Семеро с планеты Коламба (сборник) - Чирков Вадим Алексеевич. Страница 51

На всякую однообразную и не очень приятную работу и на ту, где требуется нечеловеческое, скажем так, терпение, ставят теперь роботов. И продавцами стали роботы. Если такому роботу попадался капризный покупатель, он отходил с ним в сторонку и там улаживал дело, а его место тут же занимал другой, запасной, выходивший по звонку первого.

Жалобы на продавцов сразу прекратились. Не устраивал покупателей разве что очень бедный язык роботов: «Да? Что? Как? Сколько? Пожалуйста… Пожалуйста…»

Следующая серия роботов говорила уже иначе: «Да? Вот это? У вас хороший вкус…»; «Сколько? Всего-навсего?»; «Пожалуйста, я рад для вас это сделать!» А предыдущую серию отправили торговать бензином на автозаправочных станциях, где, как известно, все торопятся и особой вежливости не требуется.

Но покупатели хотели, чтобы у роботов были еще и разные лица. Им пошли навстречу. Скульпторы, лепя лица сначала из пластилина, а потом отливая их из мягкой розовой резины, вдоволь пофантазировали. Были среди масок и худощавые, и щекастые, и носатые, и курносые. Были и длинноволосые, и кудрявые, и лысые. Были пожилые, молодые, среднего возраста. Но все до единого были улыбающиеся.

РОБОТ ВАРИТ БОРЩ

О роботе-поваре рассказ особый. Сделать-то его сделали и научили картошку чистить, морковку нарезать кружочками, яйца разбивать как полагается, суп в кастрюле помешивать, не разливая на плиту, начинили электронный мозг рецептами всяких блюд последнего тысячелетия, но не подумали конструкторы о… бабушках.

Спросите, при чем здесь бабушки?

А вот при чем.

Бабушки, — роботы в первую очередь должны были облегчить их жизнь, — в доверии роботам отказали начисто, в их кулинарные способности не поверили.

— Чтоб какая-то машина борщ лучше человека варила? Да никогда в жизни! — примерно так или точно так сказали бабушки.

А теперь представьте, пожалуйста, что произошло, когда на кухню, куда бабушка ни дочь, ни внучку не пускала, считая ее своей святая святых, вошел робот…

Нет, нет, суставы у него не скрипели, ноги не грохотали, и посуду на пол он не сшибал. Здесь конструкторы все предусмотрели. Роста робот-повар был небольшого, в движениях ловкий, ступал мягко… Но все равно бабушка смотрела на него, как на черта, возникшего прямо из стены. Она чуть не крестилась.

— Где мука? — по-хозяйски спрашивал робот приятным голосом. — Где соль, перец? Где вы держите крупы? Мясорубка в порядке? Нож наточить не надо? Я, пожалуй, начну с того, что почищу кастрюли…

Тут бабушка не выдерживала.

— Ты бы нос свой сперва почистил! — говорила она сердито. Нос робота и правда бросался в глаза — длинный, из какого-то пористого материала; в инструкции было сказано, что он служит прибором для улавливания запахов. — Кастрюли мои ему не нравятся!

Чувством обиды конструкторы робота не снабдили.

— А что, — спрашивал повар, скашивая глаза к носу, — он запылился? Или я его чем-то запачкал? Кажется, нет… Но я, конечно, протру. — И вытирал нос специальной губкой, которую вынимал из маленького кармашка на «животе».

Приготовление обеда робот начинал с перечисления всевозможнейших блюд всех времен и народов:

— Во Франции в это время года едят супы: луковый… Английские первые блюда я бы вам не рекомендовал… Канадцы предпочитают… В Японии в августе любят… Шведские гурманы…

— Отравит он всех — вот чем это кончится! — перебивала робота бабушка. — В Китае, я слышала, ласточкиными гнездами кормят, а в Японии вообще сырое на стол подают! Ты борщ, борщ обыкновенный можешь сварить?

— Борщ обыкновенный? — переспрашивал робот. — Такого в перечне блюд нет. Есть украинский, русский, южный, сибирский, летний, зеленый, без мяса, острый…

— Что я говорила! — бабушка с торжеством оглядывала кухню, где собиралась вся семья. — Не может! А отравить — это он всегда пожалуйста! Рано вы меня из кухни выпроваживаете!

— Но мама! — защищал робота сын. — Ты же сама вот уже три года жалуешься, что сил на кухню у тебя больше нет. Что она тебя замучила. Мы и купили — ради тебя! — робота…

В конце концов робот принимался за работу. Надо ли говорить, что бабушка, стоя у него за спиной, бдительно следила за каждым его движением? Робот все делал быстро, ловко, аккуратно.

— Машина она и есть машина, — ворчала, однако, бабушка. — А ежели в ней какая-то гайка открутится? Откуда мне знать, что он вместо соли в кастрюлю может насыпать? Нет, за ним нужен глаз да глаз…

И бабушка начинала роботу и то, и другое подсказывать — чего и сколько положить, пока не уставала и не уходила отдыхать.

Наконец из кастрюли начинал подниматься пар. Бабушка, сидя в кресле в гостиной, принюхивалась.

— Ой, не так пахнет! — качала она головой. — Не так, как надо! Да и чего можно от машины требовать!

Борщ разлит по тарелкам, семья приглашается на кухню, все пробуют его. Первой — бабушка. Отведает ложку — смотрит на родных. А в глазах такая надежда, что похают роботову работу!

И сын, и невестка, и внуки прячут от бабушки глаза— борщ отменный, слов нет. А самый маленький внучек говорит как раз то, что нужно:

— Бабушка, скажи ему, что вкусно. Вон он как на тебя смотрит. Ну, скажи! Ты ведь для него главнее всех.

Бабушка поворачивает голову к роботу.

— Капусту-то ты все равно слишком мелко нарезал, — говорит она, — разварилась капуста и вкуса не имеет. Но уж ладно, для первого раза ничего. Если будешь меня слушать, научишься. Слушать-то ты умеешь?

Робот кивает, да не один, и три раза подряд. Бабушка зачерпывает еще ложку.

— Искрошил капусту. Прямо не капуста, а вермишель…

Роботов становилось все больше. И каких только историй не рассказывали об их приключениях — и смешных, и грустных, и каких угодно. О них-то и наша повесть…

«ЗАЯЦ»

Это случилось весной, в мае.

Это случилось в троллейбусе, на том маршруте, где почему-то держали кондуктора. Кондуктором был, конечно, робот. Его прозвали Тетей Катей: ТК — троллейбусный кондуктор.

Глаза у Тети Кати были зеленые, но если она обнаруживала «зайца», глаза загорались красным светом.

Когда тот мальчишка впрыгнул в троллейбус, Тетя Катя стояла спиной к входу и не заметила его. Он уселся подальше от кондуктора и высунулся в окно.

Цвела акация, и мальчишка хватал в горсть белые душистые цветы с деревьев, что росли рядом с дорогой.

И вдруг раздался густой голос Тети Кати:

— Пассажир, ваш билет? — Роботы ко всем без исключения обращаются на «вы».

Мальчишка сунул руку в один карман, в другой… Ни талонов, ни денег не было. А Тетя Катя ждала, вытянув большую свою ладонь.

И «заяц», отчаявшись, положил в ладонь робота горсть белых пахучих цветов.

Тетя Катя перевела загоревшийся красным взгляд на ладонь.

В той небольшой программе поведения, которая была записана в электронном мозге троллейбусного кондуктора, ничего не было сказано про цветы вместо денег. Про «зайца», расплачивающегося цветами. Про то, как надо с ним поступить.

— Следующая остановка — Садовая! — сказала Тетя Катя, хотя следующая была — Космонавтов. — Проходите вперед, граждане, — говорила она, хотя в салоне никого, кроме нашего героя и двух парней, не было. — Уступайте места старшим! — бормотала растерянно. — Осторожно — двери закрываются! — Глаза Тети Кати лихорадочно меняли цвет с зеленого на красный, даже бывали разноцветными: один зеленый, другой красный.

— Ты что, пацан! — крикнули парни. — У нее резисторы сейчас сгорят! Гони монету живо!

И в этот момент Тетя Катя словно опомнилась. Она прижала ладонь с цветами к металлической груди.

— Совесть — лучший контролер, — сказала она, как учили конструкторы, и при этом прикоснулась к плечу мальчишки. — Следующая остановка — конечная. Но вы можете ехать и дальше…