Чудо-юдо, Агнешка и апельсин - Ожоговская Ганна. Страница 15

…Оба мальчика давно сидели на кухне. Михал решил приходить пораньше, чтобы активно бороться с вредным влиянием Агнешки на Витека.

— Ну что, видела? Что им прислали? — бросился Витек к Агнешке. И, встретив ее удивленный взгляд, пояснил: — Мне мама сказала. У пани Леонтины не хватило денег на пошлину, и она у нас заняла.

Агнешка рассказала все, что видела и слышала, а потом спросила:

— А что у них вышло с пани Анелей? Старушка меня просила позвонить какой-то Стефе, потому что пани Анеля сердится на пани Леонтину.

В это время за дверьми радостно заскулил Пимпус. Его хозяйка входила в переднюю: легка на помине.

Витек, тут же опередив Агнешку, доложил:

— Шафранцы посылку получили. Огромную. Тяжелую.

— Да? Значит, пан Франтишек от радости пляшет краковяк! — сказала медсестра.

Старик всегда, если бывал в хорошем настроении, начинал слегка приплясывать.

— Ну и слава богу! Для них это праздник! — сочувственно добавила пани Анеля. Внезапно писк Пимпуса ей напомнил об утреннем происшествии, и она нахмурилась. — Но мне до этого дела нет! Пусть радуются! Меня это не касается.

— Они Агнешку попросили позвонить Стефе, — равнодушно сообщил Витек.

— Этой спекулянтке?! — не выдержала пани Анеля, но тут же заученно повторила: — Меня это не касается. Решительно!

— Ты зачем сказал ей? — набросилась на Витека Агнешка. — Может, пани Леонтине это не понравится?..

— А кто такая Стефа? — полюбопытствовал Михал.

— Бывшая служанка Шафранцев, — пояснил Витек. — Спекулянтка! На барахолке шмотками торгует. Полцены даст, а то и меньше.

— Как! Значит, она их просто ограбит, чтобы нажиться? — возмутилась Агнешка.

— А ты думала, она своих денег прибавит? — ехидно заметил Михал. — А медсестра, думаешь, за красивые глазки станет с этим возиться? Черта с два!

— Брось, Михал, брось! Не знаешь, так молчи! — заступился за медсестру Витек. — Зачем ты так говоришь? Пани Анеля честная!

— Черта с два! — повторил Михал.

— Ты не веришь, что люди могут помогать друг другу просто так? — спросила Агнешка, пристально посмотрев на Михала.

— Не верю! — твердо ответил он. — У каждого должна быть своя выгода.

— Э… сколько раз пани Анеля выручала твоего дядю! То таблетки, то уколы… Ну, и какая же ей от этого выгода? — спросил Витек.

Михал пожал плечами:

— Какая-то должна быть. Может, она за него замуж хочет выйти?

Слова Михала вызвали целую бурю веселья. Все живо представили себе, как толстая медсестра гуляет под руку с тощим и высоким механиком, — смешнее ничего не придумаешь. Михал тоже не удержался и прыснул.

— А ты тоже ничего не делаешь без выгоды? — допытывалась Агнешка.

— Ясное дело. Раз все, так все. Без исключения…

Агнешка недоверчиво посмотрела на него:

— Болтун ты, вот что. Только так говоришь.

— Зачем же мне так говорить?

В кухню заглянула пани Анеля:

— Агнешка, когда ты собираешься звонить?

— Вечером.

— Не звони, девочка, не надо. Я сама все улажу. Им ведь каждый злотый дорог.

— Сказать пани Леонтине? — вскочила девочка.

— Я сама ей скажу.

— Вот видишь, видишь! — радостно кричала Агнешка. — Пани Анеля по-настоящему добрая. Я это давно заметила.

— А я что-то не замечал!

— Потому что ты…

— Но-но, полегче, не умничай! — ощетинился Михал. — И хватит болтать, а то я из-за тебя этих сопливых упражнений не напишу и твоя тетка опять влепит мне пару…

Витека даже передернуло от негодования, и в то же время он не переставал удивляться… Какой все-таки Михал необыкновенный человек! Сильный, самоуверенный, независимый со всеми, будь то ребята или взрослые. Витеку совсем не хотелось быть таким, но если бы он даже захотел, то не смог бы. Не сумел бы! Ну, например, как Михал вел себя сегодня в школе…

Тут Витек вспомнил подслушанный в гардеробе разговор девчонок.

Вздох.

— Ты чего-нибудь не понимаешь? — участливо спрашивает Агнешка.

— Нет, все о’кей! — отвечает он поспешно. Не станет же он говорить Агнешке, что не понимает, почему девчонки интересуются Михалом, а не кем-нибудь другим из ребят. Витеку, разумеется, совсем ни к чему, чтобы им интересовались, но…

Это было на следующий день, в кухне. Ребята решили во время занятий делать небольшие перерывы, чтобы немного размяться и поесть, если кто-нибудь проголодается; последнее относилось больше к Михалу. Вдруг Агнешка предложила:

— Хотите, проделаем психологический опыт?

— Это что? — спросил Витек.

— Ну, вроде игры…

— Валяй. Только я сбегаю за хлебом с маслом, — сказал Михал.

— Тогда побыстрей.

— Ладно, возьму без масла.

Когда Михал вернулся, Агнешка сказала:

— Значит, так. Даю вам по листку бумаги. Теперь внимание, я вам продиктую три слова, а вы образуете с этими словами три предложения. Любое. Первое попавшееся. Понятно?

— Да.

— Потом проверим, что получится.

— А это не розыгрыш? — недоверчиво спросил Михал.

— Нет. Сейчас сами увидите. Итак, диктую: «глазок»… Записали? Другое слово — «подошва». И, наконец, третье — «муха». Написали? Давайте листки. Внимание: читаю предложения Витека: «В темноте светился зеленый глазок приемника. Подошва высокой горы была усеяна цветами. Стекло дрожало, как муха, попавшая в паутину».

— Очень красиво, — одобрила пани Анеля, которая незамеченной пришла в кухню.

— А теперь твои предложения, Михал. «Большой глазок жира плавал в бульоне. Котлета была жесткой, как подошва. Муха в каше ни к чему».

Агнешка, читая, с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Михал спросил со злостью:

— Что тут смешного?

Но смех разобрал и Витека и медсестру. Агнешка не выдержала и тоже прыснула. Они катались со смеху, а при виде надутой, сердитой физиономии Михала закатывались с новой силой.

— Ну и ну! — сказала, вытирая слезы, медсестра. — Проявил ты себя, нечего сказать! Теперь выпиши и подчеркни: бульон, котлета, каша… Только компота не хватает… Ох, сил моих нет! Давно я так не смеялась!

Михал повернулся к Агнешке:

— Глупая шутка! Надо было предупредить, что писать нужно что-нибудь этакое. — Он помахал над головой руками. — А ты — любое, первое попавшееся. Вот я и написал.

— Не сердись, Михал. Это же психологический опыт. Он показал, что у тебя мало воображения. А смеялись мы потому, что у тебя вышло целое меню…

— Только поэтому, — подтвердила пани Анеля и вдруг спросила участливо: — Может, ты сегодня не обедал?

Михал, все еще сердясь, ответил резко:

— Вы о своем Пимпусе заботьтесь. Вон он у вас от жира лопается.

Витек и Агнешка онемели от ужаса: ну, теперь начнется! Но пани Анеля, как ни странно, осталась невозмутимой. Она погладила Пимпуса, которого держала на руках, и сказала:

— Я не очень ученая, но Агнешка правильно говорит: мало у тебя воображения. Будь его чуть больше, ты бы что-нибудь новое придумал. Я понимаю, тебе хотелось меня уколоть, но фантазии у тебя опять не хватило. Все-то ты на одном месте топчешься: все у тебя с едой связано. Ты мог бы выступать в передаче «Советы домашним хозяйкам». Да, воображения у тебя ни на грош, но что в тебе сидит наверняка, — добавила уходя, — это громадный солитер!

Слова медсестры произвели на Михала сильнейшее впечатление. Солитер! Что-то омерзительное! Сидит в человеке и не может насытиться: человеку приходится есть за него и за себя. Бр-р!

Первой заговорила Агнешка.

— Нет, мне кажется, что это не так… В ком сидит солитер, тот обычно худой, высохший, а ты выглядишь крепким, здоровым. И даже старше своих лет.

— Верно! — подтвердил Михал и даже надулся от важности. — А на воображение я чихать хотел. Зачем оно нужно? Скажи, зачем, раз ты такая умная. Только не изворачивайся, а говори напрямик. Ну?

— По-моему… — начала медленно Агнешка, подыскивая нужные слова, — … по-моему… воображение необходимо в любом деле… оно помогает…