперь этого не забудь, и будешь жить долго и счастливо.

26

Горас открыл глаза, когда бурые крысы гнались за Виской. Чувствовал он себя до странности спокойно. Рядом с его кроватью сидела крошка кротиха и внимательно на него смотрела бусинками глаз. Горас слегка приподнял голову и улыбнулся ей:

— Привет, маленькая мисс. Как вас зовут?

Кротиха спрыгнула с табуретки, прикрыла лицо передничком и понеслась прочь.

— Хур-хур-хур-хур, я Добул, сэр, я бегу к Сестарте, хур-хур-хур-хур…

Горас тотчас услышал ее крики за дверью:

— Сестарта, Сестарта, большой сэр барсук проснулся! Быстрей, быстрей!

Горас сел. Сначала он ощутил головокружение, но после первого же вдоха это ощущение прошло. Он не имел представления, что это за комната, но понимал, что где-то в аббатстве. Давно ли он здесь? Тут же в коридоре раздались торопливые шаги. И через мгновение в его комнате оказалось множество народу. Сестра Атрата поспешила к нему. Горас сидел неподвижно, не мешая осмотру.

— Слава сезонам, лихорадка прошла, — сообщила сестра, не обращаясь ни к кому в отдельности. — Как вы себя чувствуете, Горас?

Горас тронул шрам на лбу и тихо проговорил:

— Чувствую голод, сестра.

Рангвал еле слышно пробормотал Моди:

— Голодный, слышала? Ты глянь, какого он размера! Да он за день съест столько, сколько я за сезон осилю.

Но какой-то причине это замечание белки развеселило Гораса, он улыбнулся.

Аббат Даукус заметил, как приятно рэдволльцам видеть улыбку на физиономии барсука. Он подтолкнул Орквила:

— Веди своего друга и расскажи ему, сколь удачный сегодня день для утоления его голода.

Орквил схватил громадную лапу барсука:

— У нас сегодня пир, Горас, идем. Сможешь идти?

Горасу дружно помогли подняться и сделать первый шаг. Больше помощи не потребовалось.

— Я с удовольствием присоединюсь к пирующим, если никому не причиню неудобств, — произнес барсук.

Командор похлопал его по лапе:

— Неудобства? Ха-ха-ха! Конечно нет, дружище!

В окружении радостных рэдволльцев Горас вышел наружу, к вечернему солнцу прекрасного летнего дня.

Моди и Орквил повели его к столам, установленным на траве между прудом аббатства и южной стеной.

Барбаула крикнул с парапета стены:

— Ведите нашего крупного друга сюда, наверх, если он лестницу осилит; внизу малышня не даст ему спокойно и куска проглотить.

Малыши уже окружили барсука, суетились и резвились вокруг него, ползали у ног и даже принялись на него карабкаться. Кротоначальник Берф и матушка Гранпик Нибло едва успевали оттаскивать их от Гораса.

Наверху его и вправду ждал радушный прием. Гораса усадили на верхней ступени, Бенджо Типпс сразу же поставил перед ним бочонок наилучшего Октябрьского эля. Тут же подоспел брат Хондрус с подносом, заполненным пирогами и пирожками.

— Очень советую вот этот, с грибочками и зеленым лучком. Хлебушек сырный, тепленький, летний супчик овощной; с картошкой, луком, морковный пирог… Кушайте на здоровье, большой сэр.

К Горасу присоединились Орквил и Моди. Позволив барсуку утолить первый голод, они рассказали ему о встрече Виски Длиннозуба и его команды с бурыми крысами.

Горас забеспокоился:

— Надеюсь, Длиннозуб далеко не сбежит. Я должен с ним посчитаться.

Орквил подул на горячий пирожок.

— Сначала надо как следует поправиться, друг, а потом уже сводить счеты с врагами. А Длиннозуб вряд ли уйдет от аббатства, уж очень это для него лакомый кусок.

Праздник продолжался до вечера. Резвилась молодежь, в ласковых лучах закатного солнца нежились старики. Звери пели, плясали, играли, веселились. В сумерках, после очередного похода на кухню, Моди вернулась на стену и уселась рядом с братом Хондрусом, тут же выдавшим ей стакан земляничной шипучки. Моди глянула на верхнюю ступень лестницы, туда, где раньше сидел Горас.

— А где наш большой приятель?

Орквил только пожал плечами, но шкипер кивнул в сторону аббатства:

— Сказал, что хочет отдохнуть. Пошел в свою палату.

— Отдых ему сейчас жизненно необходим, — тут же добавила сестра Атрата. — Орквил, вы с мисс Моди можете навестить своего друга. Кстати, он может и заблудиться в аббатстве с непривычки.

Рангвал, с довольным видом потирая живот, присоединился к Моди и Орквилу:

— Полезно размять ноги после столь обильного приема пищи.

Орквил пощекотал выпирающее пузо белки:

— Перестарался? Запасся на сезон вперед? Смотри не лопни.

Рангвал неодобрительно поглядел на ежа:

— Нет, вы только послушайте это юное создание! Чего доброго, он мне еще и добавки пожалеет, когда вернемся.

Когда стемнело, на стенах зажгли фонари. Внизу, на травке, разожгли костер, жарили прошлогодние каштаны, которые Марджа Даббидж хранила в колокольной башне. Командор, Барбаула и Качуч уносили свалившихся от усталости детей в спальни. На лестнице их чуть не сшибли несущиеся вниз Моди, Орквил и Рангвал.