Сын дракона, внук дракона - Больных Александр Геннадьевич. Страница 2

В который раз я налетаю, словно фрегат на притопленный риф, на этот проклятый предел компетенции, будь он трижды проклят. Самое смешное в том, что чем выше я поднимаюсь по служебной лестнице, тем уже становится мой допуск. Парадокс. Или это мне только кажется? Просто сейчас передо мной стоит огромное множество самых различных вопросов, которые вынуждают меня залезать в чужие угодья. Генерал-лейтенант это тебе не какой-нибудь жалкий прапор из Тьмутараканска, который пашет от и до, не задаваясь лишними проблемами, что лежит до от и от до. Ненужными, и для него, прапорщика, опасными. Ведь если он, прапорщик, посмеет любопытствовать, то я сам первый же его… Хотя, я снова отвлекся.

— Оставим в стороне обсуждение пределов моей компетенции, — осадил я нахала. — Если мне потребуется, — я подчеркнул слово «мне», — то я получу любые полномочия. Мне уже приводилось работать, имея полный карт-бланш.

— Слышал.

Я задумчиво потер подбородок.

— Их не просто перебили, но и не поленились спрятать трупы вниз, а потом взорвали вход. Зачем?

Полковник беспомощно пожал плечами. Да-а, помощничек. Просто возмутительно, какие бездари околачиваются в военной контрразведке. Не иначе, чей-то протеже.

— Происки врага…

— Какого?

— Амер… — полковник прикусил язык под моим яростным взглядом.

— Здесь, в глубине России?

— Ну…

— Десант со спутника, — съязвил я.

— Националисты? Мафия? — предположил полковник.

— Решили объявит нам войну.

— Не исключено.

— Тогда вы просто обязаны немедленно записаться добровольцем.

— Сдаюсь, — Свенторжецкий поднял руки. — Больше никаких идей нет.

Я быстро оглянулся удостовериться, что поблизости никого нет, и прошептал ему на ухо:

— Это действительно ваш объект? Быстро: да или нет?

Полковник кивнул.

— Но мы…

— Молчите. Есть один вариант, однако крайне рискованный. Нам могут оборвать головы, если мы найдем виновника, но ведь если не найдем, оборвут обязательно.

— Веселая перспектива, — скривился полковник.

— Да, положение аховое. Насколько мне известно, существует еще одна организация, с которой у нас… профессиональное соперничество. Они пойдут на любую подлость, из кожи вон вылезут, только чтобы подложить нам свинью. И у них есть спецподразделения, занимающиеся подобными операциями. Не надо искать вымышленных шпионов, враг гораздо ближе.

Свенторжецкий задумался. Похоже, этот вариант он не рассматривал.

— Не посмеют…

— Почему? Как я понимаю, сообщать о существовании этой базы запрещено, значит нам придется выкручиваться своими силами. А эта банда профессиональных убийц так и рыщет в поисках крови. Им ведь нужно тренироваться на ком-то…

Интеллигентное лицо полковника налилось сизой кровью, изо рта выглянули клыки. Я на миг даже подумал, что из него получился бы недурной вампир, и не завербовать ли его к себе в Управление. Имеется у меня такой отдел, ведутся работы над проблемой вампиризма.

— Если докопаюсь — убью! — прорычал Свенторжецкий.

— Сначала надо докопаться.

— Свои — своих… мерзавцы!

— Запомните, — нравоучительно произнес я, — в нашей борьбе нет своих и чужих. Только чужие. Эти личности нам не более свои, чем вавилонские коммандос.

Со стороны, наверное, можно было подумать — бродят двое мужиков, сплетничают, определенно о бабах. Как известно, подобная тема в мужских разговорах занимает не меньше места, чем тряпки — в женских. Ошибся бы, жестоко ошибся бы такой наблюдатель. Решалась серьезнейшая проблема, хотя в тот момент я сам об этом не подозревал.

Мы со Свенторжецким остановились перед тем, что еще вчера гордо именовалось клумбой. Почему-то в любой ВЧ по этой чахлой растительности легко можно найти штаб. Как тщательно его не прятали, отыщите клумбу с красными цветочками, похожими на колокольчики, и посмотрите вокруг повнимательней. Они растут прямо напротив командирских окон. Вот и здесь рядом находилось пепелище штаба.

Я с нескрываемым раздражением поглядел на часы.

— Куда запропастились эти болваны?!

— Кто?

— Ерофей и адъютант.

— Придут, — доходчиво объяснил Свенторжецкий. — Позвольте! — без всякой связи с предыдущим вскричал он. — А это что такое?!

Я проследил взглядом за его вытянутой рукой.

— Не вижу.

— Вот это! Да я их уволю! Криминалисты, твою… Так и этак!

Он был, пожалуй, несправедлив. Заметить эту штуку было непросто, особенно если не знать, что следует искать. Кто из следователей, будучи в здравом уме и трезвой памяти, разыскивая диверсантов, станет обращать внимание на каменные осколки. А вот Свенторжецкий обратил. Чем хорошо умыл меня, потому что мне-то полагалось заметить посреди разворошенной клумбы острый кремень.

Как только я заметил его, в голове зазвенели крошечные серебряные колокольчики — знак опасности.

— Постойте, полковник, — я перешел на официальный тон и придержал рванувшегося было вперед Свенторжецкого.

Подобрав острую кремневую пластину длиной около двадцати сантиметров, я оторопело уставился на нее — такой неожиданной оказалась разгадка. Больше всего пластина походила на огромный птичий коготь, собственно, когтем и являясь. Об ее острые края вполне можно было порезаться. Я покачал головой. Святая простота Свенторжецкого оказалась пророческой, мы вляпались в историю, по сравнению с которой все мои космические похождения — не более чем детский пикник.

Я повернул пластинку тупой стороной к полковнику.

— Видите?

Тот мгновенно посерьезнел, прищурился и дернул щекой.

— След пули!

— Да. Так что охрана не проспала. Они попытались дать отпор, но не их вина, что сражаться с таким противником солдат никто не обучал. Да и шансов у них немного было. Я далек от мысли хаять подготовку ваших диверсантов, полковник. Люди им не страшны. Люди! А здесь им пришлось схватиться с созданиями куда более жуткими.

— Что вы хотите сказать? — полковник облизал пересохшие губы.

— На что больше всего похож этот обломок?

— На чей-то коготь.

— Чей? Признавайтесь?

— Не знаю… Но хотел бы я полюбоваться на эту птичку.

Я вздохнул.

— Не птичка здесь была вовсе. Коготь принадлежит дракону.

У Свенторжецкого глаза полезли на лоб.

— Кому-у?

— Дракону. Для вас не должно быть секретом, какое Управление я представляю.

— Тринадцатое.

— Именно. Я им руковожу.

— Па-анятно. — Свенторжецкий как-то особенно смешно начал растягивать гласные. Но по его лицу ясно читалось, что он решительно ничего не понимает — завеса секретности хорошо изолировала мое Управление от остальных. Вы можете хоть что-либо сказать про… Двадцать Первое Управление? Нет. И я нет. Вот и про мое мало кто знал хоть капельку. Пришлось вкратце сообщить полковнику, кто мы и что мы, наши цели и задачи. Бедняга ошалело крутил головой, отказываясь воспринимать очевидное. В конце концов капитулируя, он только и сумел в очередной раз протянуть:

— Да-а…

И тут колокольчик тревоги зазвенел во мне просто оглушительно.

— Полковник…

— Слу-ушаю.

— Прикажите своим солдатам раскопать эту клумбу.

— Вы думаете…

— Уверен!

Приплелся, наконец, взмыленный Ерофей. Я не сказал ему ничего, только глянул разок построже. Домовой сразу все понял. Насколько это было в моих силах, я избегал выговаривать своим подчиненным в чужом присутствии. Никто не должен хоть на секунду усомниться, что в нашем Управлении все в полном порядке. Потом я еще успею высказать Ерофею все, что думаю о его нерасторопности. Никому не позволено так ронять авторитет своего командира, будь ты хоть трижды домовой. В следующий раз примчится на полусогнутых, а пока я ограничился коротким:

— Смотри.

Улыбку Ерофея словно водой смыло, когда он взял в руки коготок.

— Неприятно, — удачное нашел словечко. — Чудо-юдо?

— Пока не знаю, — ответил я. — Нужно будет отдать в лабораторию, пусть Задунайский получше разберется. Он эксперт, ему карты в руки.