Руки вверх, мистер Гремлин! - Больных Александр Геннадьевич. Страница 26

Сначала Ерофей молодецки предложил взломать наружную обшивку, но Дятлов перепугался до смерти. Оказалось, что именно прогулочная палуба не изолирована от остальной части корабля, и потом, вскрыв ее, вы автоматически выпускали воздух из всей станции. Сто лет со дня гибели «Титаника» ничему не научили наших горе-инженеров.

Выбора не оставалось. Приходилось лезть в пасть льва. Все робкие попытки найти добровольцев среди экипажа «Перуна» завершились полным провалом. Дятлов твердо заявил, что готов разбомбить Лондон, Париж и Нью-Йорк одновременно, но драться с привидениями не обучен. Мы с Ерофеем решили штурмовать вражескую цитадель вдвоем. В итоге была сформирована самая титулованная штурмовая группа в истории войн. Личный состав: один рядовой (Зибелла), один полковник (Ерофей), один генерал-майор (я). Полковник Дятлов пообещал мне любую необходимую материальную помощь и заверил, что в самый трудный момент он будет мысленно со мной. Я со своей стороны определенно заверил полковника, что не пройдет и двух месяцев, как он получит очередное звание ефрейтора. Оставив командира станции с разинутым ртом переваривать это обещание, я в сердцах хлопнул дверью.

Провожавшему нас главному инженеру станции было не по себе. Он все время дрожал, но подрывные заряды на люке укрепил вполне профессионально.

Я сипло откашлялся, на всякий случай ощупал в кармане запасной магазин с серебряными пулями, окинул взглядом свое немногочисленное воинство. Ерофей покрепче сжал свое единственное оружие — ореховый прутик — и кивнул. Зибелла уже нетерпеливо переминался с лапы на лапу. Я скомандовал главному инженеру:

— Давай!

Глухо треснули три взрыва, в лицо пахнуло горьковатым дымом, и крышка люка гостеприимно распахнулась. Я выпустил в проем длинную очередь и бросился в люк головой вниз, больно ударился плечом о камень и покатился кувырком. Неслышной тенью за мной порхнул Ерофей. Зибелла соскользнул в люк последним.

Позади стукнул серебряный щит, закрывая выход. Отлично.

Старательно вжимаясь в пол, я быстро огляделся. Не знаю, какими соображениями руководствовался профессор, но прогулочная палуба была настроена на горный пейзаж. Я лежал на каменистом откосе, в живот мне больно врезался острый щебень. Прямо передо мной искрились на солнце казавшиеся отлитыми из хрусталя заснеженные вершины. Дул довольно прохладный ветер, над самыми макушками гор, слегка приглушая их сверкание, курилась легкая дымка. С некоторым испугом я подумал, что в погоне за дешевыми эффектами мастера психотерапии могли запрограммировать и метель в горах. Тогда становился понятным выбор Мориарти. Но меня-то данный поворот совсем не устраивал.

— Ищи! — приказал я Зибелле.

Горностай закрутил носиком и рванул по еле заметной тропинке. Хотя лапки у него были коротенькие, мы с Ерофеем поспевали за ним с большим трудом. Я в очередной раз подивился размерам станции. Тропа заметно забирала вправо, подсознательно я понимал, что бегу по тому самому колоссальному тору, но буквально все органы чувств кричали о другом.

Неожиданно большая каменная глыба сорвалась со скалы, возвышавшейся над нами, с грохотом ударилась о камень прямо передо мной и разлетелась на мельчайшие осколки. Пронзительно пискнул Зибелла, которому досталось каменным крошевом.

— Игра принимает интересный характер, — меланхолически заметил Ерофей.

Я хлестнул длинной очередью по тому месту, откуда прилетел камень. Ответом было только раскатистое эхо.

— Нам следует быть осторожнее, — предостерег я.

— Лишь бы профессор не вызвал на помощь какого-нибудь духа,

— пробормотал Ерофей, поспешно рисуя прутиком магические знаки.

— Ты о ком?

— В горах всегда водилось великое множество самой разнообразной нечисти, с которой мы, беси, искони не в ладах. Дикие, некультурные твари.

Я испуганно закрутил головой.

— Так то в настоящих горах.

— Здесь тоже могут водиться тролли, кобольды и гоблины.

— Это было бы слишком. Призраки воображаемых гор. — Я нервно рассмеялся.

Зибелла тем временем бросился дальше.

— Вперед! — крикнул я.

Мы влетели в колючие до невозможности кусты ежевики. Пока мы пробирались сквозь них, произошло странное. Профессор зачем-то открыл обзорные окна, предполагаю, что он хотел открыть мусорные люки, чтобы мы провалились в печь.

Горная гряда приобрела иррациональный, фантастический вид, когда прямо над головой распахнулась бездонная черная пучина, усеянная сотнями золотых светлячков. Огромный голубой шар Земли грозил раздавить нас. Лучи Солнца просвечивали сквозь земную атмосферу, и горизонт стал ярко-красным. От вершин пиков во все стороны полетели колючие красные иглы. Перед нами развернулась подлинная цветовая феерия — один цвет сменял другой. Но все они были такими яркими, интенсивными, насыщенными, каких не встретишь на Земле. Словно сотни радуг одновременно закрутились перед глазами.

Я замер, зачарованно глядя на диковинное волшебство. Да, недооценили мы профессора. Словно раскаленный прут хлестнул по ноге. Я вскрикнул, едва не уронив пулемет. На тропинке никого не было. Но ведь кто-то распорол мне штанину и глубоко рассек ногу! Кровь лилась рекой! Но кто? Профессор снова ловко отвлек наше внимание. Хорошо еще этот невидимка не сумел причинить большого вреда. Цедя проклятия сквозь зубы, Ерофей оторвал кусок ткани от нижней рубахи и торопливо перевязал мне рану.

— Вперед, — приказал я и захромал дальше.

Обзорные окна захлопнулись, снова нас окружал дышащий идиллией горный пейзаж. Я угадал Монблан, Маттергорн, Юнгфрау, Финстераархорн… Альпы!

Уже совершенно по инерции мы вбежали в черный тоннель. Конечно, следовало остановиться и подумать, но погоня — ясное дело, азарт! Я только бездумно выпустил еще одну очередь. Пули защелкали по камням, впереди кто-то пискнул. Похоже, пальба была не напрасной. Пулемет дернулся и замолчал — магазин кончился. Наощупь в темноте я перезарядил его. Еще немного — и патроны кончатся, я останусь с голыми руками. В глаза снова ударило солнце, я на мгновение ослеп.

Позади послышался тихий шорох, быстро перешедший в страшный треск.

Я круто обернулся и замер в растерянности. Потолок тоннеля провалился, и проход был наглухо перекрыт гранитной плитой. Комочки черной земли на ее боках были еще влажными. В запале я совершенно забыл, что все это фокусы голографии и фантоматики. Поддавшись отчаянию, я ударил кулаком по камню, кровь брызнула из разбитых костяшек. Такова была сила убеждения. Самые настоящие стигматы…

Наверху прозвучал ехидный смешок.

Я выстрелил навскидку. Ответом был тот же издевательский смех. Путь у меня оставался только один, и я побежал дальше по тропинке, которая, увы, слишком быстро закончилась небольшой площадкой на краю жуткой пропасти. В глубине ее клокотал горный поток. Он ревел и бесновался, скрываясь в недрах скалы. Грохот водопада закладывал уши, я ничего не слышал. Посреди потока торчала как гнилой зуб черная изъеденная скала. Белые от пены струи летели вниз и разбивались об отполированный гранит на мириады сверкающих брызг. Над водопадом дрожало и переливалось радужное сияние. Его гипнотическое мерцание заставило мои пальцы ослабеть и разжаться. Пулемет брякнул о камни и улетел в кипящий котел. Я шарахнулся назад, ноги у меня подкосились, и я опустился на влажную скалу. Вот тогда-то появился профессор.

Тощая черная фигура внезапно возникла на камне посреди реки.

Странная вялость сковала мои члены, слабость и безразличие овладели мною. Я понимал, что пройдет еще несколько мгновений, и профессор швырнет меня в пену водопада. А уж куда река вынесет мой истерзанный о скалы труп — одному богу ведомо. Хотя скорее всего — в очистную систему станции.

Но тут пронзительная боль заставила меня подскочить. Я схватился за левое ухо, и моя рука окрасилась кровью.Это Зибелла, о котором я совершенно забыл, решил привести меня в чувство таким варварским, но действенным способом. Он без лишних околичностей прокусил мне ухо насквозь!