Чудо-юдо, Агнешка и апельсин - Ожоговская Ганна. Страница 19

— Ах, вот ты о чем! — искренне удивился Витек.

— А ты о том? Осел ты! Смешно было, вот я и смеялся. Но в замочную скважину не подглядывал, ясно?

— У тебя тоже был вид — не расплачешься! — И Витек залился смехом.

Он отбросил портфель и стал показывать, как Михал вилял бедрами.

— Просто хотелось проверить, смогу ли я выделывать на столе такие фортели, как один испанец в фильме, — пояснил Михал и тоже рассмеялся. — Ладно. Квиты. Только не говори мне больше про Агнешку и про этого парня. Наверняка она в него втрескалась.

— Она говорит, что нет. Просто это ее друг.

— Знаем, знаем таких друзей. Ты лучше держись от нее подальше. Девчонки все обманщицы. А какой я, ты еще узнаешь…

— Михал! — обрадовался Витек, что они наконец выяснили отношения. — Ты тоже сможешь убедиться… Я для друга готов на все! На все!.. Все отдам! Чем хочешь — поделюсь!

— Да я вижу: поделился бы… гриппом.

— Я серьезно. Если бы я нашел клад…

— Держи карман шире! — вставил Михал. — Как же, ждут тебя клады. А если бы ты выиграл миллион в спортлото…

— Все равно, пусть и в спортлото, я бы половину тебе отдал. Правда! А ты?

— Я?.. Я бы взял!.. — беспечно ответил Михал. — Пойдем обедать, а то в животе бурчит.

Они направились домой. Когда они подходили к подъезду, их окликнул знакомый звонкий голос.

— Эй, мальчики!.. Ребята!.. Постойте!

Они остановились. По улице, держа в руке куртку и размахивая ею, бежала Агнешка. Над ушами у нее подпрыгивали перевязанные бантиками хвостики.

— Есть новость! Вы ничего не знаете, потому что вас отпустили раньше. На шестом уроке по классам ходил рассыльный и сказал, — Агнешка перевела дыхание, — что в воскресенье вся наша школа будет расчищать этот участок, почти всю набережную. Взрослые тоже выйдут работать.

— С какой стати? — сразу запротестовал Михал. — Я не пойду. И дядю не пущу. Воскресенье человеку дано для отдыха, и точка.

— Ах, Михал, вечно ты артачишься! Любишь, чтобы тебя уговаривали, — сказала Агнешка.

Но Михал не дал ей договорить.

— Вовсе я не артачусь. Пусть вкалывают те, кто здесь жить будет, а меня увольте.

— А я… — начала было Агнешка.

Но он снова прервал ее:

— Понятно, понятно — а ты, и Витек, и этот твой друг сразу помчались бы, и не щадя живота своего, до последней капли пота!..

— Откуда ты знаешь про моего друга? — растерявшись, спросила Агнешка.

— Я ему рассказывал… — покраснев до ушей, пробормотал сконфуженно Витек.

— Ох, и друг! Помогал каждому! И сам учился на медаль! — продолжал издеваться Михал. — А воображения у него было! Вагон и маленькая тележка! Что ни секунда — новая идея. И постился через день. Посмотрит на тарелку бигоса или фляков, и его прямо воротит.

Михал так комично изобразил отвращение при виде тарелки бигоса, что Агнешка с Витеком закатились смехом.

— Все это очень смешно, — воскликнула девочка, — но ты не угадал. У Ромека отличный аппетит, не хуже твоего. А что касается воображения — правда. Настоящий умница! И организатор отличный! Чуть что случится, все говорят: «Ромек что-нибудь придумает!»

— Ну, тогда пошли телеграмму, пригласи на воскресенье. Посмотрим на этого… с ломиком в руках… — Михал хотел изобразить пренебрежение, но в его голосе прозвучали интерес и зависть…

После обеда Витек с Михалом пошли к Мареку Галичу смотреть телевизор. Когда они подходили к дому, сконфуженный Марек ждал их у ворот.

— Телевизор сломался, — сообщил он.

— Жаль! Такой мировецкий фильм! — с досадой проговорил Витек.

— Жаль не жаль, а раз сломался, ничего не попишешь. Привет! Мы пошли! — У Михала мигом созрела новая идея.

Они двинулись дальше бодрым шагом. По обеим сторонам улицы Краковское Предместье гуляли по-весеннему одетые люди. Из магазинов и в магазины валили толпы покупателей. Ребят не интересовали витрины, лишь один раз они остановились у гостиницы «Бристоль» посмотреть на иностранные машины.

— Идем, идем! — торопил Михал. — Что в этих гробах хорошего? Вот мотоцикл или велосипед — это я понимаю! Захочу — заработаю денег, соберу сколько нужно и куплю.

Витек посмотрел на него с недоверием, он было открыл рот, чтобы что-то возразить, но тут они обогнули памятник Копернику и оказались перед высоким зданием-башней.

Михал уверенным шагом направился к подъезду. Он знал, где находится лифт, решительно открыл дверцу и пропустил Витека вперед. Прежде чем ошарашенный Витек опомнился, они уже поднимались на пятнадцатый этаж.

— К кому мы едем? Кто здесь живет? — спросил вполголоса Витек, точно с лестницы его могли услышать.

— Здесь? Много народу. И кроме того, моя тетя!

— Тетя? Ты никогда не говорил, что у тебя есть тетя в Варшаве, — удивился Витек. — Я и не подозревал.

— Ты еще многого обо мне не знаешь, — сказал снисходительно Михал.

— А твоя тетя не рассердится? Мы ей не помешаем? — продолжал допытываться Витек.

— Ну чем мы можем ей помешать? Не робей! А теперь гляди! — Михал вытолкнул товарища из лифта, и тот оказался перед громадным окном. — Видал?!

Витек чуть не вскрикнул от восхищения.

Отсюда, сверху, была видна почти вся Варшава. Висла темной полосой протекала под двумя мостами — Силезско-Домбровским и Гданьским. Улицы казались крохотными, как на макете в музее. По улицам сновали трамваи и автомобили. На старом железнодорожном мосту, полностью закрытом новым двухъярусным мостом, дымил невидимый паровоз.

— Вон зоопарк! Видишь? А нашего дома не видно. Его заслоняют дома.

— А вот Кафедральный собор! — воскликнул Витек, обрадовавшись, что и он что-то узнал. — А вон костел Свентего Кшижа!

— Ну, а еще что ты узнаешь?

— Дом Профсоюзов возле моста.

— А ближе?

— Там? — Витек колебался. — Свентокшижская, наверно?

— Ну, эти розоватые корпуса. А еще ближе, возле Коперника, Дворец Сташица. Здание с башенкой на крыше — это «Бристоль», а там, где флаг, — здание Совета Министров. А тут, прямо под нами, наклонись, видишь? Электростанция.

— Откуда ты все это знаешь? — удивился Витек. — В Варшаве без году неделя. Ты что, часто к тетке приезжал?

— К какой тетке? Она такая же моя, как твоя!

— Как это?

— Нет у меня никакой тетки. Это я на всякий случай сказал, если кто-нибудь спросит.

— Ой, Михал, бежим отсюда!

— Вот, сразу испугался. Да какое кому дело? Посмотреть нельзя, что ли? Были бы денежки, мы бы поднялись еще выше, на самый верх Дворца культуры. Вот откуда, наверно, видик! Ты там был?

— Не-е-е…

— Ну что ты за варшавянин? Лопух несчастный! Ну что ты видал, как говорится, в родимом городе?

— Мало, — откровенно признал Витек. — Михал, давай уйдем отсюда.

— Ладно, пошли.

Он вызвал лифт, но несколькими этажами ниже они снова вышли. Михал повел Витека по каким-то коридорам к другому лифту. Они снова поднялись на пятнадцатый этаж и увидели Варшаву с другой стороны.

Теперь Витек и сам узнавал почти все здания внизу. Но его заинтересовало другое.

— Сколько новых домов кругом! — сказал он восторженно. — Как все-таки много людей в Варшаве! Папа говорит, что после войны, когда он вернулся, здесь были сплошные развалины. Ему ужасно завидовали, когда он поселился у Шафранцев. Тоже мне счастье!

— Тогда это было счастье. А чем теперь несчастье?

— А то нет?

— Эта рухлядь еще крепко держится. Газ есть, электричество есть, ванная и уборная есть. Выходит, квартира-люкс! Все удобства!

— Тебе легко смеяться… ты не поймешь… а моя мама так мечтает о новой квартире… двухкомнатной, с большой кухней… — Говоря это, Витек даже повторил интонации матери.

Они спускались по лестнице, останавливаясь на каждом этаже. Любопытно было видеть, как постепенно сужался кругозор и здания становились все больше и больше, вырастая просто на глазах.

— Здорово ты все придумал! — одобрительно произнес Витек, когда они вышли на улицу. — И как это тебе в голову пришло? Ребятам покажем?