Видеть звезды - Больных Александр Геннадьевич. Страница 7
— М-да. Рассмотрев дело более внимательно, я вынужден признать со всей откровенностью, что ситуация складывается далеко не столь блестяще, как представлялось на первый, нужно прямо заявить — легкомысленный взгляд.
Тайлон слабо икнул и опустился на траву, едва не придавив Крошку Енота. Говорил Орел!
— Тем не менее, приняв во внимание все привходящие обстоятельства, можно все-таки предположить, что обед, хотя и не столь сытный, как предполагалось первоначально, состоится.
Слова выскакивали из клюва с едва уловимой задержкой, и Тайлону казалось, что разговор дается Орлу с большим трудом.
— Какой обед? — машинально спросил он.
Орел солидно откашлялся.
— Давайте мыслить логически. Тогда мы легко придем к единственно правильному выводу: в данном случае лишь один из присутствующих имеет основания рассчитывать на более или менее солидный обед. А именно — я.
— Что — я? — не поняв, переспросил Тайлон.
— Как — что? — в свою очередь не понял Орел, увлеченный собственным красноречием.
— А что — как?
Орел замотал головой и нетерпеливо махнул крыльями, опрокинув поднявшегося было Тайлона обратно на траву.
— Спокойнее, спокойнее… Давайте вернемся к самому началу логической цепочки, начнем, так сказать, с яйца.
— Какого яйца? — снова вмешался Тайлон.
Орел досадливо зажмурился и затопал ногами.
— Ты все время мешаешь мне мыслить логически! Я вынужден заметить, что твое поведение не укладывается в рамки правил приличия, которые предписывают внимательно выслушивать собеседника, который высказывает свои соображения, которые, в свою очередь, могут быть подвергнуты обсуждению оппонентом, который обязан излагать свои аргументы в порядке строгой последовательности, которая…
— Стой-стой-стой! — замахал руками Тайлон. — Я совершенно перестал понимать. Ты говоришь так умно. Нельзя ли попроще и помедленней?
— Да? — приосанился Орел. — Эх, если бы тебя слышал сейчас злокозненный Эскистафелькунгсхольм! Этот мерзкий злопыхатель в своих гнусных и абсолютно безосновательных выпадах постоянно обвиняет меня в легковесности и даже, с возмущением должен отметить, мнимой беспочвенности суждений.
— Вот это да, — восхищенно прошептал Тайлон.
О Крошке Еноте и говорить не приходилось — он сидел, вытаращив глаза и свесив розовый язык из открывшегося от удивления рта, совершенно забыв о первоначальном испуге. Странно, но и Тайлон совсем перестал воспринимать Орла как стр-рашного хищника, хотя внушительный клюв назойливо лез в глаза.
— В то же время я с удовлетворением отмечаю, — продолжал Орел, — что безукоризненная завершенность моих силлогизмов становится заметной свежему взгляду, не скованному предвзятым мнением, особенно априорно негативным, как у неисправимого зложелателя Эскистафелькунгсхольма, закосневшего в неизлечимой желчности и не видящего решительно ничего далее своего противного крючковатого носа, с первой же минуты.
Орел гордо вскинул клюв.
— Очень хорошо, — сказал Тайлон, поднимаясь. — Просто великолепно. Я чрезвычайно польщен, что удостоился чести побеседовать со столь образованной и мудрой птицей, — нужные слова сами выскакивали из памяти, — Но сейчас, к величайшему сожалению, неотложные дела настоятельно побуждают меня удалиться.
— Да-да, разумеется, — автоматически ответил Орел, слегка кланяясь. — Не смею вам препятствовать, хотя с немалым огорчением лишаюсь вашего исключительно приятного общества.
Тайлон дернул за шкирку совсем обалдевшего Крошку Енота и начал медленно отступать к не столь уж далекому лесу. Орел, грустно прикрыв глаза, следил за ним без всякого выражения. Но вдруг спохватился.
— Нет, па-азвольте! А обед?!
Одним прыжком, чуть шевельнув крыльями, он снова оказался перед Тайлоном, закрывая ему дорогу.
— Позвольте опять потревожить вас. Мне крайне жаль причинять вам неудобства, но, смею вас уверить, это кратковременное явление не будет служить для вас источником неприятных воспоминаний. Дело в том, — Орел немного засмущался, — что я намерен вас съесть.
Тайлон посмотрел на него снизу вверх.
— А зачем?
— А-а… — Орел явно растерялся. — Э-э… Мне так хочется.
— Но это логически необоснованно.
Орел расправил крылья, как бы пожимая плечами.
— Должен с сожалением признаться, что над таким аспектом данной проблемы я до сих пор не задумывался. — Он замолчал, от смущения перебирая клювом перья под мышкой. — Но я ведь в некотором роде неловко, конечно, в этом признаваться, однако объективная истина для меня всегда была дороже всего на свете, я где-то, знаете ли, хищник.
Тайлон, полностью успокоившись, назидательно погрозил Орлу пальцем.
— Но прежде всего вы мыслящее существо!
— Разумеется, — выпятил грудь Орел.
— Из этого следует совершенно естественный вывод: достойно ли существа, почитающего себя мыслящим, слепо идти на поводу у низменных инстинктов, не пытаясь даже подвести под них логическую базу?
— Разумеется, нет, — сразу согласился Орел.
— Тогда до свидания, — поклонился Тайлон.
— Нет, па-азвольте! — снова возопил Орел. — Должен я пообедать или нет?!
— Если это будет логически обосновано. Потому что из всего вышеизложенного с неопровержимой ясностью следует, что поддержание жизнедеятельности, каковая является постоянным и совершенно неотъемлемым признаком и, более того, абсолютно обязательным условием…
— Пе-ре-кра-ти-те! — затопал лапами Орел. — Пе-ре-стань-те!
Он опустился на землю, судорожно отдуваясь и встопорщив перья.
— Есть хочу! — жалобно сообщил он.
— Это прекрасно, но при чем тут я? — холодно спросил Тайлон. — Давайте мыслить логически…
Продолжить ему не удалось. Глаза Орла подернулись белесоватыми пленками, голова бессильно упала, стукнув клювом о камень.
— Вот тебе раз, — удивился Тайлон. — Неужели я его до смерти заговорил? Ведь только-только во вкус вошел. Крошка…
Он обернулся, разыскивая Крошку Енота. Тот сидел на задних лапах, мерно раскачиваясь и бессмысленно глядя остекленевшими глазами прямо перед собой. Тайлон, встревожившись, подергал его за усы. Крошка Енот очнулся, ошалело крутя головой, тяжело задышал.
— Пошли-ка побыстрее, пока он не очнулся, — предложил Тайлон, но тут же остановил бросившегося валкой рысью Крошку Енота. — Постой, постой…
Он подошел к лежащему без чувств Орлу, взъерошил перья на груди и с удовлетворением отметил: живой.
Похлопал Орла по щекам. Приоткрылся мутный глаз со слезой.
— Уже? — слабым хриплым голосом спросил Орел.
— Уже, уже, — успокоил Тайлон и намеренно грубо продолжил: — Жрать хочешь?
— Да, — выдохнул Орел.
— Тогда смотри. — Упираясь обеими руками в холодный клюв, Тайлон с трудом повернул огромную голову.
— Вижу, — послушно согласился Орел.
— Целых шесть лошадей! Совершенно не мыслящих и не строящих никаких силлогизмов по первой фигуре, что абсолютно адекватно…
Глаза Орла опять закатились.
— Надо же, — с досадой произнес Тайлон. — Хищник, а какая слабая нервная система. Стыдно.
Он дунул Орлу в ноздри. Тот, постанывая от натуги, упираясь крыльями в землю, кое-как поднялся.
— Я с неизбывным удовольствием буду вспоминать нашу встречу, — полузадушенным шепотом вымолвил он. — Но, если мыслить логически… Век бы тебя не видел! — энергично, с чувством закончил Орел.
Тайлон беззвучно хихикнул.
Орел несколько раз, пробуя, неуверенно взмахнул крыльями, потом подпрыгнул и полетел.
— Мы еще встретимся, — донеслось сверху.
— Ты с ним хочешь встретиться? — спросил Тайлон Крошку Енота. — Вот и я не хочу… Ладно, двинулись. А то смотри, солнце уже садится, а впереди болото. Но все равно кое-кому я не завидую…
Низкие серые тучи, подгоняемые сильным ветром, стремительно неслись на Тайлона. Не долетев нескольких десятков шагов, натыкались на невидимую преграду и взлетали вверх чудовищным фонтаном. Рваные клочья поднимались высоко в небо, скрываясь из глаз, так что Тайлону казалось, будто перед ним колеблется диковинный плотный занавес, за которым скрывается вход в Неправильный Мир. Мелкий и на вид очень противный дождь косой сеткой стелился ниже туч.