Не все умеют падать - Теллеген Тоон. Страница 5

- Ой, извини, - сказал слон. - Какой же я неловкий. Мне выйти?

- Не надо, - ответила белка.

В стене теперь зияла дыра, и по ногам дул холодный ветер.

- Хочешь чаю? - предложила белка.

- С удовольствием, - согласился слон.

Белка поставила перед ним чашку, но когда он хотел размешать хоботом сахар, то смахнул чашку со стола.

- Ой-ой! - воскликнул он и попытался поймать чашку, но по ошибке подхватил стол.

- Успел! - воскликнул он, но тут заметил свою ошибку и отпустил стол, который рухнул прямо на чашку и развалился.

- Ах, прости меня, пожалуйста, - сказал слон и смущенно опрокинул шкаф и стул.

- Мне, пожалуй, пора, - сказал он и, потупившись, боком протиснулся в дверь.

- О, извини меня, - крикнул он. - Прости! Белка ничего не ответила. «Наверное, - подумала она, - тут уже ничего не поделаешь». Так она и сидела на полу, посреди черепков и осколков, в комнате с дырой в стене. «А ведь это хороший повод переехать», - подумала она и довольно потерла лапками.

ПО СТЕПИ БРЕЛ ЖУК. Стоял жаркий полдень, и даже воздух был синим. Когда жук вставал на цыпочки, то все равно не видел вокруг ничего, кроме степи. И даль была такая далекая, что ее невозможно было увидеть. «Так вот что называют огромным и бесконечным?»- подумал он. Но он был совсем один, и спросить было некого. Было жарко, и жуку захотелось пить. «Что это у меня за жажда? - спросил он сам себя. - И какие вообще бывают жажды?» Этого он не знал. Но когда язык у него перестал шевелиться оттого, что приклеился к нёбу, жук решил, что наверняка это - сильная жажда. Он посмотрел на землю и подумал: «Может быть, это даже бесконечная жажда?» Он вздохнул и с трудом поплелся дальше.

Солнце стояло как раз над ним. Ему пришлось бы лечь на спину, чтобы его увидеть. Но жук слишком устал для этого и присел. «Моя усталость, - подумал жук, - она тоже огромная и бесконечная». Он попытался думать только о мелочах, которые мог хорошо рассмотреть. «Потому что иначе, - подумал он, - мои мысли тоже станут огромными и бесконечными». И эта мысль ужасно его испугала. Сначала он вспомнил домик под кустом, такой маленький, что никто не мог протиснуться в дверь. В этом домике он сидел на стуле у окошка. И сам он был тоже маленьким. Потом он подумал о маленькой записке, которую однажды подсунули ему под дверь, и в ней было написано только: «Привет, жук!» - и больше ничего, даже - от кого она. Вот такой маленький синий листочек. А потом он подумал о маленьком торте, который стоял перед ним на столе, и о маленьком стакане с капелькой холодной воды. «Полкапельки, - подумал жук, - вот было бы замечательно». Он сидел посреди степи в высохшей траве и думал о самых маленьких вещах, которые только мог себе представить.

Солнце закатилось, и вокруг него по огромной пустой степи разлилось красное зарево.

ОДНАЖДЫ УТРОМ ВСЕ ЗВЕРИ ВДРУГ ВЗЛЕТЕЛИ В ВОЗДУХ. Они взлетели не слишком высоко, но все-таки высоковато. Слон взлетел до половины липы, щука - до камышовых метелок, черепаха - до нижней ветки дуба, а совсем далеко, в океане, кит взлетел до толстого серого облака. Крот и дождевой червяк пролетели сквозь землю, поднялись до розового куста и дрожали от жгучего солнечного света. Все повисли кто где и теперь удивленно смотрели вниз. Белка оказалась над верхушкой бука, рядом с муравьем, который вовремя успел прихватить с собой горшочек меда.

- Как удачно мы здесь повисли, - сказала белка. Муравей крепко прижимал к себе горшочек. Он очень боялся, что мед вылетит наружу и улетит прочь.

- Да, - сказал муравей, - пока удачно.

На опушке леса посреди сосновых веток висел носорог. Маленькие иголки больно кололи его нос и уши.

- И кто все это затеял? - громко крикнул он.

Никто не знал. Только жук-доктор догадывался. Ведь он частенько взлетал, правда, всегда один.

- По-моему, никто, - крикнул он в ответ. Сам он повис над тополем.

- Ну-ну, - недовольно буркнул носорог.

Было еще раннее утро. Солнце карабкалось по деревьям, и многие звери блестели и сверкали в его лучах, и при этом ветер медленно поворачивал их в воздухе или переносил с одного дерева на другое. Но совсем скоро все вдруг попадали вниз, в океан или в землю, или на дно реки. Белка и муравей провалились сквозь крышу в дом белки и оказались на стульях за столом напротив друг друга. Горшочек с медом прилетел попозже и приземлился на стол как раз перед ними. Муравей тотчас вскочил и заглянул в горшочек.

- Мед тоже прилетел, - сообщил он, облегченно вздохнув.

- Вот и чудесно, - сказала белка, ведь она до сих пор так и не поела, а, кроме того, она очень любила мед, особенно тот буковый мед, что был сейчас в маленьком синем горшочке.

- ЧЕРЕПАХА, А ТЫ ВООБЩЕ-ТО УВЕРЕНА, ЧТО ТЫ - ЧЕРЕПАХА? - спросил сверчок у черепахи однажды утром. Черепаха озадаченно глянула на него и задумалась. Потом она сказала, мрачно поглядывая на сверчка из-под панциря:

- Нет, не уверена.

- Я вот точно знаю, что я - сверчок. Я стрекочу, значит, я - сверчок. - И он даже подскочил от удовольствия. «А я молчу, - подумала черепаха. - Но, по-моему, этого достаточно, чтобы быть черепахой». Их разговор услышал лягушонок и сказал:

- Я квакаю, значит, я - лягушонок.

- Верно, лягушонок, совершенно верно, - сказал сверчок. - Ты квакаешь, значит, ты - лягушонок. Они похлопали друг друга по плечу и посмотрели на черепаху с сочувствием. «Так, может быть, я вовсе не черепаха? – подумала черепаха. - А кто..? Если так подумать: я ползаю, значит, я - черепаха...» Она немного проползла вперед-назад. «Нет, - снова подумала она. - Это ерунда. Столько всякого зверья ползает». Черепаха вдруг почувствовала себя одинокой и беспомощной, а веселые сверчок и лягушонок ускакали прочь, то и дело хлопая друг друга по плечу и напевая: «Мы знаем, кто мы». В этот момент послышался какой-то треск и шум с верхушки дуба, под которым стояла черепаха. Это был слон, который взобрался туда на восходе солнца. Теперь он падал вниз.

- Я падаю... - только и успел крикнуть слон и с грохотом свалился на землю рядом с черепахой.

«Это слон, - мрачно подумала черепаха. - Здесь все ясно». Спустя несколько минут слон открыл глаза.

- Привет, черепаха, - сказал он тихонько.

- Ты уверен, что я - черепаха? - удивленно спросила черепаха. - Ты точно это

знаешь?

- Конечно, - простонал слон. - А кто же ты еще?

- Не знаю, - ответила черепаха.

- Ну, как хочешь, - поморщился от боли слон, осторожно ощупывая огромную шишку на затылке.

Черепахе ужасно хотелось помчаться вдогонку за сверчком и лягушонком.

«Ну да, - подумала она,- если я их догоню, тогда они уж точно не поверят, что я черепаха». И она осталась в траве под дубом и тихонько повторяла сама себе: «Привет, черепаха. Привет».

ОДНАЖДЫ ВЕЧЕРОМ МУРАВЕЙ И БЕЛКА СИДЕЛИ РЯДОМ НА ВЕТКЕ у двери белкиного дома. Взошла луна. Белка и муравей ели сладкие буковые орешки с медом. Они долго молчали. Потом муравей спросил:

- Ты никогда не устаешь от меня, белка?

- Я? - переспросила белка. - Нет, что ты.

Муравей помолчал, а потом сказал:

- Это вполне может случиться?

- Нет, - возразила белка. - Не может. Как я могу устать от тебя?

- Очень даже можешь, - сказал муравей. - От всего устаешь. Все на свете надоедает. Тебе ведь надоедают иногда буковые орешки?

- Буковые орешки... - повторила белка. Она глубоко задумалась, но так и не смогла припомнить, чтобы ей надоели буковые орешки. «Но ведь как знать»,- подумала она.

- Но ты мне никогда не надоешь! - сказала она.

- Надо же, - сказал муравей. Долгое время они молчали. Тонкие перышки тумана поднимались из кустов и, медленно извиваясь среди деревьев, исчезали в лесу.

- Я иногда устаю сам от себя, - сказал наконец муравей. - Ты - нет?

- А что именно у тебя устает? – поинтересовалась белка.

- Не знаю, - ответил муравей. - Просто устаю. Весь целиком.

Белка никогда о таком не слышала. Она почесала за ухом и задумалась о самой себе. И когда она продумала о себе довольно долго, то неожиданно и правда устала от себя самой. Странное это было чувство.