Сказки - Почепцов Георгий Георгиевич. Страница 15

И вслед за дядей подобострастно захохотали все слуги. Грохот злого хохота сотрясал зал. От такого количества зла поникли и завяли все цветы вокруг дворца.

Тогда Дин не выдержал и сбросил личину робота. В своем гневе он вырос до самого потолка и теперь возвышался над толпой. Смех сразу же умолк. Под взглядом Дина дядя съежился и словно окаменел.

— Как? Ты? — шевельнулись его губы.

Дин пустил в зал голубой лучик, который, перебегая поочередно от робота к роботу, превращал их в мальчишек.

Теперь зал, в котором вспыхнул яркий свет, разделился на две половины: в одной столпились дядя и слуги, в другой — шумели ребята. Две толпы стояли друг против друга, словно два войска перед сражением.

— Мне одному не справиться! — крикнул ребятам Дин. — Я могу только держать их в бездействии. А если мы попытаемся избавиться от них все вместе, это должно получиться. Помогите мне, ведь вы, как-никак, маленькие волшебники.

И после этих слов десятки голубых молний засверкали в зале. Дядю и его слуг окутали клубы голубого тумана, который кипел, переливался, взрывался. Когда же он рассеялся, в зале уже не было ни дяди, ни его слуг. Дин облегченно вздохнул и снова стал таким же, как все мальчики.

А маленькие волшебники загалдели, забегали, запрыгали. Так что, глядя на них, никто бы не догадался что это волшебный замок, а не школьная переменка в обыкновенной школе. Но и любого из них тоже можно понять: побыв некоторое время роботом, они не могли сдержать радости, что снова стали мальчишками.

— Дин, Дин, Дин, — твердили ребята, окружив своего юного освободителя. — Спасибо тебе! Спасибо! Спасибо!

— Неужели вы думали, что никто не придет к вам на помощь? Мы о вас все время помнили. И Строитель, и Звездочет, которые теперь станут моими первыми министрами. А чего вы хотите сейчас?

И тогда вперед вышел мальчик, который недавно был роботом у Володи. Он потоптался на месте и сказал:

— Если можно, конечно… Мы хотели бы учиться, чтобы стать такими же, как ты. Ведь нас забирали во дворец на учебу…

— Учиться! Учиться! — запрыгали все.

— Вот видишь, — Дин повернулся к Володе. — Получается, что я не смогу вернуться в твой город. У меня здесь слишком много дел.

У Володи на глаза навернулись слезы.

— Не плачь! Что ты?.. Мы же будем встречаться. Обязательно. Ведь люди и волшебники тоже могут быть настоящими друзьями.

Баклуша

ГЛАВНЫЙ БЕЗДЕЛЬНИК РАЙОНА

— Э-хе-хе! — маленький человечек по имени Баклуша потянулся, очнувшись после сна. Правое ухо, на котором он спал, было втрое больше левого, борода свисала до низу, как маленький веник.

Баклуша еще раз всласть потянулся и встал с земли.

Пиджак на нем был непростым. Высокий воротник напоминал большую подушку, сзади была спинка из матраса, а впереди Баклушу закрывал кусок одеяла.

Человечек подбежал к луже, умылся, вытерся бородой и снова потянулся. Затем достал из кармана осколок зеркала, посмотрелся в него и удовлетворенно хмыкнул:

— Вот теперь я, кажется, выспался. Но как похудел!

И сокрушенно покачал головой.

— Скорее за завтраком, — постучал он по своему впалому животу и неслышными шажками двинулся из парка, где он спал, на проспект.

Мимо проносились машины. Рабочие в ярко-оранжевых жилетах укладывали асфальт.

— Фи, — поморщился Баклуша и презрительно отвернул нос. — Мне это не подойдет.

Он забежал в ближайший двор и скрылся в кустах, поминутно цепляясь бородой за веточки.

Внезапно вся его физиономия преобразилась, потому что за трансформаторной будкой Баклуша заметил двух школьников. Портфели их лежали под стенкой, а ребята увлеченно играли в крестики-нолики.

— Может, пойдем, а? — спросил один из них, который проигрывал.

— Еще чего! Ты играй давай. Первый урок сегодня чепуховый.

Баклуша радостно похлопал себя по животику. Он подполз ближе, изо всех сил потянул носом, как пылесос, только совершенно бесшумно. Он втягивал воздух и толстел на глазах. Вскоре он заметно округлился, глазки его стали маслянистыми и довольными.

— Вот и позавтракал, — едва-едва шевельнул он губами, когда ребята наконец побежали в школу. — Школьное безделье — самое вкусное. Когда ребенок бьет баклуши, они такие аппетитные. Как отбивные.

Он свернулся клубочком тут же в кустах, лег на свое лопуховое ухо и захрапел.

Спал он долго, и за это время очень изменился. Костюм снова стал ему велик, щеки ввалились, только правое ухо осталось таким же большим.

Баклуша уменьшался прямо на глазах. Казалось, еще немного — и от него останется одно только ухо.

— Ой, — протер он глаза своими маленькими ручками. — Так можно и с голоду умереть. Завтракать, обедать и ужинать всегда надо вовремя. Где бы мне еще поесть?

Он выглянул из кустов и принюхался. От натуги даже покраснел. На другом конце двора он почуял дворника, который, вместо того чтобы подметать, в задумчивости развалился на лавочке.

Человечек потянул носом, проглотил кусочек этого безделья и едва не поперхнулся.

— Нет-нет, взрослое безделье, взрослые баклуши жестковаты для меня. То ли дело — молоденькое, школьненькое, нежненькое… Вот прелесть! Надо пойти поискать. — И он затрусил в сторону школы.

Путаясь в своем нескладном костюме, Баклуша проскользнул в дверь. В школе стояла тишина. Из-за дверей классов доносились редкие голоса. «Катетом называется…» — слышался уверенный учительский бас. «Расстояние составит, составит расстояние… Расстояние будет равняться…» — мямлил за другой дверью робкий ученический голос.

Было так спокойно, что даже солнечные зайчики не прыгали, а тихо лежали на полу. Портреты классиков в коридоре провожали крадущегося маленького человечка укоризненными взглядами.

«Караул!» — хмурил брови Эйнштейн.

«Держи его!» — готов был крикнуть Ломоносов.

Но их крепко-накрепко удерживали рамы.

Баклуша, как собака на охоте, поводил носом то туда, то сюда. Нос его дрожал я раздувался. Сразу было видно, что он напал на след,

Баклуша шел туда, где пахнет повкуснее. Перед одной дверью он упал прямо на пол: ведь здесь шла контрольная, а безделье на любой контрольной это такая редкость, такое лакомство!

За дверью толстый мальчишка, развалившись на парте, рисовал моря и океаны, собак и верблюдов. Вот он поковырял в носу и уставился на воробья, который прыгал на ветке за окном.

Маленький человечек вовсю работал своим носом-пылесосом, пытаясь не упустить ни кусочка его безделья. Но тут соседка толкнула мальчишку локтем в бок, и он вернулся к задаче.

Баклуша недовольно зашипел. Пришлось идти дальше. Но он все время оглядывался на эту дверь, вспоминая восхитительные баклуши.

Возле следующей двери тоже клубились соблазнительные запахи. Человечек обрадовался, устроился побезопаснее не перед дверью, как раньше, а за батареей и засопел носом.

В классе человек десять усердно притворялись, что работают, но мысли их были далеко-далеко. Трое вспоминали вчерашний футбол. Еще трое сами собирались сыграть после уроков, поэтому мысленно расставляли свою команду и противников на поле. Двое дремали, пересмотрев за вчерашний вечер все телепрограммы подряд. А две девочки увлеченно выбирали для себя фасоны платьев, причем независимо друг от друга остановились на одной и той же модели.

Человечек толстел и толстел от такой благодати.

— О-о-о! — ему даже плохо стало. — Очень уж сытное безделье попалось. По-моему, мне уже хватит. Надо поскорее отсюда выбираться.

Он напоследок глотнул еще кусочек и…

— Оп! Оп! — попытался он выбраться из-за батареи, но это было не так-то просто. Ведь за батарею он залез тоненьким, а теперь стал толстым.

Баклуша испугался. А ветерок приносил все новые и новые порции безделья.

— О, — затряс Баклуша головой, попав в такое несчастье. Он растолстел уже так сильно, что костюм его трещал по швам. — Что же теперь будет? Вот бездельники так бездельники! Сначала лопнет костюм, а за ним и я.