Узбекские народные сказки. Том 2 - Афзалов Мансур Иноятович. Страница 106

Шах Хусейн приказал готовить пышную свадьбу и осыпал золотом Абу Салиха. Приказ об изгнании Алишера был отменен.

В час свадебного пира Алишер Навои проник в одежде странника в гарем, чтобы проститься со своей возлюбленной.

Он застал Гюли больной. Ужасный приступ изнурительной лихорадки мучил ее. Но она была по-прежнему прекрасна, и жаркое сияние ее глаз спорило с холодным мерцанием звезд.

– Я не буду женой падишаха, – сказала Гюли, – яд действует, и я умираю.

– Любимая, – сказал Алишер в глубокой печали, – я тоже пил яд из твоих рук, но я не чувствую и признаков болезни.

Тогда Гюли призналась:

– Не было от сотворения мира, чтобы любящая убила своей рукой любимого. В твоей чаше, душа моей жизни, было чистое вино.

– Несчастный я! – воскликнул Алишер. – Зачем ты поступила так жестоко?

– Я поступила так, чтобы ты, любимый, никогда не забыл меня.

В тот самый миг в комнату Гюли вбежал разъяренный шах Хусейн. Кто-то из евнухов прошел в пиршественную залу и донес о приходе в гарем Алишера.

В руках шаха была обнаженная сабля.

– Кто бы ни посмел нарушить неприкосновенность моего гарема, – крикнул Хусейн, – тот умрет!

– Тише, не тревожьте ее сон, – говоря так, Алишер показал на Гюли, – о падишах, выйдем отсюда. Не будем тревожить ее покой.

Шах Хусейн взглянул на Гюли и увидел, что она мертва. Уронив на пол саблю, шах вышел.

Алишер поднял саблю и, выйдя в соседнюю комнату, сказал:

– Ныне ничего больше я не жажду, как только того, чтобы факел моей жизни погрузился в реку забвения. Вот сабля, рази!

И он протянул саблю Хусейну.

Рассказывают, что Хусейн раскаялся в своем поступке, не стал рубить голову своему визирю Алишеру. Более того, он обнял его и поклялся в вечной дружбе.

Мудрый Алишер остался первым визирем государства. Ни одно государственное дело не решалось у подножья трона без совета Алишера.

Но рассказывают также, что Хусейн до скончания дней своих затаил в сердце злобу на Алишера, ибо, кто не знает, что часто люди становятся врагами именно тех, кому они причиняют сами зло. Боялся также трусливый и жестокий Хусейн, что Алишер станет когда-нибудь мстить ему.

Товариществу и дружбе между шахом и визирем пришел конец. Много горя и бед претерпел Алишер Навои по той причине.

Любовь свою к прекрасной Гюли мудрец и поэт Алишер Навои хранил до самой смерти. Вот почему его взор никогда больше не останавливался ни на одной девушке, даже если своей красотой она могла поспорить с солнцем, луной и всей плеядой звезд небосвода.

Перевод М. Шевердина.

ЗИЯД-БАТЫР

Было или не было, в давние времена жил-был шах по имени Султан. Была у него дочь красоты несравненной, скромная, умная, ученая. Если кто на нее хоть раз взглянет, только о том и думать будет, как бы еще раз на нее взглянуть. Звали ее Камархон.

Не было человека, который мог бы так ловко, как шахская дочь, из лука стрелять, копье метать, мечом разить. Шах Султан свою дочь даже больше, чем сына, любил. А сколько было женихов у Камархон – и не перечесть! Из разных стран приходили просить ее руки сыновья шахов и беков, но все они ей не нравились.

Кто к ней ни сватался, всем Камархон один ответ давала: – Я замуж не собираюсь.

Во дворце у султана работал старик-мастер. Во всех ремеслах был он искусен. Вещи, которые он делал, очень нравились шаху, и старого мастера поставили начальником над всеми мастерами.

Был у мастера двадцатилетний сын, статный, красивый, а к тому же храбрый и умный. Звали его Зияд-батыр. Большой славой он пользовался среди других батыров.

Мастер захотел научить сына своему ремеслу и говорит:

– Сын мой, учись ремеслу, вырастешь – тебе оно пригодится.

Много времени не прошло, сын всякому ремеслу от отца научился. Смотрит отец на сына, радуется, а того не знает, что Зияд-батыр от любви страдает, мучится, ночами не спит, слезы льет, по красавице-царевне тоскует.

Однажды приказала Камархон мастеру сделать лук. Взялся старик за работу и за несколько дней сделал лук. А Зияд-батыр тайком от отца тоже лук готовил Сделал он лук и показал отцу. Посмотрел мастер на его лук и удивился. У Зияд-батыра лук намного лучше, чем у него самого, получился. Нельзя было взять этот лук в руки и не полюбоваться его красотой. На луке было вырезано узорным письмом красивое двустишие о любви.

Обрадовался очень старый мастер, сына в лоб поцеловал и говорит ему:

– Молодец, сын мой, очень я рад, что ты так хорошо моим инструментом овладел, теперь тебе в жизни нищета не грозит.

Свой лук мастер себе оставил, а царевне послал лук, сделанный Зияд-батыром. Очень понравился царевне лук. Именно такой ей и хотелось получить. Послала она мастеру дорогие подарки. Мастер был очень старый. Однажды он заболел – тяжело заболел, никакие лекарства не помогли – и умер.

Позвал шах Султан Зияд-батыра и назначил его вместо отца начальником над своими мастерами.

Зашел однажды шах к Камархон и увидел, что она луком играет. Взял шах в руки лук, отделку его рассматривает, любуется им, удивляется. Вдруг заметил шах стихи, которые были на луке вырезаны, прочитал их, позвал Зияд-батыра и спрашивает:

– Кто стихи на луке вырезал?

– Я, – отвечает Зияд-батыр.

– Мало тебе того, что я тебя начальником всех мастеров назначил, неблагодарный?!

Разозлился шах, позвал палача и приказал казнить Зияд-батыра.

Тут один из визирей кинулся в ноги шаху, попросил помиловать молодого мастера, от смерти избавить. Послушал Султан визиря, но все же приказал изгнать Зияд-батыра из города.

Отправился Зияд-батыр в путь. Ехал он и по степям и по холмам, много дней ехал, долгий путь проехал и приехал в горы.

Посмотрел – кругом зеленая трава, воздух чистый человеку сердце радуют, путника на отдых зовут. Увидел Зияд-батыр, что старик пастух табуны лошадей и отары овец пасет. Подъехал он к пастуху, поздоровался. Видит старик, что юноша устал, утомился, – налил ему из бурдюка чашку кумысу.

– Откуда путь держишь, сынок? – спрашивает пастух.

Зияд-батыр все как было пастуху рассказал. Пожалел его старик и снова спрашивает:

– А сейчас куда едешь, сынок?

– Куда же мне ехать сейчас, отец? Куда может ехать бездомный путник, лишившийся родной земли? Еду куда глаза глядят.

– Вот я у жителей здешних гор скот пасу, – говорит старик. – От отцов, дедов пастушьему делу научился. Если тебе такая жизнь понравится, будь моим сыном.

По сердцу пришлись Зияд-батыру слова пастуха.

– Отец, если вы меня к себе берете, да еще своим сыном назвать желаете, я всей душой у вас остаться согласен.

Так стал Зияд-батыр жить у пастуха, пасти овец, лошадей. Научился он хорошо из пращи стрелять. Когда дикие звери на стадо нападали, Зияд-батыр так ловко в них пращой камни метал, что многих зверей убивал. Радовался старик пастух. Прежде каждый год дикие звери много бед причиняли, а после того как Зияд-батыр пришел, стада стали спокойно пастись. Слава о Зияд-батыре далеко по горам пошла. Стали его люди звать «богатырь-камнеметатель». Так два года прошло.

Пока Зияд-батыр со своим отцом-пастухом стада пасет, послушайте про шахскую дочь Камархон.

Камархон никому не говорила о том, что она любит Зияд-батыра, но про себя давно уже решила:

«Если отец захочет меня замуж выдать, выйду я только за Зияд-батыра».

После того как шах изгнал Зияд-батыра из города, весь мир в очах Камархон черной пеленой покрылся, с утра до вечера она про Зияд-батыра думала, а по ночам до раннего рассвета плакала.

Долго царевна горе свое никому не открывала.

Было у нее сорок прислужниц. Старшую из прислужниц звали Хумаюн.

Тосковала Камархон, тосковала и наконец рассказала Хумаюн о своем горе. Чтобы тоску развеять, стала Камархон часто на охоту ездить. В один из весенних дней, отпросившись у отца, Камархон и ее служанки оделись джигитами и отправились на охоту. Приехали они в лес, несколько фазанов и других птиц застрелили, а больше никакой дичи не встретили. Поскакала Камархон дальше и видит – вдали гора виднеется высотой до небес. Поехала Камархон к той горе, а в это время из оврага выскочил волк. Пустила в него Камархон стрелу, убила волка, отдала его одной из служанок и поехала дальше.