Снежные волки - Больных Александр Геннадьевич. Страница 22

Плоская, как стол, унылая равнина вдруг прервалась цепью черных пятен. Издали было невозможно различить, что же это — голые вершины холмов, большие камни или какие-то древние здания. Воздух над этими пятнами все время странно дрожал, струился и переливался, от него исходило еле различимое голубоватое свечение. Внизу, под полукружием свечения, кипела и бурлила снежная пыль, словно там собрались несколько десятков смерчей и водили бешеный хоровод. Иногда вверх взлетали искрящиеся столбы снежной пудры, рассыпались в воздухе тающим кисейным покровом, затемняя на мгновение и необычное солнце, и снежное зеркало, потом снова опадали вниз, в клокотание пурги. Уши закладывал постоянный резкий, воющий свист, и что творилось там, в невиданном снежном котле, расслышать было невозможно.

— Честно говоря, — поморщился недовольно Чани, — мне совершенно не хочется идти туда. Как-то не тянет.

— Наша дорога идет на север, — бесстрастно отозвалась Рюби.

— А обойти это место никак нельзя?

— Я думаю, что нельзя. Это граница владений Хозяина Тумана, там начинается таинственный Сумеречный Край. И только оттуда можно пройти на северные острова, другие пути закрыты наглухо. Тем более, что мы идем именно к Хозяину Тумана и нам нет смысла сворачивать. Кроме того, я считаю, что лучше схватиться с трудностями в начале пути, а не в самом конце, когда нам особенно потребуются силы и мужество. Если мы не сможем преодолеть эту преграду, то не стоит и пытаться сражаться с Хозяином Тумана. Здесь мы по крайней мере сумеем в случае поражения спокойно отступить. От стен же Ледяного Дворца возврата уже не будет.

— Все это справедливо, — вздохнул Чани. — Но схватка с безмозглой пургой славы не принесет.

И он собрался шагнуть вперед, но Хани схватил его за руку.

— Подожди!

— Что за глупости? — высокомерно бросил Чани.

Вместо ответа Хани с такой силой подбил ему ноги, что брат, нелепо взмахнув руками, шлепнулся в снег. Он поднял залепленное снегом, перекошенное от гнева лицо и уже готов был обрушиться на Хани с градом проклятий, как тот зажал ему рот рукой. Рюби тоже упала в снег рядом с ними.

Большой снежный смерч отделился от кипящего котла вихрей и, ревя, как разъяренный дракон, покатился по равнине, всасывая в себя снег и оставляя позади черную дорожку. Но в его реве незаметно начали прорисовываться тоскливые поющие нотки, делавшиеся постепенно все более и более отчетливыми.

— Волки, — прошептал Хани.

— Ну и что?! — злобно ответил Чани, выплевывая снег изо рта. — Мы однажды уже встретились с ними. Я не вижу в них ничего опасного, жалкие твари. Трусливые и слабые.

— Когда как, — возразила шепотом Рюби. — То было в лесу, а здесь я не хотела бы с ними встречаться.

Колеблющаяся колонна смерча прошла совсем близко. Поднятая ею снежная пыль закрыла солнце, и на равнину лег полумрак, напоминавший сумерки. Внезапно смерч рассыпался на десять маленьких смерчиков, неистово крутящихся и воющих ничуть не слабее пропавшего гиганта. А потом исчезли и они. Прямо перед ошеломленными путниками, не далее чем в двух сотнях локтей, сидели десять огромных белых волков. Самый крупный из них задрал к тусклому небу морду и завыл. Леденящий душу звук пролетел над равниной. Девять волков вторили вожаку. Хани почудилось, что кровь его превратилась в красные ледышки, руки и ноги онемели, и он превращается в каменную статую… Но, к счастью, ветер дул со стороны волков, и они не могли учуять притаившихся путников, иначе тем пришлось бы плохо. Еще раз провыв, вожак сорвался с места и стремительной рысью помчался по равнине. Он парил над снегом, не оставляя следов. Ослепительный синий луч, отразившийся от какого-то украшения на его ошейнике, больно резанул по глазам. Хани подумалось, что он снова увидел Ледяную Звезду.

Когда волки скрылись, Чани перевел дух. Хоть он и храбрился, но даже ему было явно не по себе, и с заметным облегчением он сказал:

— Проклятые! Убрались наконец! — Потом повернулся к Рюби и специально для нее добавил: — Чего только не наделала твоя природа в Сумеречном Краю.

— Не надо, — осуждающе сказала Рюби. — Ты сам не веришь в то, что говоришь. Ты превосходно помнишь встречи и в Туманных горах, и на острове дракона, и в Кромешном лесу. Я твердо уверена, что мы найдем помощников и на ледяных полях севера, возле дворца Хозяина Тумана. Звери никогда не будут отстаивать зло, противясь человеку, так как он часть той же природы. А волки, акулы… Это нежить, противная ей, ведущая с ней борьбу не на жизнь, а на смерть. Природа добра по своей сути, в ней нет зла, кроме рожденного черными руками и черным разумом.

Чани недоверчиво пожал плечами, но спорить не стал. Осторожно посмотрев вслед волкам, он поднялся.

— Тогда идем. Путь открыт.

Ветер наконец утих, идти стало гораздо легче, но все-таки прошло несколько часов, прежде чем они сумели добраться до загадочных черных пятен. Уже начало смеркаться, и теперь путники ясно различали повисшую на сером небе молочно-белую, светящуюся призрачным светом дугу, концами опиравшуюся на зазубренные черные камни. Рядом с ней стояла вторая такая же, дальше третья, четвертая… Их свечение напоминало полную луну, пробивающуюся сквозь метель.

— Белая радуга… — прошептал Хани.

— Целая радужная стена, — поправил его брат.

— Еще одна выдумка Хозяина Тумана, — зло сказала Рюби. — Эти чудовища ползут впереди его армий, замораживая землю, разгоняя все живое. Они стражи его владений. Отсюда и дует тот ветер, который так мешал нам все эти дни. Не знаю, что случилось, наверное, они пропускали волков, поэтому ветер стих. Но тогда нам надо поторопиться, пока снова не начался ледяной ураган.

— Если кому-то удастся пройти под радугой, он станет счастливым, — заметил Чани. — Так говорит народная примета.

— Да. Но только не под этой, — возразила Рюби.

Однако они опоздали. Земля под ними задрожала, как в судорогах, громкий рокочущий гул прокатился по равнине. За аркой радуги вспыхнули столбы прозрачного сине-зеленого пламени, с тонким оглушительным свистом, закладывающим уши, они, вращаясь, вознеслись в небо, изогнулись, наклонились вперед и прикоснулись к радугам, моментально налившимся их ярким холодным огнем. Беззвучно ударили ветвистые синеватые молнии, радуги засветились еще сильнее, они уже пылали… В то же мгновение слабый ветерок начал крепчать. Крошечные, невидимые глазом ледяные кристаллы, которые он нес с собой, кололи лицо, как жала несметных полчищ ядовитых насекомых. Вскоре ветер превратился в настоящую бурю и продолжал усиливаться. Чани опрокинуло, закрутило и покатило по земле, как куль. Хани успел упасть сам и изо всех сил вцепился руками в землю, даже кровь выступила из-под ногтей. Но он чувствовал, что и его медленно тащит назад.

Краем глаза он успел заметить, что Рюби продолжает стоять как ни в чем не бывало, точно этот ветер для нее не более чем легкое дуновение. Потом в белесых вихрях промелькнула ярко-красная искра. Метель истошно взвыла и с утроенной яростью набросилась на них. Хани показалось, что крепкие холодные руки обхватили его, оторвали от земли, подняли вверх… и сейчас швырнут с такой силой, что он разобьется насмерть о промерзшую, крепкую, как камень, землю.

Снова полыхнули языки нестерпимо яркого, горячего красного пламени. Раздался громовой треск, вой… Его бешено завертело, потом он куда-то полетел и ударился с такой силой, что перехватило дыхание…

Рюби сидела, обхватив голову руками, словно ее мучила нестерпимая боль. Подошел помятый, взъерошенный Чани, молча потирая разбитое колено. Повздыхал, наконец спросил:

— Пойдем, что ли?

Рюби не ответила, лишь посмотрела на него и снова опустила голову. Хани с содроганием глядел на выжженную в земле глубокую борозду с оплавленными стекловидными краями, груды тончайшего серого пепла, обгоревшие камни. Он и представить не мог, что существует подобная сила. Непонятно было, почему Рюби не радовалась, ведь путь был открыт: белая радуга погасла, камни были разметаны по всей равнине, ничто больше не стояло поперек дороги.