Школа над морем - Донченко Олесь. Страница 26

И все были с этим согласны. Взяв в руки аккуратно переписанный на машинке журнал, пионервожатый сказал:

- Вот это понимаю! И в руках приятно держать! И напрасно Чабанчук носится со своим альманахом, как баба с печерицей.

Пионервожатый был прав. Но нужно сказать, что если бы не он, «Рассвет» выглядел бы куда хуже. Двенадцать рисунков сделал пионервожатый для журнала. Прекрасные рисунки в красках, иллюстрировавшие стихи и роман Яши Дерезы, и статью Василия Васильевича.

Даже Олег Башмачный, и тот радовался победе своих товарищей. Впрочем, очень уж долго радоваться у Олега не было времени. Человеку; у которого мысли заняты более важным, некогда думать о каких-то журналах. Олег теперь уже знал, какое привидение видел, он на школьном чердаке. Слухи о «сеансе» прошли по всему классу, и ребята вдоволь посмеялись над Нагорным. И только Олег злился. Если бы не Омелько со своими глупыми выдумками, наверное клад был бы уже в руках Олега. Какая обида! Теперь снова, значит, лезь на чердак; снова волнуйся, снова жди и надейся. Надеяться это еще хорошо, но гораздо хуже, если за надеждой придет горькое разочарование. Но этого, конечно, не может случиться. Клад на чердаке и, наверное, припрятан неплохо, а когда знаешь, где искать, дело можно сделать вдвое скорее и легче.

Впрочем, «сеанс гипнотизма» имел и свою хорошую сторону. Теперь уже можно сказать с уверенностью, что четырехпалого и зеленоглазого незнакомца на чердаке нет и что Олегу нечего бояться этой встречи. Если бы на чердаке кто-нибудь был, ребята уж наверное увидели бы его в тот вечер. Но пока Олегу что-то не везет. Он уже частенько проклинает тот час, когда нашел это несчастное письмо. Не было бы письма, не было бы и этих тревог, разочарований. Впрочем, все это только мимолетные колебания. Кто сказал, что сокровища сами даются в руки? Взять для примера хотя бы любимую книгу Олега «Остров сокровищ»! Стивенсона. И сразу станет ясно, что за трудное дело поиски кладов и сокровищ.

И Олег решил не отступать. С рвением он принялся за приготовления к новой экспедиции на школьный чердак. Теперь уж никакие Омельки Нагорные, никакие дурацкие привидения не станут у него на дороге.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ, в которой рассказывается, как крепнет дружба Сашка с Галиной и как Омелько Нагорный смотрит в подзорную трубу

- Галина! Подожди, Галина!

Пионервожатый Максим проводит рукой по низко остриженным волосам. Спокойно светятся в глазах золотые искорки. Минуту он молчит и смотрит на девочку, словно решает, с чего начать разговор.

- Скажи мне, Галя, - наконец спрашивает он, - что у тебя нового? И что у тебя... дома?

Вопрос немного неожиданный, и Галина не знает, что ей отвечать.

- Я все знаю, - спокойно говорит пионервожатый. Мне говорил Василий Васильевич. Я очень, очень рад, Галина, за тебя, что ты все-таки справилась своей бедой. Молодец, Галина! Я смотрел сегодня твой табель. По всем «отлично».

Он улыбается, глаза его делаются уже, они теперь как щелочки, но золотые искорки не исчезают, они блестят у него в зрачках, теплые и светящиеся.

И, глядя на пионервожатого, смеется и Галина. А потом они берутся за руки и идут в физкультурный зал.

Но есть у Гали и заботы. На днях ее выбрали звеньевой. Среди других ребят в звене Галины оказался и Олег Башмачный. Ребята давно, уже заметили какую-то перемену в Олеге. В последнее время он почему-то сторонился товарищей, на переменах бродил по коридорам хмурый; как сыч, или сидел где-нибудь в углу. Что же случилось с Олегом И что он скрывает от товарищей?

А между тем ведь Олег Башмачный – пионер, и если случилось у него что-нибудь или горе какое-нибудь, почему он тогда молчит Разве товарищи-пионеры ему не друзья? Галина решила поговорить с Башмачным начистоту.

После уроков она догнала его возле ворот школы.

- Пойдем вместе, - сказала Галина, делая вид, что поровнялась с Олегом совершенно случайно.

Мальчик шел тихо, задумчивый, с опущенной головой. Увидев рядом с собой Галину, он удивленно посмотрел на нее и тряхнул головой, как будто для того, чтобы отогнать от себя какую-то назойливую мысль.

Серые глаза Олега смотрели на девочку, но казалось, что он и сейчас еще не может понять ни где он, ни кто с ним.

- Ты чего? - спросил он наконец.

- Что «чего»?

- Да так, вообще... Чего идешь со мной?

- Вот чудак! А разве нельзя?

- Да нет... Я так...

- И я так, - ответила Галина. - А только у тебя это «так» какое-то другое, не такое... Разве нет?

- А что?

- Да просто хочется знать, о чем это ты думаешь Почему все молчишь Все ребята видят, как ты изменился. И отметки у тебя что-то неважные, все «посредственно»!

- Смотрела б лучше у своего Сашка!

- Брось Сашка, Олег. Он такой же мой, как и твой. Товарищ наш и пионер. Да и о чем его спрашивать? У него и без того одни «отлично».

- Да чего ты прилипла, как смола?

- Я прилипла, а ты отлип! От товарищей отлип. Это хорошо? Сказал бы ты, Олег, все по правде. Может, что случилось? Может, тебе помочь надо? Так мы тебе все поможем. Нельзя же так, в самом деле А то, смотри, проплывет парусник у нас мимо носа, нехорошо будет.

Олег вспыхнул:

- И чего вы все ко мне пристаете И Василий Васильевич с отцом говорил и вожатый меня допрашивал. А теперь еще и ты. Ну, чего вам надо Что я вам сделал?

- Плохо стал учиться, Олег. И вдобавок еще что-то скрываешь.

Глаза мальчика загорелись холодным, металлическим блеском, и сросшиеся брови сдвинулись еще ближе. Олег посмотрел на Галину сухо и холодно.

- Скрываю! - отвечал мальчик. - Правда, скрываю. А что именно, сейчас не скажу. Никому не скажу. Не могу сейчас. А придет время, может и скоро, все узнаете. И тогда поймете, кто такой Олег Башмачный.

И сегодня на большой перемене, шагая вместе с вожатым в физкультурный зал, Галина рассказала ему про свой разговор с Башмачным.

Пионервожатый задумался.

- «Все поймете, кто такой Олег», - повторил он Олеговы слова. - Кто ж он такой, Галина?

- Кто знает! – пожала плечами Галина. - Так и не сказал мне ничего.

- Не надумал ли он, чего доброго, убежать куда-нибудь?

Девочка подняла на вожатого удивленные глаза.

- Ну, скажем, на Луну... Или куда-нибудь поближе, в стратосферу, что ли. А может, и на Северный полюс.

О соображениях пионервожатого Галина рассказала Сашку Чайке. Сашко задумался.

- Куда он убежит? В Одессу? Ну, а дальше? У него и денег нет на билет.

- Максим говорит, что Олегу хочется быть героем.

- А тебе не хочется? А мне? Разве я не хочу быть героем? А другие ребята? Только для этого мы вот все вместе держимся и учиться стараемся получше. А он...

- А он на «посредственно».

Теперь Сашко часто приходил к Галине вместе с ней учить уроки. Они помогали друг другу решать трудные задачи, потом Сашко читал вслух географию или литературу, а Галина слушала и быстро-быстро записывала карандашом в тетрадке – делала конспект.

Они подолгу говорили о книгах. И у Сашка и у Галины были любимые вещи, о которых они вспоминали с горящими и влажными глазами. Судьба Дубровского из повести Пушкина вызывала у Галины и Сашка острую жалость.

- Галина, шептал он, - я знаю еще такого же. Только он был из крестьян. Слышала о Кармелюке?

Вдвоем они читали Пушкина и Лермонтова, Некрасова, Марка Вовчка, «Энеиду» Котляревского, замирали от восторга над повестями Гоголя. Сколько книжек на свете! Каждая из них по-своему волнует, и каждая оставляет в сердце неизгладимый след.

Волнуясь, они считали, сколько страниц оставалось до конца, им тяжело было расставаться с героями этих вещей, им хотелось как можно дольше растянуть это наслаждение, которое они испытывали от книги. Сашко Чайка достал в библиотеке «Мартина Идена» Джека Лондона. За шесть вечеров они прочитали эту книжку. Незабываемые вечера! Как волновала, как радовала эта трагическая повесть молодых читателей! Как радовались они каждому успеху Мартина!А когда Сашко дочитал до того места, где редакция журнала впервые принимает в печать рассказ Мартина, выдержать было невозможно. И Сашко не выдержал. Он схватил горячими руками тоненькую руку девочки, в глазах его блестели слезы: И оба они смеялись и плакали, и в эту минуту им совсем, совсем не было стыдно этих слез. А когда дочитали последнюю страницу; долго сидели неподвижно, взявшись за руки, бледные, с широко раскрытыми глазами. Конец книжки потряс детей. Ни одна еще вещь не поражала их такой страшной и величественной картиной. Они видели перед собой несчастного самоубийцу Мартина, одного в южном ночном море. Теперь никто не спасет его. Далеко-далеко пароход с людьми, а над Мартином – только холодные голубоватые звезды.