Сила пяти - Ленхард Элизабет. Страница 8
Почти помимо воли Вилл ее нога нащупала педаль велосипеда. Одно нажатие — и велик, слегка подпрыгнув, покатился вперед.
Вилл изо всех сил налегала на педали. Дыхание резкими толчками вырывалось из груди. Она смотрела на дорогу перед собой, не осмеливаясь снова поднять взгляд на проносящиеся мимо витрины. Ее странное отражение уже начало расплываться в памяти. Может, сегодня она так переволновалась, что это повлияло на ее зрение? Возможно, той, другой Вилл вовсе не существовало?!
Однако то, что случилось с Вилл, совсем не было похоже на галлюцинацию. Она не сходила с ума. Слегка нервничала — это да, но с головой все было в порядке.
Но означает ли это, что та девочка, та, другая Вилл некоторым образом была реальной?…
Мысли Вилл неслись быстрее велосипеда. Она покачала головой, отбросила с глаз прядь непослушных волос и, стуча зубами, пробормотала:
— Эт-то н-невозможно!
Корнелия не могла в это поверить. Она уже собиралась спуститься вниз, облаченная в праздничный наряд, когда мама запретила ей идти на вечеринку.
— Ничего не выйдет, юная леди, — сказала мама, глядя на Корнелию сквозь стекла огромных очков. — Сегодня ты никуда не пойдешь. Во всяком случае, до тех пор, пока не наведешь порядок в своей комнате!
Они обе заглянули в комнату Корнелии. «Ну ладно, признаю, тут действительно настоящий свинарник», — подумала Корнелия. Свитера валялись на полу или свисали из полуоткрытых ящиков комода, напоминая о ежеутреннем действе под названием «Что же сегодня надеть?». По столу были разбросаны черновики доклада по биологии.
На неубранной постели в беспорядке лежали плюшевые зверушки, у подоконника покоились коньки, а половина наградных кубков была опрокинута.
«По мне, все и так хорошо, — думала Корнелия. — Нельзя же винить человека за то, что у него художественная натура».
Однако в разговоре со строгой мамой подобные аргументы не действовали. Отчаявшись убедить маму, девочка начала торговаться.
— Ну хорошо, мам, я уберу все завтра.
— А что тебе мешает заняться этим сегодня? — парировала мама, сжав губы в ниточку и сложив руки на груди.
В пылу гнева Корнелия подумала о том, насколько, должно быть, они с мамой сейчас похожи. У обеих лица в форме сердечка с упрямо выпяченными подбородками и одинаково поджатыми губами. У обеих длинные тонкие руки скрещены на груди. И от этого осознания похожести Корнелия только еще больше разозлилась.
— Во мне генетически заложена аллергия на шантаж! — прорычала она.
— Меня этим не проймешь, Корнелия, — холодным тоном ответила мама, затем развернулась и зашагала вниз по лестнице в гостиную. — К тому же в сложившейся ситуации не виноват никто, кроме тебя самой.
«В данный момент, — подумала Корнелия, — для полного счастья мне не хватает только…»
— Супер! — раздался из-за спины тоненький голосок.
«…ее», — закончила свою мысль Корнелия и обернулась. Это была ее шестилетняя сестра Лилиан, от которой хлопот и шуму было как от целой детсадовской группы.
— Сегодня вечером мы останемся дома вместе, да, сестренка? — с хитрым видом проговорила Лилиан.
— Умолкни, головастик! — взорвалась Корнелия и стала мерить шагами коридор. Но даже это не принесло ей облегчения: что толку расхаживать туда-сюда, если пушистый восточный ковер все равно поглощает звук шагов.
— И почему комнаты не могут убираться сами по себе! — простонала она.
Хлоп!
Корнелия вздрогнула от неожиданности. Дверь ее комнаты захлопнулась у нее перед носом! Она быстро огляделась: Лилиан прыгала вниз со ступеньки на ступеньку, тихонько напевая:
— Квак-квик-квак!
Корнелия нахмурила брови. Странное дело! Если Лилиан была на лестнице, значит, это не она прошмыгнула в комнату и закрыла дверь. А кто же тогда?
Корнелия схватилась за латунную ручку и попыталась открыть дверь, но та не поддалась. Она налегла на дверь плечом, но все безрезультатно. Дверь была заперта.
Шуу- урх, шу-уурх, шу-у-урх.
Корнелия прижалась к двери ухом. В комнате, несомненно, что-то происходило. Звук был такой, словно ветер взметал в воздух шуршащие осенние листья.
Ощутив прилив панического страха, Корнелия посильнее ударила в дверь плечом.
— Мммм, — простонала она. — Дурацкая дверь! Почему же она не…
Внезапно дверь отворилась, и Корнелия, потеряв равновесие, чуть не упала.
В комнате царил идеальный порядок.
Беспомощно хватаясь за латунную ручку, Корнелия огляделась по сторонам. Свитера были аккуратно сложены в изножье кровати, которая оказалась застелена. Плюшевые звери расселись на подушке. Книги и тетради лежали на столе образцовыми стопочками. Кубки, полученные на соревнованиях по фигурному катанию, как новенькие сияли на полках. Обувь выстроилась в шеренгу, словно солдаты на плацу. Даже бахрома коврика лежала ровно!
— Ух ты! — прошептала Корнелия. Сейчас она могла говорить только шепотом. Наконец она на цыпочках прокралась в сияющую чистотой комнату.
Губы ее медленно растянулись в улыбке.
«Не могу поверить! — произнесла про себя Корнелия, проведя ладонью по сверкающему столу. — Стоило только подумать — и мое желание исполнилось! То, что делает Ирма, ерунда по сравнению с тем, на что до сих пор была способна я. В школе я управляла всем, чем захочу!»
Она как загипнотизированная прошлась среди расставленных по местам вещей, автоматически взяла с туалетного столика блеск для губ и провела им по нижней губе.
«А теперь еще и это… — Девочка задумчиво сжала губы и плюхнулась на кровать, смяв безупречно натянутое покрывало. — Что же все-таки со мной происходит? — гадала она. — Что все это значит?»
Она поймала свое отражение в сверкающем зеркале. Щеки девочки порозовели под стать ее воздушному наряду, глаза светились.
При виде своего наряда Корнелия вспомнила, с чего началась эта история с таинственной уборкой комнаты. Мама. Ее чистюля-мама, которая, наверное, думает, что Корнелия будет весь вечер уныло драить щеткой свою комнату.
«Ха! — усмехнулась Корнелия, спрыгнув с кровати. — Я знаю, что все это значит. Это значит, что я могу пойти на празднование Хеллоуина!»
Она бросилась к шкафу за пурпурной накидкой, которая, разумеется, аккуратно висела на вешалке, накинула ее на плечи и выбежала из комнаты. Слетев вниз по лестнице, она метнулась через гостиную к входной двери.
— Корнелия! — окликнула ее мама.
Оп- па! Корнелия не заметила, что мама расположилась на диване в углу просторной гостиной.
Она читала журнал, а Лилиан пристроилась рядышком.
— Куда это ты направляешься? — строго спросила мама.
— На праздник! — беззаботно прощебетала Корнелия. — Моя комната убрана.
По пути к двери Корнелия успела отметить, что мама поднялась с дивана.
— Очень надеюсь, что это правда, Корнелия, — угрожающим тоном произнесла она.
Но Корнелия не стала задерживаться. Чего ей бояться? Это ведь правда, в комнате действительно порядок.
Распахнув входную дверь, девочка едва не врезалась в отца, вернувшегося с работы. Его плащ немного намок под дождем, а каштановые волосы растрепались от ветра. Вид у него был немного усталый, но довольный.
— Привет, пап! — крикнула Корнелия и помахала ему рукой, направляясь к лифту.
— Эй, я ничего не пропустил? — весело поинтересовался он.
У Корнелии не было времени ответить — дверцы лифта скрыли ее от отца. Она нажала кнопку первого этажа, вздохнула и прислонилась к зеркальной стене.
— Ох, папа, — пробормотала девочка и покачала головой, до сих пор не веря в то, что с ней произошло, — ничего-то ты не знаешь…
Вернувшись домой после самой удивительной велосипедной поездки в своей жизни, Вилл направилась в свою комнату и бросилась на постель, ударившись о нераспакованную коробку с вещами. Она спихнула коробку на пол и оглядела свою комнату, к которой еще не успела привыкнуть. Повсюду царил хаос: валялись подмоченные дождем коробки, коллекция лягушек заполонила комнату, одежда была разбросана где попало. Ворохи одежды напомнили Вилл о том, что сказала Корнелия, перед тем как уехать: «И не забудьте нарядиться по-особенному!»