Жили-были солдаты (сборник) - Длуголенский Яков Ноевич. Страница 13

— Нет, — подумав, ответил Зубов, — нельзя.

И направился вместе со старичком в дом, чтобы употребить на мальчика Митю всё своё солдатское влияние.

ЗУБОВ ЗНАКОМИТСЯ С МИТЕЙ

Вошёл Зубов в дом, повесил на гвоздик пилотку, огляделся — нету мальчика!

— Что, — спросил Зубов, — уже сидишь?

— Сижу, — подумав, ответил Митя из-под дивана; он ожидал доктора, а это был явно не доктор. — А вы кто?

— А я — рядовой Зубов из нашей доблестной дивизии. Меня в увольнение до семнадцати часов отпустили.

Так что ничего — сиди, — сказал Зубов. — Меня всё равно не пересидишь.

И сел на стул.

Вообще-то говоря честно, он не знал, как дальше разговаривать с мальчиком, но когда-то он и сам был мальчиком, поэтому думал: всё образуется.

Смотрит Митя из-под дивана: Зубов сидит.

Час, наверное, проходит — Зубов сидит.

Да ещё к тому же начинает играть с дедушкой в шахматы. С закрытыми глазами.

«Может, — думает Митя, — его действительно до семнадцати часов отпустили?»

Предупредил он на всякий случай деда и Зубова, что никаких лекарств всё равно принимать не будет, и вылез из-под дивана.

— Ну, здравствуй! — обрадованно сказал ему Зубов.

— Здрасте, — неуверенно сказал ему Митя. — А это правда, что вы играете с закрытыми глазами?

— Нет, — сказал Зубов, — я подглядываю.

— Это нечестно! — возмутился дедушка.

— А разве честно играть против меня с открытыми глазами?

Тут они посмеялись немного, Зубов попросил поставить для него на огонь картошку — потому что проголодался очень, а потом сказал:

— Между прочим, был в музее.

— Ну? — спросил Митя.

— Видел пушки и пищали. А один человек не поверил, что я смогу надеть на себя древний шлем, взять в руки щит и меч и не упасть при этом.

— И не упали?! — открыв рот, спросил Митя, да так его и не закрыл.

— Не упал, — ответил Зубов. — Мы, солдаты, когда нас заденут, особенно крепко на ногах держимся. Мы через горы и леса без компаса проходим, с самолёта, между прочим, с закрытыми глазами прыгаем… Значок, между прочим, вот этот видел? — И Зубов указал на раскрытый парашютик.

— Это что, парашютик? — спросил Митя.

— Да, за прыжок с самолёта на парашюте.

— Ха! — сказал Митя, чувствуя, что проигрывает и что

Зубов явно берёт над ним в этом разговоре верх. — Ничего страшного — прыгнуть с парашютом! Я бы прыгнул!..

— Из самолёта, ночью? — спросил Зубов.

Тут Митя надолго задумался. Конечно, он мог бы сказать: «Да, прыгнул бы!», но он был человек справедливый и поэтому промолчал.

— А вы прыгали? — спросил он.

— Днём, — сказал Зубов. — Один раз. А ночью не прыгал.

— Но прыгнете? — не отставал Митя.

— Прыгну, — твёрдо сказал Зубов.

— А он лекарства боится пить, — появляясь, сказал дедушка.

— Да при чём здесь лекарства?! — отчаянно сказал Митя.

Он не мог понять, как может дедушка путать такие разные вещи, как какие-то лекарства и ночные прыжки с парашютом!

Даже Зубов это отлично понял.

— Мы говорим о самолётах, — сказал он дедушке, — а вы — о лекарствах! Это же совершенно разные вещи, дедушка!..

Митин дедушка поднял руки и сказал, что признаёт свою ошибку.

— А между прочим, — спросил Зубов, — о каких тут лекарствах зашла речь? Если об аспирине или хлористом кальции, то это одно, а если о чём-нибудь другом, так это другое…

— Об аспирине, — сказал дедушка.

— О хлористом кальции, — сказал Митя.

И тут Зубов начал смеяться.

ХЛОРИСТЫЙ КАЛЬЦИЙ

— Ой, не могу! — сказал Зубов.

— Что — не можете? — спросил Митя.

— Без смеха думать про хлористый кальций. Раньше-то ведь я его тоже боялся, но в армии… Дайте-ка, дедушка, мне самую большую деревянную ложку! Как — зачем? — удивился Зубов. — Нам в армии хлористый кальций дают только деревянными ложками. Хорошее дерево, оказывается, — пояснил он Мите, — половину горечи забирает. Я раньше сам этого не знал, потому боялся… Солдаты-то в армии тоже иногда болеют и тоже не очень-то любят пить лекарства…

— И что же тогда с ними делают? — заинтересованно спросил Митя.

— А ничего. Прописывают деревянные ложки вместо железных. Это раз. Дают подышать над картофельным паром. Это два. Между прочим, дышать надо в компании. Это три. Одному неинтересно. Вот, собственно, и всё. Короче, пустяки!..

Тут дедушка принёс на выбор четыре деревянные ложки, Зубов долго и сосредоточенно пробовал каждую на зуб, дал попробовать Мите, и после некоторых споров они выбрали самую на вид неказистую, но по вкусу самую лучшую.

Затем Зубов недрогнувшей рукой налил себе хлористый кальций, выпил, сказал:

— Хор-рошо!

И передал Мите.

Затем Митя недрогнувшей рукой сам налил себе в ложку хлористый кальций, выпил почти не поморщившись, сказал совсем как Зубов:

— Хор-рошо!

И передал лекарство и ложку дедушке.

А дедушка от растерянности не стал даже пить — сунул лекарство и ложку в шкафчик.

— Ну-с, — сказал, потирая руки, Зубов, — а сейчас мы все будем дышать над паром.

— Прямо вот тут, за столом? — спросил Митя.

— Прямо вот тут, за столом. Несите, дедушка, картошку…

На всякий случай Митя хотел было по привычке нырнуть под диван, но тут увидел, что дед несёт в кастрюле действительно самую обыкновенную картошку, а Зубов уже накрывается с головой одеялом и говорит:

— Ого, картошка-то рассыпчатая! Самая полезная, чтоб дышать. Вы, дедушка, с этой стороны заходите, пусть парню покрупнее достанется, а я вот с этого бока…

— Давай, — говорит дедушка Мите, — заходи!

Ну, Митя и сунул голову под одеяло. А там уже дедушкина голова и Зубова, конечно.

Жили-были солдаты (сборник) - i_035.jpg

— Ну как? — спрашивает Зубов.

— Темно, — отвечает Митя.

— Зато здесь нас вон сколько. Как в кино. Не соскучишься. К тому же предлагаю устроить соревнования: кто кого пересидит. Солдаты так всегда делают. Ну, начали!..

Митя засопел, потому что уже знал, что всех тут пересидит и что первым из игры выйдет дедушка.

— Жарко очень, — минут через пять сказал дедушка.

И высунул голову, чтоб подышать.

— Снимаетесь с игры, — жёстко сказал Зубов дедушке из-под одеяла. — И вам засчитывается поражение. Таким образом, на дистанции осталось два гонщика.

— Каких гонщика? — удивлённо спросил Митя, стукаясь своим лбом в лоб Зубова.

— Два гонщика на велосипедах. Я и ты.

— А-а-а, — сказал Митя.

И подумал, что это верно: он и Зубов проносятся на своих велосипедах по раскалённой пустыне, и все удивляются: «Смотрите, кругом стоит такая жара, а они — хоть бы хны!»

И тут, как только Митя это подумал, Зубов как-то подозрительно закашлялся, высунул голову из-под одеяла и сказал:

— Всё. Больше я не могу.

— Снимаетесь с соревнования! — радостно заорал Митя. — Я занял первое место!..

— А я второе, — сказал Зубов.

Дедушка, совершенно естественно, оказался на третьем.

Тут Зубов сказал, что ему пора идти в часть, в свой военный городок, съел по настоянию Мити одну картофелину, а затем, отметив своим перочинным ножом деревянную ложку, из которой теперь Мите надлежало пить лекарство, сообщил по секрету, как ловко можно вовнутрь принимать аспирин. А потом попрощался и вышел на улицу.

И тут увидел участкового врача товарища Гаврилову, о которой говорил ему Митин дедушка и которая пришла теперь, наверно, уговаривать Митю, чтоб он принял лекарство.

Участковый врач стояла на крылечке и во все глаза смотрела на рядового Зубова.

— Я всё слышала, — сказала она, — я тут стояла и всё слышала. Вам обязательно надо быть детским врачом.

— Трудно быть врачом, — подумав, сказал Зубов. — А вы — врач? Лечите Митю?

— Да, — вздохнула врач, — лечу Митю. И это, наверное, нисколько не легче, чем быть солдатом…

— Не знаю, — засмеялся Зубов, — солдатом-то я уже был, а вот врачом….