Руки вверх, мистер Гремлин! - Больных Александр Геннадьевич. Страница 2

— Я готов! — бодро выпалил я.

Подполковник чуть улыбнулся.

— Я рад, что вы проявили понимание стоящих перед нашей организацией задач.

Я вскочил, щелкнул каблуками.

— Я принимал присягу! Я офицер запаса!

— Отлично! — голос подполковника фанфарно зазвенел. — И еще кто-то смеет утверждать, что народный патриотизм ослабел. Нет. Мы по-прежнему сплочены и готовы к самой жестокой борьбе.

Я еще раз щелкнул каблуками, вспомнил об оставленных в парной штанах и покраснел.

— Хвалю! — рявкнул подполковник, делая вид, что не замечает моего конфуза.

— Служу Советскому Союзу!

Подполковник отечески похлопал меня по плечу.

— Садитесь. Приступим сразу к делу. Капитан, прошу вас.

Капитан сделал руками стремительное движение, и прямо из воздуха у него в ладонях появился кожаный чемоданчик. Точнее, для меня это был чемоданчик, а в руках капитана он сильно смахивал на спичечный коробок. Лязгнули никелированные замочки, чемоданчик распахнулся. Это был сложный прибор, напоминающий компьютер, только очень специальный, с массой незнакомых клавиш и верньеров.

Капитан тем же жестом фокусника извлек ниоткуда крошечную дискету и вопросительно посмотрел на подполковника. Тот разрешающе кивнул. Капитан вставил дискету в прибор, экран засветился.

…выжженная солнцем до полной бесцветности солончаковая пустыня. Редкие веточки противно колючего саксаула тоже выгорели до пепельно-серого цвета. Даже само небо приобрело какой-то блеклый белесый оттенок. Мне померещилось, что с экрана пахнуло жаром, и я невольно подался назад. Серая бетонная полоса, пересекавшая пустыню, казалась естественной и органичной в этом опаленном мире. Ее огромные шестиугольные плиты сливались с землей, и, если бы не красные и зеленые огни, поблескивающие вдоль полосы, я ни за что не различил бы бетонку, хотя она была гигантской. Полоса начиналась где-то за горизонтом и уходила в желтое марево, плавно колышущееся вдали. Зато резким белым пятном выделялась стоящая на полосе машина.

— Объект «Икс», — сухо пояснил капитан. перехватив мой недоуменный взгляд, он снова молчаливо обратился за разрешением к подполковнику. Тот кивнул, Лаконичность, превосходящая спартанскую! — Корабль многоразового использования… м-м… «Икс». Может стартовать как обычный самолет без помощи ракеты-носителя.

— Что-то вроде японского? — спросил я.

— Разумеется. Именно японцы украли у нас эту идею. Она была опубликована в журнале «Мурзилка». Наши цензоры оказались преступно небрежны, за что они еще понесут заслуженное наказание. Проморгать такую военную тайну! Неслыханное головотяпство! Измена!

— Я где-то читал об этом корабле… — протянул я нерешительно.

— Где? — моментально насторожился капитан. В глазах подполковника тоже зажглись охотничьи огоньки.

— В журнале…

— Каком?!

— Не помню точно. Кажется «Флайт». Или «Интернейшнл дифенс ревю»… Не помню.

— Вы правы, — скорбно согласился капитан. Подполковник, услышав названия, тоже погрустнел. — Иностранцы, не стесняясь, разглашают нашу военную тайну, а мы не можем привлечь их к ответственности…

— А называется эта машина… Постойте… «Вихрь».

По вытянувшемуся лицу капитана я понял, что попал в десятку.

— Неважно, как он называется, главное, что он существует, и наша задача — сохранить это в тайне. Цензура не справляется со своими обязанностями не по злому умыслу, а от чисто физической невозможности. Сейчас развелось столько разнообразных журналов, попробуй, уследи за ними. Вот если бы цензоров было раза в три больше… А лучше в четыре… — Капитан мечтательно закатил глаза. — Впрочем, я отвлекся.

Были нажаты новые клавиши, и картинка на экране ожила, задвигалась. Белым факелом ударил выхлоп, и сразу потек, заструился неподвижный до того воздух, расплавленный чудовищным жаром. Очертания огромной машины тоже заколебались, поэтому я не уловил момент, когда она сорвалась с места. С экрана не доносилось ни звука, но мне чудилось, будто я слышу бешеный рев пламени и свист рассекаемого короткими крыльями воздуха. Грузная с виду машина неожиданно плавным движением подняла нос, колеса оторвались от бетонной полосы… Внезапно словно кто-то невидимый встряхнул экран. Без всяких причин машины вздрогнула, качнула крыльями, резко вильнула в сторону и соскочила с бетонки. Колеса подняли дымные шлейфы, машина ударилась носом о землю. Весь экран заволокло серо-желтое облако.

— Какой ужас, — невольно вырвалось у меня.

Подполковник молча кивнул, а капитан спросил:

— Вы обратили внимание?

— На что?

— Секунды непосредственно перед аварией.

— Нет.

Пыльное облако постепенно рассасывалось. Стал виден разбитый аппарат. Его помятые крылья жалобно задрались вверх, несколько иллюминаторов вылетели. К счастью, пожара не возникло.

— Какой ужас, — повторил я. — Надеюсь, экипаж не пострадал?

— На сей раз обошлось, — недовольно сказал капитан, нажимая какую-то клавишу. По экрану заметались красные и желтые зигзаги. Потом снова возник смазанный движением силуэт «Вихря».

— Смотрите внимательней, — предложил капитан.

Изображение начало двигаться рывками, то и дело замирая. Опять самолет-ракета начал разбегаться, уже приподнялся и… неуклюже раскачиваясь свернул со взлетной полосы, сунувшись в песок. Но сейчас я заметил стремительно мелькнувшую черную полоску. Она пересекла бетонку под самым носом набиравшего скорость «Вихря».

— Что это? — вскричал я, невольно вытягивая палец.

— Заметили, — с мрачным удовлетворением констатировал подполковник.

— Заметил. Но я так и не понял, что именно заметил.

— Пусти еще раз стоп-кадрами, — приказал подполковник.

Капитан еще раз прокрутил запись. Теперь я различил крошечную черную фигурку, оказавшуюся на пути машины. Именно она испугала пилота «Вихря», потому что сразу после роковой встречи переднее колесо судорожно дернулось в сторону, многотонная махина покорно вильнула с бетонки навстречу бесславному концу.

— Наши компьютеры восстановили изображение по имеющимся записям, — проинформировал капитан. — Только после этого мы поняли, что произошло. Даю вторую запись.

Изображение, неуловимое для глаза, превратилось в рисованное. Снова «Вихрь» попытался взлететь, и снова катастрофа. На этот раз я все увидел в мельчайших деталях. Картина была настолько невероятной, что я растерянно попытался протереть глаза, чтобы отогнать наваждение. Дорогу «Вихрю» перебежала черная кошка. Воровато озираясь, она мчалась поперек полосы, прижав уши и вытянув хвост. Да-а. Если бы после такой встречи «Вихрь» сумел взлететь, это стало бы настоящим чудом. У меня невольно вырвалось:

— Кошка?!

Подполковник вздохнул.

— Сначала мы тоже не поверили, уж слишком далеким от реальности оказалось объяснение катастрофы, противоречащим всем законам природы.

— Да что вы знаете об этих законах? — перебил я его. — Простите.

— Ладно. Пилот сразу после аварии говорил, что ему перебежала дорогу черная кошка, но мы, конечно не поверили. Допрашивали, старались. И все зря. Хотя после научного анализа его версия подтвердилась, мы все равно ходатайствовали о наложении взыскания, потому что наш советский офицер не имеет права поддаваться тлетворному влиянию чуждой нам нечистой силы. Однако… — Он замялся. — Если бы это происшествие осталось единичным случаем. Как вы сами понимаете, этот факт огласке не подлежит, но я должен открыть вам тайну: летные испытания состоят из серии полетов. Вам была показана пленка, увы, не с первой аварией. Та застигла нас врасплох, мы оказались абсолютно не готовы. Но после нее были приняты все меры, которые мы полагали необходимыми. Однако аварии продолжались, хотя вдоль полосы было введено патрулирование специальных собачьих подразделений… Выяснилось, что это пустая трата времени и сил. Катастрофы продолжались. И каждый раз пилоты в оправдание приводили одну-единственную причину: ту же самую проклятую черную кошку. Это иррационально. Это недиалектично. Это невозможно. Но это существует. Мы не имели права признавать существование потусторонних сил, однако давление обстоятельств оказалось сильнее должностных инструкций. После того, как разбился беспилотный радиоуправляемый аппарат, мы были просто прижаты к стенке. Ведь арсенид галлия не подкупишь, не сглазишь!