Черная Пасть - Карпов Павел. Страница 33

- На нас не должен обижаться Виктор Степанович, - оправдывался Феликс, обхватив Назара за поясницу. - Мы ему свою душу откроем. Но только пусть и он от нас не хоронится. Законы дружбы у нас, как у запорожцев. А ты, Назар, за батьку! Только шальной ты, Чичибабин, и недоросль в словесности и в электротехнике! Мотор едва не сжег в этой будке, во-время утонул. Что значит водяное охлаждение! Пшикнуло и концы в воду.

Обнаружив подвох, Чичибабин рявкнул, замахал руками, ощупывая себя со всех сторон, но Феликс успел отцепиться.

- Закончим с актом, - не обращая внимания на ребячью возню, сказал Брагин. - Подпишемся...

- И впрямь, как у запорожцев. Письмо турецкому султану, - язвил Феликс. - Жалко, словарь не тот!

По темному окаему бухты внезапно пробежал колючий, белый огонь. Он то полосовал землю, то упирался бивнями в небо.

- Ага, автобус! - сразу же определил Ягмур Борджаков. - На нем, вместе с ними поедешь, Сергей? - спросил он, кивнув на Пральникова и остальных ребят. - Или со мной?

- Забери, пожалуйста, Феликса и поезжай, - негромко попросил Сергей. - Мы завернем на печь, может, там заночуем. Не забудь его увезти...

- С одним условием: если я соглашусь, - отозвался из-за плеча Феликс Лимонов. - Так-то, Ягмур, друг сердечный, таракан запечный! И мне полезно танцевать от печки! Забирай-ка лучше Чичибабина. Телохранителем будет в ночной поездке.

- Прокатиться можно, только выдержит ли, Ягмур, твой мотылек? - Чичибабин приподнял задок мотоцикла и попробовал на прочность.

- Поставь, не игрушка, - обиделся Ягмур. - Вижу, хорошим толкачом будешь.

10

...Подъезжая к огнедышащей горе, наползающей из темноты с грохотом и лязгом, Виктор Пральников только сейчас понял, как он устал от непривычной, сосущей тишины в омертвелой бухте. Глухой шум, надвигаясь вместе со светом, как будто помалу снимал эту сковывающую тяжесть глухоты. Автобус остановился, не доезжая до конторки, примостившейся на высотке Семиглавого Мара. Здесь была настоящая станица озерных механизаторов, которые обретались по соседству с корпусами печи "кипящего слоя", на лобастом бугре у глиняного берега знаменитого Шестого озера. Шофер оставил тут трех путников, и не выключая мотора, - автобус сразу же шел в поселок - осмотрел скаты колес, заглянул в радиатор.

- Всем по местам! - крикнул он, закончив осмотр машины.

- Сто-ой, Джусуй! - послышался из темноты ломкий веселый голосок. - Телеграмма-молния. Распишись, Джусуй!

- Про што орешь? - сразу же узнав в темноте "почтальона", недовольный шофер шагнул под ручьистые фары и выругался.

- Ай, Джусуй, зачем культивировать ругань. Если невтерпеж, то лучше губной гармошкой язык почеши.

-Утеплился. Ну-ка дыхни!- шофер, не скупясь на гвоздистые выражения, ходил перед автобусом на освещенной полянке и словно на арену вызывал к себе вдруг притихшего "почтальона", в роли которого решил выступить дружок, бульдозерист Погос. - Давай, что у тебя?

В световой полукруг вошел паренек, плюгавенький с виду, но юркий и мускулистый, без рубашки и в чепчике из носового платка с четырьмя узелками-рожками Играя крохотными усиками, улыбаясь, Погос фукнул и подбавил к запаху бензина спертого винного перегара.

- Теле-фоно-грам-ма! - изрек Погос с видимым удовольствием, приплясывая перед фарами. - Слушай и получай Хочешь - записывай. Ар-ра! Ты везешь ашхабадского соловья?.. Вези дальше... Он очень красиво пишет. К тем вези, кого он подхваливает. А мы сами про себя на пишем... на пергаменте Шестого озера. Никто не сотрет имя нашего Ивана Ильича!.. С подлинным верно: Иван Волков, из Ленинграда .. А рядышком мы распишемся с Какаджаном на своих самоходках. Знай наших!

- Хвальбишка, - проговорил шофер. - Машины вашего Волкова только ходить учатся!

- Уже бегают! Дай-дорогу!..

Шофер спорить не решался: друг Погос знал, о чем говорит.

- Вызов гостю из Ашхабада,- крикнул "почтальон" - Получай телеграмму!

- Показывай скорей. Мне ехать надо!

- Звонили нам из конторы, а туда звякнули из Ашхабада. Теперь я тебе звоню. Ар-ра!.. в полном порядке теле-фоно-грамма: ты, Джусуй, звони дальше. Погос больше не почтальон.

- Когда звонили? - пытался уточнить шофер. Погос выставил вперед указательный палец и упер его в грудь Джусуя.

- Ты про это должен знать, Джусуй. Теперь ты почтальон. Ар-ра!..

Джусуй рассердился и хотел ударить ногой почтальона но сумел едва достать носком босоножка

- Темный кулан ты, Джусуй, зачем культивируешь такой балет?

Подошел Брагин.

- Ара, Сергей Денисович, салам!

- Как поживаешь, Погос, о чем шумишь? - спросил Брагин водителя сборочной машины.

- Мы в шашки играли, а тут телефон из конторы! Один звонок писателю, а другой - вам, Сергей Денисович. Похоже, важная личность вами интересовалась.

Не усидел в автобусе Пральников. По разговору он все понял.

- Спасибо. Все правильно, - поблагодарил он Погоса, - я ждал этого звонка. - Пральников справился у Сергея. - Отсюда можно позвонить в Ашхабад?

- Красноводск поможет - дозвонимся!

- Ну и славно! Не задерживайте автобус. Я остаюсь.

Вслед за Погосом гость направился к фанерному лабазу, приютившемуся на склоне Семиглавого Мара. Под навесом в свете красноватых "вздыхающих" лампочек устало и грузно стояли машины, густо покрытые соляной пудрой. Под глиняным, высоким яром лежало Шестое озеро. Ослепительное днем, сейчас оно источало ровный и спокойный голубоватый свет, и казалось настоящим, полноводным озером, притихшим и задумчивым. Огоньки вдоль полотна узкоколейки казались отражением звезд. На крутом берегу с широким спуском путники остановились. Снизу тянуло горьковатыми испарениями, прохладой.

- Настоящий Севан! Смотрите, как много... этого озера! - воскликнул Погос с поднятыми к небу руками. - Нетронутая красота. А свету сколько! Эх, жалко, уходит мимо озера в пустыню криворотая луна! Ничего. Ар-ра, своя теперь естьЦ луна. Дорого стоит, зато светит лихо. Печь у нас теперь вместо светила. Далеко огонь бросает!

Со стороны крутояра, наперекор ущербному месяцу, действительно лился в ночь бесноватый свет форсунок. Красноватые отблески доходили почти до озера. Голотелый Погос в пляшущих бликах казался бронзовым гномом.

- В бараке тебя не ждут? - спросил Феликс Пого-са. - А то пойдем, провожу.

- Ар-ра, и правда, меня сам конструктор Волков ждет! Сегодня мы с Иван Ильичей весь день вкалывали! Испытывали новую самоходку. Душа из нее вон, пошла! Батька наш опять уткнулся в бумаги, а я, как видишь, на вахте. Знаешь, Феликс, как мы потянем! Затычка будет, сам я впрягусь в машину Волкова, а вытянем. С Иваном Ильичей, ребята, как боги чудесят! - паренек чуть ли не до

небес превозносил ленинградского шефа и его машину. Чтобы быть лучше понятым, он сделал убедительное резюме: - Увидите, как эта проклятая лопата от нашего агрегата получит пистон!

- И скоро это сбудется? - спросил Феликс.

- Хочешь, пойдем к Ивану Ильичу. Ар-ра, с одного уголка тебе откроем секрет. - Погос с силой потер ладонями виски и вдруг стал совсем другим, как будто и не хмелел, а придурялся. Он снял с головы платок, вытерся и причесался. - Сергей Денисович, не бранитесь, хватил с устатка. Весь день мантулили с Волковым. Три щетки сменили. Ну и капрон нащетинили!.. В Ашхабадский завод надо ехать. Пусть лучше дают капрон, а мы сами из шнура щетки натыкаем! Вылизывать озеро будут, как телочки!

Сергея Брагина очень интересовал этот разговр, но не в такой форме и не в эти минуты. Находчивый Погос сразу же сообразил - что к чему, и нашел способ выслужиться:

- Сергей Денисович, в этих мастерских телефон с придурью. То молчит, то тявкает. Звонить надо из дежурки, с печи.

- Во, пожалуй, это верно! - чему-то вдруг обрадовавшись, согласился Брагин. Погосу он наказал: - Передай Волкову, что я хочу его видеть.

- И он про вас часто вспоминает. За щетки, само собой, ругает. Но говорит, что на экспорт уже можно смело машинами фуговать порошок! Пойдет в Италию, Финляндию, Турцию и на Кубу!..