Приключения Арбузика и Бебешки. Сокрушение «несокрушимых» - Скобелев Эдуард Мартинович. Страница 2

– Письмо в открытом море – это не случайно, – поддержала Саню Лялька Дудкина. – Я очень беспокоюсь. Я так волнуюсь, что у меня горят уши.

– Друзья мои, – с улыбкой сказал Арбузик. – Умный человек ничего не должен бояться в своей жизни… За исключением, пожалуй, двух вещей.

– Каких же? – спросила Наташа. – Об этом никогда не говорили наши учителя.

– Наши добрые учителя и не могут сказать обо всём. Они стараются выполнить школьную программу, а времени всегда недостаёт. В свободное время наши учителя, увы, не всегда читают мудрых авторов прошлого и настоящего – они ещё варят обеды, стирают бельё для своих детей и копаются в огородах. А ведь учитель – это ваятель души. Это больше, чем художник или поэт: он работает с живым человеком. И чтобы делать с успехом свою работу, ему нужно достаточно средств, чтобы не тратить слишком много времени на решение разных бытовых проблем. Варить обед или полоть грядку с морковкой – это благородное занятие, но учителю необходимо время и на то, чтобы хорошо подготовиться к урокам.

– Всё так, – согласилась Наташа, – но позволь узнать, какие две опасности угрожают умному человеку?

– Первая и главная опасность – это отступить от высоких моральных принципов. Усомниться в добре, равенстве и справедливости для всех. Ум только тогда получает своё полное развитие, когда подкреплён добром и бескорыстием. В противном случае это механический калькулятор, который неспособен создавать подлинные человеческие ценности. Человек без высокой морали – это больной человек. Злодей всегда болен.

Ребята молчали – думали.

– Даже я теперь готов полностью согласиться с этим, – сказал Бебешка. – Настоящий, сильный ум действительно как-то связан с высокими чувствами. Гнусные люди могут быть большими хитрецами, но мудрыми они не становятся никогда.

– Вторая опасность, – продолжал Арбузик, – это слабость воли. Иначе говоря, готовность подражать худшим. Отсюда лень, курение, бесцельная трата времени и прочие пороки. Взять алкоголь. Даже в самых ничтожных дозах он действует как коварный яд: разрушает наиболее тонкие структуры мозга и губит душу. Подлинно великие люди, благодаря которым существуют народы (хотя великие люди сами существуют благодаря народам), всегда высоко ценили здоровье как залог высокой трудоспособности, и потому избегали алкоголя. Граждане Древней Спарты давали алкоголь рабам, чтобы потешиться над пьяными и чтобы каждый из свободных граждан понял, что пьяный не может быть свободным, а свободный не имеет права терять свою первую свободу – незамутнённость рассудка, прозрачность, ясность душевных чувств… Кто хочет прославить себя и свой народ, должен идти к мудрости, непрерывно совершенствуя свою душу и не допуская слабостей… Я предложил капитану Саксу медовый лимонад, чтобы он понял, что имеет дело с благородными людьми. Предчувствую, это не последняя встреча, и хотел бы, чтобы этот человек – пусть даже он будет нашим ярым врагом – не думал о нас хуже, чем мы есть на самом деле… Всегда, когда есть возможность, стоит проявлять щедрость и великодушие по отношению к людям, с которыми имеешь или собираешься иметь дело: любой добрый посев способен дать добрые всходы в добром сердце…

– Но только лишь в добром сердце, – возразил Бебешка.

Он вскрыл ножом конверт и долго читал и перечитывал письмо, морща лоб и шевеля губами.

– Письмо от моей матери, – наконец объявил он.

– Прочти, – попросил Арбузик, – и если можешь доверить нам содержание письма, прочти его вслух.

– У меня, друзья, нет от вас никаких тайн!.. Читаю с первой до последней строки!..

Письмо от тёти Музы

Дорогой сынок!

Пишу я лично, твоя незабвенная мамочка, мамуленька, мамуленция.

У нас тут всеобщий трам-тарарам. Такие необыкновенные события – гусиным пером не описать! Иные утверждают, что история окончилась. Другие божатся, что только началась. Но если началась, то это действительно что-то неслыханное.

Ты знаешь, я всегда вела дневники, потому что наши крошечные судьбы в конце концов отражают судьбы страны, а может, и всего человечества. Признаюсь, я всегда писала дневники для тебя, но сейчас пишу письма, потому что уже не считаю тебя маленьким: если человек, сколько бы лет ему ни было, задумывается о смысле жизни и начинает осуществлять самостоятельные, разумные планы, он уже вполне взрослый.

Я написала тебе три письма. Первое письмо я отправила в город Херсон, второе – в Стамбул, через Кукушкину, бывшую буфетчицу кинотеатра «Носорог», которая вышла замуж за турка и уехала в Турцию. Этот турок достопримечателен тем, что он накручивает на голову, как на бобину, по 25 метров шёлка и вывозит шёлк за границу под видом своего тюрбана. Правда, теперь этот человек сидит в тюрьме за мошенничество, и всё его имущество конфисковано. К сожалению, мадам Кукушкина узнала об этом слишком поздно. Теперь она проливает горькие слёзы и мечтает вернуться на Родину, но у неё нет ни копейки денег, она зарабатывает себе на хлеб, продавая наряды, которые привезла из нашей глуши.

В Херсоне письмо спросишь на главпочтамте, в Стамбуле – в конторе директора морского порта.

Третье письмо я отправила на Канарские острова, заплатив за него золотую монету, которую когда-то купила у Эвелины, дочери дяди Гоши, – дядя Гоша теперь наш городской голова. Правда, пока он не избран, а назначен, но я уверена, он выиграет и выборы, потому что грозит побить палкой каждого, кто не отдаст за него свой голос. По его словам, это верх демократии – подчиняться палке, как жезлу уличного регулировщика.

После твоего отъезда, в ночь с субботы на воскресенье, в нашем городе и, разумеется, в прилегающих окрестностях наступило настоящее оледенение. Уже появились два белых медведя и какой-то полуголый человек в одном тапке. Обыватели утверждают, что вся эта компания – переодетые грабители, приехавшие к нам на «гастроли» из южных государств и провинций. Говорят также, что белые медведи – это разведчики. А основная масса грабителей явится в костюмах пингвинов, эскимосов и продавцов шоколадных батончиков.

Холодно, холодно, холодно, и завтра завеет не снегом пушистым, а злыми пулями. Уже есть жертвы холодов. Дворник Печёнкин погиб в уличной перестрелке при невыясненных, разумеется, обстоятельствах. Начальник милиции посажен в тюрьму за пристрастное некогда и глубоко ошибочное ведение следствия по делу дяди Гоши, который никакой не спекулянт и не грабитель, а благодетель всех голодных. Его называют теперь повсюду «крестным отцом демократии города».

Попал в опалу и поэт Филофей Огромный. Его больше нигде не подкармливают, работы не дают, и он ходит в дырявом пальто и просит милостыню.

Пущен слух, что в его любимой бочке, в которой он некогда жил, подражая древнегреческому философу, при обыске были найдены два окорока, пуд муки первого сорта, торт и ящик бананов, но всё это, конечно, сплошные выдумки.

Филофея несколько раз допрашивали, и дядя Гоша предложил ему добровольно переселиться на льды Арктики.

Стихов Филофей больше не сочиняет, потому что на голодный желудок они не сочиняются. Филофей перешёл на краткую прозу, которую, как говорят, запечатлевает на заборах. Но и это, по-моему, злой поклёп.

Недавно в очереди перед хлебным магазином Филофей Огромный декламировал свои стихи. Я запомнила целых три строфы, которые и воспроизвожу: