Они еще спали - Теллеген Тоон. Страница 7
Белка видела странное выражение на его лице, в некотором роде печальное удивление, какого она в в жизни еще никогда у Муравья не видала.
И Белка уснула, еще до того, как за воображаемым Муравьем закрылась воображаемая дверь.
НА БЕРЕГУ МОРЯ ЖИЛ КРАБ.
Он жил у кромки прибоя, в маленьком домишке, крыша которого поросла водорослями.
Он редко путешествовал, а дни рождения справлял еще реже. И никогда не получал писем. Сам себе он казался неприкаянным и частенько повторял самому себе: "неприкаянный я какой... "
Так он и жил, на морском берегу, незаметный и неприглядный.
Однажды утром он глянул на свое отражение в озерце стоячей воды за скалой и покачал головой.
- Неприкаянные клешни, - произнес он, - неприкаянная спина. Неприкаянные глаза. Кстати, я их даже не вижу. Я, собственно, и сам не знаю, на что смотрю, - подумал он.
Он поднял голову и задумался обо всех неприкаянных или вовсе не существующих вещах на свете. А потом - о бесчисленных письмах, которых он никогда не получал.
Он уполз назад к морю и зарылся в полосе прибоя.
Он очень опасался того, что в один прекрасный день явится Кто-нибудь, вздернет его за клешню, подумает секундочку-другую да и вышвырнет вон. Одним широким жестом.
"Вот так", - скажет он и довольно потрет руки.
От таких мыслей Краба пробирала дрожь.
Он предпочитал спать. Когда он спал, ему не нужно было копаться в себе.
Однажды под утро кто-то постучал ему в спину. Краб встрепенулся.
- Кто там? - спросил он. "Вот оно, началось", - промелькнула у него мысль.
- Это я, - сказал голос, - Белка. - Прогуляться не хочешь?
"Белка? - подумал Краб. - Прогуляться? " - Но он вздохнул с облегчением, поскольку голос Белки звучал весьма дружелюбно.
- Да у меня походка такая... странная, - сказал он. В сущности, он хотел сказать, что она у него была неприкаянная, но не сказал.
- У меня тоже, - сказала Белка.
- И у тебя тоже? - переспросил Краб. - Какая же такая у тебя походка?
- Ну... - сказала Белка. - Не знаю я. Но просто ужасно странная.
Немного погодя они в молчании брели по пляжу. Потом Краб тихонько сказал: "Правда ведь, у меня ну очень странная походка? "
- Да, - согласилась Белка. - Но симпатичная.
- Ой, правда?
- Правда.
Они помолчали.
- У меня походка еще страннее, - сказал Краб.
Белка посмотрела на море и сказала:
- Оба мы хороши.
Краб покосился на Белку и нашел, что у нее-то походка была хоть куда.
И они опять замолчали.
Потом Краб сказал:
- Белка...
- Да, - сказала Белка.
- Ты меня что, потом выкинуть собираешься?
- Тебя?
- Да.
- Это еще почему?
- Да потому, что я неприкаянный.
Белка застыла на месте, посмотрела на Краба и сказала:
- Вот еще.
И они пошли дальше, собирая сладкую морскую пену, лежавшую на скалах, и время от времени присаживаясь отдохнуть.
Поздно вечером, когда солнце уже опустилось за море, они вернулись к домику Краба.
- Пока, Краб, - сказала Белка.
- Пока, Белка, - сказал Краб, и сделалось ему так хорошо, что он чуть было не запел и не пустился в пляс на одной клешне. Но он не запел, поскольку опасался, что Кто-нибудь, кто прохаживался неподалеку, услышит и вышвырнет вон с криком: "Это кто это тут распелся? Ты? А ну прочь! "
Он вздохнул, забрался в свой домик и подумал: " Посмотрел бы ты на себя сейчас, Краб... "
Но было уже слишком темно, чтобы идти к скале и глядеться в стоячую воду.
БЫЛА ПОЛНОЧЬ. Белка пыталась думать о чем-нибудь усыпительном. Но все, о чем она думала, было необыкновенным и таким удивительным, что глаза ее раскрывались даже шире обычного, хотя она ничего не видела в темноте.
Внезапно в ее дверь постучали.
- Кто там? - спросила она. В дверь вошел Муравей, но Белка его не разглядела.
- Слон, - сказал Муравей.
- А, это ты, - сказала Белка. - Ты чего это?
Муравей помолчал.
- Да на лампе покачаться, - сказал он наконец.
- Ну, покачайся, - сказала Белка.
Муравей в темноте забрался на стол и принялся раскачиваться на лампе.
- Здорово тебе? - спросила Белка.
- Да, - сказал Муравей. Но на самом деле здорово ему не было. Он не находил никакого удовольствия в этом занятии.
Муравей снова запрыгнул на стол и затрубил, как Слон.
- Слышу, слышу, - сказала Белка. - Молодец.
Муравей слез со стола и уселся на стул. Некоторое время было тихо.
Белка глядела в темноту прямо перед собой, не зная, что сказать.
- Знаешь, - проговорил наконец Муравей.
- Что? - спросила Белка.
- Я ведь не Слон, - сказал Муравей. - Я - Муравей.
- Ах вот как, - сказала Белка.
- Или тебе это все равно? - спросил Муравей.
- Ну... знаешь... - сказала Белка. - Нет, не все равно.
- А какая разница?
Белка глубоко задумалась, но внезапно поняла, что разницы не видит. В то же время она отлично понимала, что разница есть. Она крепко зажмурилась, крепко задумалась и наконец созналась:
- Не знаю.
Повисло долгое молчание.
- Это что же, я хоть кем могу быть? - спросил тогда Муравей.
- Хоть кем? - переспросила Белка. - Это как же так?
- Вот именно, - мрачно сказал Муравей, уставясь себе под ноги. - Как это так?
- А мне почем знать, - сказала Белка.
- Нипочем, - согласился Муравей.
Разговор для полуночи был довольно странный. Белка встала и подошла к шкафу, и немного погодя они ели мед и сладкое желе.
- А мне вот не спалось, - призналась Белка.
- Не спалось, - ответил Муравей. Вид у него был серьезный, и казалось, он о чем-то напряженно размышляет.
- Ну ладненько, - сказал он вдруг. - Пошел я, однако.
Он распахнул дверь. Белка снова забралась в постель.
Не свались, - успела она пробормотать на прощание, уже с закрытыми глазами.
- Уж как-нибудь, - сказал Муравей и почти, почти с грохотом свалился с верхушки бука. Но вовремя вспомнил, что никогда не падает.
СЛОН ЗАДРАЛ ХОБОТ В НЕБО, похлопал ушами и завопил изо всех сил:
- Я не могу спа-ать!
Звери вздрогнули спросонок и подскочили в постелях.
Некоторые закричали:
- Прямо никак?
- Прямо никак! - закричал в ответ Слон.
После чего улегся и немедленно уснул.
Но остальные так и остались сидеть торчком в постели, удрученно глядя в темноту и не понимая, где они.
Когда на следующий вечер Слону опять не спалось и он снова что есть мочи завопил: "Я не могу спать! ", звери решили принять меры.
- Надо что-то для него сделать, - сказал Сверчок, с опухшими веками сидевший в траве на берегу реки.
- Ах-ха... - зевнул Жук.
- Да, но что? - успела спросить Лягушка, перед тем как спросонья со звонким плеском плюхнуться в воду.
Лебедь зевнул, вытянул шею и сказал:
- Надо ему другую кровать подарить.
И угадал! Звери тут же согласились.
И все они принялись сооружать кровать, такую мягкую и теплую, что любой, улегшийся в нее, немедленно засыпал.
Кровать была в то же время очень легкая. Она не стояла, а покачивалась.
А стоило на нее тихонько подуть, и она могла улететь.
- И куда же она улетит? - полюбопытствовала Черепаха.
- После разберемся, - сказал Сверчок.
- О, - сказала Черепаха, кашлянула в кулачок и больше не произнесла ни слова.
Спустя несколько часов кровать была готова.
Вечером ее доставили Слону.
- Кровать! - воскликнул Слон.
- Кровать, - подтвердили звери.
- Это что, мне? - поразился Слон. - Прямо вот так, совсем для меня?
- Для тебя, - сказали звери.
Слон рассыпался в благодарностях, забрался в постель и немедленно заснул. Жук переполз через бортик, чтобы посмотреть, как Слон лежит, повалился ничком и тоже провалился в сон.
И тогда Сверчок тихонько подул на кровать.