Добровольная жертва - Метелева Наталья. Страница 4
… Ей было тепло, и в животе не урчало. Она была сыта. Ей было блаженно тепло. Она открыла глаза. Женщина у очага помешивала что-то в котле и напевала незнакомо, гортанно. Каштановые с проседью волосы были забраны в две косы. Мама уложила их красивой короной, как обычно.
– Мама! – позвала девочка.
Женщина оглянулась. Мамины глаза глянули ласково, и мамин голос был так же ласков и заботлив, как раньше:
– Проснулась, деточка! Как ты?
– Хорошо. Тепло. Там еда? Откуда? – удивленно принюхалась девочка к дразнящему вкусному запаху. Всю длинную-длинную зиму в этом котле было нечего варить.
– Братья твои оставили, и ушли… – нежно улыбнулась матушка. – Все ушли, детка моя. Никого больше не осталось. Скоро и мы уйдем. Далеко-далеко, к морю. Там красиво. Тебе понравится. А теперь надо выпить вкусный отварчик.
Она поднесла ей чашу с тошнотворным настоем, и заставила выпить. Девочка была такая крошка, что даже не заплакала от страшного открытия. Эта мама была очень-очень похожа на прежнюю маму. Невероятно похожа. Но это была не мама. У нее не было красных, потрескавшихся от стирки рук. Ее ладони были гладкие, тугие, совсем без морщинок. Совсем.
Маленькая ведьма вздохнула в спину Лерга. Так хотелось еще что-нибудь спросить у этого доброго великана! Она перевела взгляд на веселое, обрамленное легкомысленными кудряшками, лицо представленной девушки.
– Так ты моя … добровольная вос-питательница? – с интересом спросила Детка, протягивая ручку надзирательнице.
– О, да, – задорно улыбнулась Лека, взяв ее ладошку, – совершенно добровольная! Постараюсь воспитать тебя как следует!
– Ты такая красивая! И похожа на мамочку. Она тоже красивая и добрая, – заглянула ей в глаза Детка. – Я не буду тебя огорчать и постараюсь вос-питаться как следует. Если ты правда этого хочешь.
– Конечно, хочу! – воскликнула воспитательница.
– Да, я вижу, что ты искренне хочешь, – погрустнела девочка, на ее глаза навернулись слезы. – Наверное, так надо. Но я не очень хочу. И даже очень не хочу.
Лека присела перед ней на корточки, вытерла с пухлой щечки покатившуюся слезку:
– Ну что ты, милая, что ты! Не плачь. Конечно, так надо. И Лерг этого хочет, и я этого хочу! Так что, ты постарайся нас не огорчать.
– Но мне тебя жалко! Я не ожидала, что ты будешь такая чудесная! Как ты могла согласиться стать моей … вос-питательницей?!
– Ну, я сама к тебе захотела! – утешала ее девушка. – Никто не уговаривал. Это я уговаривала, чтобы мне позволили.
Детка горько вздохнула:
– Значит, ты самая, что ни на есть, добровольная жертва…
– Ну да, – соглашаясь, рассмеялась Лека, встряхнула кудряшками и легонько щелкнула девочку по веснушчатому носу. – Самая что ни на есть! Не вешай нос!
– Я правда не хочу. Но, раз такова твоя воля, я принимаю тебя.
И запела. Незнакомые слова перекатывались как морской прибой. Голос звучал как рокот и вместе с тем странно убаюкивающе. И, пока она пела, голова Леки клонилась … склонилась … уткнулась ей в маленькие коленки …
Детка материнским жестом погладила ее пушистый затылок, поцеловала … и одним рывком свернула девушке шею. И закричала, отчаянно воздев зеленый пламень глаз к невидимым сквозь камень небесам.
Лерг ушел из Лиги и Оргеймской Пустоши сразу, как очнулся. Подал прошение об отставке, и Глава принял ее. О чем они говорили, Владыка не сообщил никому.
Глава и два советника Лиги заседали, трехглавым змеем глядя в разные стороны. Присутствовал бы еще мастер Лерг, смотрел бы в четвертую. Но он в четвертую просто брел, смутно помня, куда и зачем.
– Напрасно мы его отпустили. Никто не винил мастера. И его заслуги велики перед Лигой, – высказался, наконец, сидевший по правую руку телепат Ресс.
Он нервно теребил черную бороду, чуть не рвал с досады: мало того, что Владыка и не думал рассказывать о содержании разговора с Лергом, так еще и замкнулся для мысленной беседы. Впрочем, здесь натх прикрылся этикетом: советник Дмитерас – провидец, но не телепат. Но Ресс чувствовал – не только в этом причина. Задумал что-то белоголовый.
Владыка сумрачно глянул, изрек:
– Лига – не галера, и адепты – не рабы, прикованные к веслам. Каждый свободен в служении.
– Тварь так и не пришла за Деткой, – напомнил телепат. – Ловушка захлопнулась, а толку… Только ловцы пострадали.
– Значит, не крепка была ловушка для такого зверя. – ответил белоголовый. – Мы же попытались спрогнозировать ее поведение… Понять логику. Нашей, человеческой – нечеловеческую. Стоит ли удивляться? Все наши ловушки слишком человечны для Твари.
– Да, – согласился провидц Дмитерас. – Если бы мы сумели ее предсказать, предвидеть – она бы никуда не делась. Но там – полная неопределенность. Тьма. Словно мы пытаемся увидеть в Бытии Небытие.
– К тому же, она приходила накануне.
Оба собеседника удивленно вскинули брови. Глава уронил коротко:
– Снег.
– Но ты же говорил, что…
– Говорил. И сейчас скажу то же: никаких явных следов, никакого нападения. Разве она напала? Нет. Она оставила ощущение. Всего и только ощущение, что это была она. Насмешку. Запах. И это невесть что я должен был сообщить Совету? С каких это пор мы доверяли ощущениям, – скажет Совет. И будет прав.
– Но – снег?! Запах?! – Дмитерас смотрел на него как на спятившего параноика.
– Фантомы. Не сама Тварь. Как лучи, отраженные от зеркала – не само солнце…
– Хорош лучик, – процедил Ресс. – Скорее уж, запах крови! И напала не Тварь, а Детка. Мыслимо ли: такая крошка – и такая кровожадность!
Белоголовый пожал плечами:
– Она не жаждала крови, а выполняла свой долг. Как его понимала. Когда волчица режет овцу и тащит волчатам, она тоже выполняет долг.
– Но, в отличие от волков, детка была разумна! – возразил Ресс.
– Это видимость. Она выглядела как человек. Человеческий детеныш, воспитывающийся у волков, тоже мог быть разумным. А вырастает волк.
– Видимость… – горько прошептал Дмитерас. – Все мы – видимость человека. Тебе не понять нас. Ты – проявленный.
– Когда-то и я был непроявлнным, – белоголовый поднялся, подошел к окну. – Таким же человеком, как все люди Вавилора.
Это он-то, снежноволосый, холоднокровный, словно текла в нем кровь, древней исчезнувших Крылатых? Только те огнем дышали, а этот – холодом. Ресс возмутился:
– Ты никогда не был человеком, натх. Что тебе до людей, если ты живешь лишь затем, чтобы поймать Тварь?
Еще один телпат-бунтовщик. Что за день такой сегодня? Белоголовый резко повернулся. Встретил неприязненные взгляды карих глаз южанина Дмитераса и зеленых – степняка Ресса. Увидел потаенную тоску дремлющих в человеческом теле эльфа и оборотня. Непроявлнные ждали в небытии. Жаждали яви… Что за день. Что, вообще, за планета!
Двойное имя она имела – Вавилор, или Вавилорский Колодец. С двойным дном Колодец. Ибо жили в этом мире разумные люди, мало чем отличающиеся внешне, но в людях жили непроявленные сущности других рас от гнома до тролля, и каждый мог измениться вдруг, во мгновение ока.
Лечь спать человеком, проснуться вампиром и перерезать семью и соседей. Зайти в гости, а за столом очнуться великаном, и раздавить всех, кому не повезло оказаться рядом. Поцеловать на ночь детей и задушить, потому что вылезла в явь упыриха…
И каждый человек боялся другого такого же, который мог в мгновнье стать не таким, боялся, как лютую неведомую тварь. Каждый хотел убить первым, если проснется спящий… успеть, пока он спит…
Вавилорский Колодец был наполнен кровью.
Может, потому стали не редкостью зачатки телепатии и дар предчувствия? Робкие ростки, взращенные Лигой. Пифии и провидцы, видевшие скрытое, могли предупредить тех, кто хотел услышать.