От теории к практике (сборник) - Верещинский Андрей. Страница 4

В отличие от Бегемота, Герман, как верный паж, всюду следовал за Карлом Федоровичем. Изредка поправляя передней лапой очки, он прыгал за Карлом Федоровичем из гостиной в кабинет, из кабинета на палубу, с палубы в кладовую. Он внимательно наблюдал за всем, что делает Карл Федорович. Став членом экипажа «Розы ветров», Герман получил красный в черную клетку жилет, который был застёгнут на все пуговицы. Несмотря на свои исполинские, для кролика, размеры Герман очень быстро передвигался по каравелле следом за стремительным Карлом Федоровичем. Даже лестница на верхнюю палубу, располагавшаяся на корме корабля, не представляла для него труда – он с легкостью прыгал по ней и оказывался на корме.

Все трое собирались во время еды или после ужина, когда профессор настраивал телескоп и они втроём, по очереди, наблюдали за звёздами. Дни стояли ясные и ночью небо было чистое, звезды были все как на ладони. Наблюдая за звездами, профессор рассказывал о звёздах, созвездиях, туманностях, галактиках мифах и легендах связанных с ними. Они могли часами сидеть и любоваться звёздным небом. Приблизившись к южному полушарию, путешественники смогли наблюдать невооружённым глазом Большое и Малое Магиллановы облака. Эти карликовые галактики вызвали большой интерес у всех путешественников. «Роза Ветров» неторопливо несла своих пассажиров к новым интересным событиям.

Небо становилось серым и хмурым, тучи со всех сторон окружали «Розу Ветров». Внизу волны становились всё больше и больше, а цвет океана всё темнее. Волны словно пытались достать до путешественников. Ветер усиливался и, несмотря на немалый вес корабля его начинало мотать из стороны в сторону как пушинку.

Кот и кролик сидели в гостиной и с ужасом смотрели на происходящее снаружи. Профессор бегал по палубе, пытаясь собрать незакрепленные вещи, чтобы они не улетели. Наконец он собрал все необходимое и весь промокший, но довольный собой, вошел в каюту. Буря усиливалась. Небо стало практически черным, пошел дождь, океан внизу бушевал. Каравеллу мотало из стороны в сторону, дождь только усиливался, вокруг сверкали молнии, путешественники, закрывшись в каюте, смотрели на происходящее. Раскаты грома каждый раз заставляли вздрагивать кролика Германа, его глаза становились с каждой минутой всё больше и больше, а сам он съеживался и становился всё меньше и меньше. В отличие от Германа, Боцман как заправский моряк, переборов первый страх, уселся рядом с профессором и наблюдал за происходящим. От каждого порыва ветра корабль раскачивало как на волнах, канаты трещали, но корабль стойко держался. Вспышки молний освещали небольшой участок неба вокруг корабля. Корабль, как перышко, мотало из стороны в сторону. Постепенно корабль начал описывать круги, вначале большие, но постепенно все меньше и меньше. Каравелла оказалась в центре громадной воронки и ее засасывало внутрь. Скорость с каждой минутой возрастала, корабль крутился всё быстрее и быстрее. Постепенно потоки ветра начали поднимать воду в океане и кружить её. Вода поднималась всё выше и выше, воронка увеличивалась в размерах, и вот уже путешественники перестали понимать, где они: в воздухе или под водой.

Гул ветра, треск канатов, раскаты грома, капли дождя, бьющиеся об иллюминаторы, все это слилось воедино. Время как будто остановилось, и путешественники один за другим засыпали от усталости не в силах больше бороться с усталостью.

«Новый мир»

Открыв глаза, профессор огляделся и понял, что он лежит на диване, в иллюминатор светит солнце. Герман и Боцман спали в креслах неподалеку от него.

– А ну, вставайте, сони, – крикнул профессор.

– И что расшумелся, поспать не даёт, – донеслось до профессора. Он окинул взглядом каюту, но никого не увидел.

– Видимо усталость, – вздохнув, сказал профессор.

– Ну если устал, лежи себе и других не тревожь, – послышался тот же голос. Профессор оглянулся на голос.

– Спал бы себе и спал, так нет, давай, вставай, не нравится им видите ли, что я сплю, они встали и хотят чтобы все проснулись и бегали, – эти слова произносил кролик Герман, стоявший посреди каюты с зарытыми глазами и качающийся из стороны в сторону.

– Брррр! Что это со мной… – произнес профессор, тряся головой и потирая глаза.

Профессор и кролик Герман смотрели друг на друга, не открывая взгляд. В этот самый момент, когда они внимательно изучали друг друга, кот слез с кресла, потянулся и, пройдя мимо них в сторону палубы, сказал:

– Молочка бы сейчас холодненького – кружечку.

Карл Федорович и Герман одновременно обернулись и посмотрели на Боцмана.

– Что ты сказал? – одновременно спросили Карл Федорович и Герман.

– Молочка бы, – сказал кот и замер.

Все путешественники, молча, переглядывались. Первым нарушил молчание кот:

– Может, мы пойдем, нальем себе по кружечке молочка, да и поговорим об этом на сытый желудок?

– Пожалуй ты прав, – сказал профессор, и все трое двинулись в строну кухни.

Налив по большой кружке молока, путешественники сели за стол и стали, не спеша, молча пить, поглядывая друг на друга. При этом кот и кролик сидели за столом и, держа в лапах кружки, пили молоко. Стоит заметить, что до этого и кот и кролик пили молоко из небольших мисочек, которые лежали на маленьком столике, стоявшем рядом.

Итак, давайте обсудим, – начал профессор, глядя попеременно то на кота, то на кролика.

– Мы сидим все втроем за столом пьём молоко из кружек, а у меня создается впечатление, будто я сплю. И это потому, что вы оба только что разговаривали и сидите за столом и пьете молоко из кружек, а не из блюдечка, а между прочим до этого я такого за котами и кроликами не замечал. Что Вы на это скажете?

И он вопросительно посмотрел сначала на кролика, затем на кота.

Кот, держа кружку одной лапой, сделал изрядный глоток, поставил её на стол и, улыбнувшись «молочной» физиономией, ответил:

– А молочко – то превосходное. Да, я говорю и пью это восхитительно молоко из кружки. Просто сегодня я не мяукаю, а говорю и пью, а не лакаю как вчера. А объяснить я это не могу. С нами, что – то произошло, и мы изменились, но не все. Вот Вы, профессор, ведь не мяукаете, а, как и прежде, разговариваете.

– А ведь и правда, вчера мы попали в ужасную бурю, но я не помню, как это закончилось, – задумчиво произнес профессор.

– Где мы сейчас и куда направляемся? – спокойно спросил кролик Герман, поправляя свои очки. – Мы не выходили на палубу со вчерашнего дня. И не знаем, что происходит за бортом…

– Герман, ты совершенно прав, нам срочно необходимо посмотреть, что происходит и куда мы движемся! – вставая из – за стола, сказал профессор.

Кролик и кот быстро встали из – за стола и бросились догонять профессора, направлявшегося на палубу. Распахнув дверь, они вышли на палубу и, прищуриваясь от яркого солнечного света, прошли на нос каравеллы.

Каравелла неторопливо плыла по небу, внизу играя в лучах солнца, плескался рубиновый океан, а из него, будто желая глотнуть свежего воздуха, выныривали рубиновые рыбки. Небо было безоблачное, небольшой ветерок обдувал лица путешественников. Тишина нарушалась только долетавшими до путешественников всплесками.

– Какой необычный цвет у океана и какие удивительные рыбы, – сказал профессор, заворожено глядя на взлетающих над водой рыбок.

Рубиновые рыбки, вырываясь из водной бездны, взлетали над водой и, совершая немыслимые пируэты, ныряли в воду. Их покрытые рубиновой чешуёй тела переливались в лучах солнца и играли как драгоценные камни. Рыбки вырывались из водных глубин стаями и, поднимая сотни брызг, ныряли в океан.

Оторвавшись от этого зрелища, профессор взял компас и сверился с курсом. – Все правильно, идем верным курсом, как и шли.

Вернувшись в кабинет, он взял подзорную трубу и начал изучать горизонт.

– Карл Федорович, голубчик, можно ли мне взглянуть в Вашу чудесную подзорную трубу, – тихонько спросил, будто мурлыча, кот.

– Пожалуйста, только аккуратно. Подзорная труба – хрупкий прибор и с ним надлежит очень аккуратно обращаться, – сказал профессор, протягивая коту подзорную трубу.