Рулевой - Болдуин Билл Merl William Baldwin, Jr.. Страница 22

Все остальные послания за исключением одного и впрямь оказались счетами.

Это единственное исключение составляла короткая записка от Бородова, в которой тот советовал ему заглянуть в очередной выпуск солидного «Бюллетеня Имперского Флота».

Бюллетень? Нахмурившись, Брим вызвал его, на дисплей — тот заполнился знакомыми солидными иероглифами; галочка, судя по всему поставленная Бородовым, выделяла крошечную заметку в самом конце номера. Собственно, это была и не заметка даже, а несколько строк из хроники текущих событий на космических фронтах, и все же:

Послушавшись Бородова, он сохранил эту заметку в своей ячейке тоже, невольно улыбаясь при этом. Странное дело, подумал он про себя, как много для него значит это крошечное признание его заслуг. Ведь с того момента, как он поступил на флот по указу лорда Вайрода, он постоянно чувствовал себя аутсайдером. Теперь он начинал ощущать себя кем-то.

Вслед за этим он приступил к сочинению ответа на послание Марго. К его удивлению, это оказалось не таким простым делом. Он перелистал свои книги в поисках подходящей строки, но ни одна не показалась ему подходящей, хотя, лежа в одиночестве на койке лазарета, он не раз перебирал их про себя. Он сделал вторую попытку, потом третью — потом стал перечитывать все с первой страницы. К моменту, когда настало время собираться к Коллингсвуд, он перечитал два томика стихов и четверть третьего, не найдя ничего отдаленно удовлетворяющего его требованиям. В конце концов он отказался от мысли потратить несколько лет на поиски нужных слов. Сокрушенно покачав головой, он наскоро выбрал несколько строчек, по крайней мере не противоречащих его настроению, черкнул пару сопровождающих их слов и, отослал их прежде, чем успел передумать.

Покончив с этим, он одернул мундир, протер ботинки краем покрывала и направился в расположенный уровнем выше кабинет капитана.

— Садитесь, Вилф, — пригласила Коллингсвуд, повернувшись к нему в кресле. — Из глубины кабинета до него доносились мелодичные аккорды, сплетение мягких голосов каких-то инструментов, то один, то другой из которых время от времени вырывался из общего хора, чтобы через пару мгновений снова слиться с ним в неожиданной гармонии. Кажется, он слышал что-то похожее и в первый свой визит сюда, только тогда он слишком волновался, чтобы вслушиваться в мелодию.

— Последний раз, когда я вас видела, — сообщила Коллингсвуд, хитро прищурившись, — вы спали как полено.

Брим улыбнулся.

— Последнее время я довольно одного этим занимался, капитан, — ответил он, — Если верить доктору Флинну, это ваше почти постоянное состояние, — заявила Коллингсвуд, и лицо ее посерьезнело. — Я видела, в каком; виде Урсис и Барбюс принесли вас с корвета. Валентин и его братия как следует потрудились над вами — за свое, недолгое пребывание на их корабле вы, судя по всему, успели наделать там дел.

— Старался, капитан, — скромно ответил Брим.

Коллингсвуд негромко рассмеялась:

— Я в этом не сомневаюсь, лейтенант. Но мне нужно знать все подробно. Вы же понимаете, я должна отправить официальный рапорт.

Брим почувствовал, что краснеет.

— Простите, капитан, — сказал он. — Я забыл. — Он уставился на свои ботинки, потом потер подбородок. — Насколько я помню, — начал он, — с момента, когда мы заметили этот корвет, мы… — И на протяжении следующего метацикла описал все, что видел на борту неприятельского корабля, включая те свои действия, которые считал мало-мальски интересными для начальства.

На протяжении всего рассказа Коллингсвуд сидела, откинувшись в кресле, время от времени переспрашивая интересующие ее детали. Когда он закончил, она закинула ногу на ногу, задумчиво нахмурилась и в упор, посмотрела на него.

— Забавно, — сказала она, — как вы все похожи друг на друга. До сих пор ни один из вас не упомянул лейтенанта Амхерста — и ту роль, что он сыграл в ваших приключениях. Интересно почему?

Брим нахмурился. Лежа в одиночестве в напоминающей гроб камере интенсивной терапии, он полагал, что готов к такого рода вопросам. Теперь же его уверенность развеялась как дым. Он покрутил пальцем бегунок молнии мундира.

— Ну, — пробормотал он, подыскивая слова, — я, конечно, не могу говорить за других. Видите ли, почти все время на борту неприятельского корвета я был один, капитан.

— Ясно, — вздохнула Коллингсвуд, отбрасывая с лица прядь волос, потом принялась изучать ногти на правой руке. — Может, тогда, — начала она, — вы сможете прояснить мне некоторые моменты, связанные с некомпетентными действиями лейтенанта Урсиса?

— В каком смысле, капитан? — вспыхнул Брим, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— В том смысле, что он пытался переделать приборы управления грузового корабля облачников «Рыггец», разумеется, — ответила Коллингсвуд, лицо которой сделалось вдруг холодным, как безвоздушное пространство космоса.

Брим набрал воздуху в легкие и поднял глаза.

— В таком случае, капитан, — ровным голосом произнес он, — у меня есть что заявить — и довольно много.

— Вы готовы в этом поклясться, лейтенант? — спросила она, выпрямившись в кресле.

— Если до этого дойдет, капитан, не сомневайтесь, готов, — ответил он, ожидая неминуемого взрыва: в конце концов, и она, и Амхерст принадлежат к авалонской элите, против которой голос карескрийца — тьфу, вне зависимости от того, прав он или виноват.

Как бы обдумывая следующие слова, Коллингсвуд посидела молча, глядя прямо ему в глаза. Потом вдруг откинулась на спинку кресла, широко улыбаясь.

— Вы теперь настоящий член экипажа «Свирепого», Брим, верно? — произнесла она. — Мне показалось, поначалу у вас были с этим некоторые затруднения.

Брим зажмурился.

— Извините? — переспросил он.

— Ну, то, как вы выгораживали Амхерста, — объяснила Коллингсвуд. — В общем, вы теперь член моего экипажа во всем, — Она негромко засмеялась. — Причем в рекордно короткое время.

Брим молчал, не понимая, куда она клонит.

— Вам, наверно, интересно, лейтенант, что я собираюсь делать с ним? — продолжала она, протягивая изящную руку. — Мне нетрудно было вычислить его вину в том, что мы потеряли грузовик, — и в том, что доставило вам столько боли и неприятностей. Вы имеете право требовать от меня ответа на этот вопрос.

Брим отрицательно покачал головой.

— Спасибо, капитан, — только и сказал он.

— Я не выгоню его с корабля, — продолжала она, — поскольку Амхерст — влиятельное имя на флоте, да и в силу ряда других причин, не имеющих к вам никакого Отношения. Дадим ему по крайней мере еще один шанс. — Она улыбнулась и тоже покачала головой. — Жизнь никогда не бывает простой, лейтенант. При всем том, чего Амхерст, несомненно, заслужил, я не могу позволить себе совершать политическое самоубийство, подавая на него рапорт; единственное, что я постараюсь сделать, — это лишить его возможности навредить так же сильно в случае, если он осрамится еще раз, Брим снова молча кивнул. По крайней мере она с ним откровенна.

— И, разумеется ничего из его рапорта не попадет в личное дело вашего друга Урсиса. — Она бросила взгляд на пустой шар дисплея и неприязненно скривила губы.

Брим встал, чтобы уходить.

— Ваш доклад заслуживает самой высокой оценки — равно как и ваши действия, лейтенант, — добавила она. — Вам не хотелось бы приступить к выполнению своих прямых обязанностей на мостике, а, лейтенант?