Приключения озорного мышонка - Берг Юдит. Страница 30

Он натянул куртку на себя и с довольным видом застегнулся. Одежка пришлась ему впору, к тому же оказалась очень теплой. Затем он извлек из своих запасов бережно хранимый складной ножик. Вдруг да старый волшебник согласится взять его в обмен на услугу – одним глазком глянуть в шкатулку.

«А приятелю его отдам свой вышитый кошелек. Неважно, что пустой, главное – красивый. И сам по себе стоит два золотых, не меньше», – подумал Балико и двинулся в путь.

Капитан вроде бы не предупреждал команду, что вечером-де запрещено покидать корабль, но Балико предпочел за разрешением не обращаться, а то еще, чего доброго, не отпустят. Палуба оказалась безлюдной, холодная, ветреная погода заставила моряков попрятаться по каютам и в кубрике. Лишь двое вахтенных, Бруно и Франци, совершали обход каждые десять минут. Балико притаился в закутке под трапом и, как только вахтенные прошли мимо, крадучись спустился с судна. Пригнувшись, преодолел открытое пространство у причала и, лишь вступив на территорию базара, выпрямился. По главной базарной улице мышонок припустился бегом. Часов у него, конечно, не было, но он и без того чувствовал, что время поджимает. Дорогу он запомнил отлично и без труда добрался до лавки Руфина Нафталина.

Послышался отдаленный бой часов – ровно шесть.

«Во всяком случае, не обвинят меня в том, что я заставил их ждать», – мелькнула утешительная мысль.

Жалюзи лавчонки по-прежнему были опущены, однако все четыре замка с двери исчезли. Балико оглянулся по сторонам: горбуна-полевки не было и в помине. Он постучал в дверь. Не получив ответа, чуть обождал и опять стукнул. Ответа вновь не последовало. Балико осторожно нажал на ручку двери, дверь отворилась, и мышонок заглянул внутрь.

При слабом свете моргалки он увидел в дальнем углу комнаты Руфина Нафталина и старика лавочника; склоняясь друг к другу, оба увлеченно что-то разглядывали. Осмелев, Балико шагнул внутрь, но старики были настолько поглощены своим занятием, что даже скрип двери не заставил их обернуться. Балико учтиво кашлянул разок-другой и нарушил тишину:

– Добрый вечер!

– Ага, вот и наш мышонок пожаловал! – приветливо откликнулся Руфин. – Проходи, сынок, не стесняйся.

Балико подошел ближе, чтоб повнимательней рассмотреть волшебника. Лоснящуюся шкурку теплого каштанового оттенка укрывал черный бархатный халат. Видно было, что маг уже не молод, но умные глаза его поблескивали такой живостью, что Балико усомнился в словах старого лавочника. Немыслимо вообразить, чтобы волшебнику было триста лет! Руфин улыбнулся и задорно кивнул:

– Представь себе, именно так. Зимой стукнул триста второй годок.

– Как вы догадались, что я… – оторопел Балико.

– За триста лет успел кой-чему научиться. Хорош был бы из меня маг-волшебник, не сообрази я, о чем думает входящий ко мне незнакомец.

– Может, вы даже знаете, зачем я пришел?

Руфин Нафталин рассмеялся:

– Ну, тут уж и вовсе особой мудрости не требуется. Мой друг Поскребыш, – он указал на мышь-полевку, – сказал, что тебя интересует всевидящая шкатулка.

Балико кивнул.

– Надеешься увидеть там своего приятеля.

Балико опять кивнул.

– Ты хоть знаешь, где он находится, твой друг? – волшебник вдруг перешел на серьезный тон.

Балико глянул на него с недоумением:

– Разве не все равно, где он находится?

– Нет, дружок, – тряхнул головой Руфин. – Если тебе известно, что он сидит у себя дома за ужином, тогда все проще простого: указал шкатулке место, и она явит тебе твоего друга во всей красе. Но если сказать ей, что он пропал и желательно его отыскать, шкатулке в поисках придется обшарить все края земли. Это очень трудное колдовское задание, и обойдется оно гораздо дороже, – Руфин испытующе посмотрел мышонку в глаза.

Балико решил, что не даст сбить себя с толку.

– За сколько ваша шкатулка сможет отыскать моего друга? – недрогнувшим голосом поинтересовался он.

Руфин, прищурясь, окинул взглядом Балико с головы до пят. У мышонка возникло ощущение, будто старик ощупывает его карманы, пытаясь определить, сколько у него денег.

– В прошлый раз один дошлый хорек десять золотых выложил, лишь бы узнать, что поделывает дома его дражайшая женушка, не так ли? – вмешался в разговор Поскребыш.

– То был простейший случай, – небрежно отмахнулся Руфин и вновь проницательно глянул на Балико, отчего тот залился краской до ушей.

– Не будем в прятки играть, – сказал мышонок. – Вы и без того видите, что у меня в карманах ни гроша. Вот моя единственная ценность, – он достал свой складной ножик. – Возьмите, пожалуйста, и помогите мне отыскать друга. Боюсь, он попал в беду и нуждается в помощи.

Руфин подумал и лукавым тоном произнес:

– Спрячь свой ножик, он мне без надобности. Но ты можешь дать мне кое-что другое, и тогда я охотно тебе помогу.

– Что же именно? – подозрительно уставился на него Балико.

– У тебя в кармане два мотка ниток. Притом совершенно необыкновенных.

В полном недоумении Балико сунул руку в карман – ни о каких нитках он ни сном ни духом не ведал, – а потом вдруг до него дошло. Конечно же, помнится, бирюльки связали Роланда, Милана и Негро какой-то необычно прочной нитью. Руми освободил их, разрезав путы, и, видимо, сунул обрывки себе в карман.

«Какое счастье, что я надел его куртку», – промелькнуло в голове Балико.

– Ну-ка, покажи, – потянулся к клубку Руфин. – М-да, и не порвешь. Такую в целом свете умеют делать только бирюльки.

– Так вы знаете бирюлек? – обомлел Балико.

– Мне ли не знать? Я даже знаю, что бирюльки стерегут и берегут пуще глаза, – Руфин заговорщицки подмигнул мышонку. – Их драгоценное снадобье способствовало моему долголетию, живу не тужу, без забот без печалей. Но на Бирюлькином острове уже двести лет не бывал.

Балико слушал, разинув рот.

– Словом, за эти два клубка я согласен отыскать твоего друга, – подвел итог Руфин.

Балико протянул ему и второй клубок. Почтенный мастер бережно спрятал их в жестяную коробку, затем подошел к стеллажу, сплошь заставленному какими-то странными предметами неизвестного назначения, и достал небольшую плоскую коробочку. Прежде чем откинуть крышку, правой рукой начертал над ней три круга и с силой потер полою своего халата, чуть слышно бормоча какие-то незнакомые слова. В завершение постучал по крышке и громко произнес нараспев:

Крышка коробочки распахнулась. Руфин сделал Балико знак подойти поближе. Мышонок встал рядышком с магом и заглянул внутрь шкатулки. Однако ничего не увидел, кроме потускневшей, покрытой патиной медной обшивки.

– Как зовут твоего друга? – осведомился Руфин.

Балико ответил.

– Он тоже мышонок, Руми этот?

– Да.

Великий маг и волшебник снова принялся произносить какие-то заклинания. Медная пластинка на дне шкатулки вдруг посветлела, заблестела, засияла все ярче. Затем сияющее свечение вдруг заволокло клубящейся дымкой наподобие тумана. И из дымки проступили очертания мышонка. Балико видел его невнятно, но мастер продолжал бормотать заклинания, и облик Руми вырисовывался все четче. Теперь уже Балико явственно видел своего друга: опершись плечами о темную стену, Руми спал, голова его свесилась на грудь. Выглядел он скверно – осунувшийся, исхудалый. И поза была какая-то странная. Что могло с ним случиться?

– Это он? – вывел его из раздумий голос Руфина.

– Да.

– Похоже, он спит.

Поскребыш тоже склонился к волшебной шкатулке и не сдержал удивленного восклицания:

– Любопытно, почему он связан?

– Ну, конечно же! – хлопнул себя по лбу Балико. Вот почему поза Руми показалась ему странной. – Где он может быть? – поинтересовался он у волшебника.