Рассказы для детей - Воронкова Любовь Федоровна. Страница 11
СНЕЖОК РАЗГОВАРИВАЕТ
Бабушка процедила парное молоко, налила Тане полную кружку. Таня съела с молоком ломоть чёрного хлеба и вышла на крыльцо. На крыльце лежал Снежок. Увидев Таню, он застучал хвостом, обрадовался.
— Миленький! — сказала Таня и уселась возле Снежка. Она обняла его за шею и прилегла головой к его длинной белой шерсти, в которой плотно засели репьи.
Глаза у неё закрывались. От Снежка пахло псиной, но он был мягкий и тёплый, и Тане возле него было очень уютно...
Чуть слышно шелестели берёзы над крыльцом.
Тёплый ветерок приносил свежие лесные запахи.
Откуда-то издалека слышались ей голоса матери и бабушки, звякала посуда на столе...
«Ужинать собирают», — подумалось Тане.
И вдруг Снежок повернулся к ней и прошептал ей на ухо:
«А знаешь, твоя кукла там, в траве, лежит, возле кустиков... Я тебе её принесу завтра...»
Вышла мать на крыльцо — звать Таню ужинать.
— Глядите-ка, — сказала она, — наша Татьянка, никак, вместе со Снежком уснула!
Она взяла Таню на руки, раздела её, уложила в постель и опустила полог.
СНЕГ ИДЁТ
ПОДРУЖКИ
Вот и лето прошло... Глубокая осень стоит на дворе. Листья облетели с деревьев, цветы засохли, трава пожелтела. Не поют птицы в лесу, не шумят жнейки в поле, не пылят по дорогам машины, тяжело груженные хлебом, урожай убран с полей. Только слышно, как с утра до вечера шумит молотилка на колхозном гумне и в два голоса наперебой стрекочут веялки.
Утром мать втащила в избу большое деревянное корыто, а дедушка наточил сечки. Таня обрадовалась:
— Капусту рубить!
Дедушка взял топорик и пошёл в огород подрубать кочаны. Таня сказала:
— Я тоже пойду в огород. Я помогать буду!
— Иди помогай, — сказала мать, — только оденься получше. Помогай и за себя и за меня, потому что мне некогда с вами капусту рубить — я на молотьбу ухожу.
Таня оделась. Заправила со лба под платок светлые завитушки и побежала в огород. Пусто было в огороде: ни морковки, ни огурчика. Только большие растрёпанные кочаны сиротливо сидели на грядках.
— Дедушка, уж им тут стало скучно, — сказала Таня, — морковка — в подполе, и репа, и картошка лежат себе там, а кочаны живут здесь одни, и на них ветер холодный дует!
— А вот мы сейчас их тоже отсюда уберём, — сказал дедушка. — Я буду подрубать, а ты в кучку таскай.
Дедушка подрубал кочаны, и они скатывались в межу. А Таня таскала их в кучку. Кочаны были крепкие, тугие. А попадались такие, что и не поднять.
— Эти не таскай, — сказал дедушка, — эти я сам принесу.
А потом собрал кочаны в корзину и понёс домой. Таня тоже за ним побежала, но увидела, что Алёнка стоит на своём крыльце.
— Алёнка! — закричала Таня. — Пойдём к нам, у нас капусту рубят!
— А я в валенках, — сказала Алёнка, — как мне по грязи?
— А ты сторонкой проберись.
— Ну ладно. Сейчас проберусь.
У Алёнки были очень большие валенки. Она стала пробираться сторонкой, оступилась и попала в лужу. Таня рассердилась:
— Вот всегда ты, Алёнка, в лужи попадаешь!
— А вот и нет, не всегда! — сказала Алёнка.
— А вот и да, всегда!
— А вот и нет!
Тут Алёнка опять попала в лужу и не стала больше спорить. Но раз валенки всё равно уж промокли, она побежала к Тане прямо по грязи, не разбирая дороги.
Звонко и часто стучала сечка в избе. Бабушка рубила капусту.
— Бабушка, давай мы тоже рубить будем, — сказала Таня. — Мы тебе помогать пришли!
Но бабушка ответила:
— Вы лучше кочерыжки погрызите. А уж капусту я как-нибудь сама изрублю.
Таня и Алёнка набрали кочерыжек и пошли на крыльцо. Они уселись на ступеньки и стали чистить кочерыжки. Кочерыжки хрустели, как сахар. И сладкие были, как сахар. Одну кочерыжку Алёнка засунула себе в карман:
— А эту Дёмке отнесу. Он тоже кочерыжки любит. Даже в колхозный огород за ними бегал — вон куда, за реку!.. У нас ещё капусту не рубили.
— Бери, — сказала Таня. — Ты побольше бери!
Алёнка взяла ещё две и сунула их в другой карман.
— Ладно, — сказала она. — А когда у нас будут капусту рубить, ты к нам тоже придёшь. Какую захочешь кочерыжку, такую и выберешь!
СНЕГ ИДЁТ
Подули студёные ветры, и зима загудела в трубу:
«Я иду-у-у!.. Я бреду-у-у!..»
Зачерствела грязь на дороге, стала жёсткой, как камень. Лужицы промёрзли до дна. Вся деревня стала тёмная, скучная — и дорога, и избы, и огород, и лес... Таня сидела дома, играла в куклы и на улицу не глядела. Но пришла бабушка с колодца и сказала:
— Вот и снежок пошёл!
Таня подбежала к окну:
— Где снежок пошёл?
За окном густо падали и кружились снежинки, так густо, что сквозь них даже соседнего двора не было видно. Таня схватила платок и выбежала на крыльцо:
— Снег идёт!
Всё небо и весь воздух были полны снежинок. Снежинки летели, падали, кружились и снова падали. Они ложились на чёрствую грязь на дороге. И на все деревенские крыши. И на замороженные лужицы. И на изгороди. И на разрытые огородные грядки. И на деревья. И на ступеньки крыльца. И на зелёный байковый Танин платок... Таня подставила ладонь — они и на ладонь упали. Таня стала их разглядывать. Когда снежинки летят, они как пух. А когда разглядишь поближе, то увидишь звёздочки, и все они резные, и все разные. У одной лучики широкие и зубчатые, у другой — острые, как стрелки. Но разглядывать их долго не пришлось — снежинки растаяли на тёплой ладони.
Бабушка понесла пойло овцам в хлев и раскрыла дверь. А белая корова Милка думала, что её в стадо выпускают. Обрадовалась, замотала головой и вышла из хлева. Но вышла и остановилась. Где же трава? Где же лужайки?
— Что смотришь? — сказала бабушка. — Думала куда-нибудь в клевер убежать? Или в кусты запрятаться? А вот и нет ничего. Иди-ка лучше обратно в хлев, там хоть тепло.
Бабушка отнесла ей охапку зелёного сена, но Милка всё стояла и глядела кругом. Тогда Таня взяла хворостину и погнала её в хлев:
— Ступай, ступай! Что вышла уши морозить? Тут тебя снегом занесёт!
А снег всё шёл и шёл. Снежинки всё кружились и падали. После обеда Таня вышла гулять и не узнала свою деревню. Стала она вся белая — и крыши белые, и дорога белая, и огород белый, и лужок белый...
А потом выглянуло солнышко, снег заблестел, загорелись искорки. И Тане стало так весело, будто праздник наступил. Она побежала к Алёнке и застучала в окно:
— Алёнка, выходи скорее — к нам зима пришла.
ЛЕПЁШКИ С ТВОРОГОМ
Пшеница в этом году в колхозе уродилась богатая. Хорошо удобрили колхозники землю, глубоко вспахали, сортовыми семенами засевали поле — вот и хлеба на трудодни досталось много. Алёнкина мать напекла пшеничных лепёшек с творогом. Алёнка взяла себе лепёшку, и Алёнкин братишка Дёмушка взял. Тогда Алёнкина мать сказала:
— Что ж, вы будете лепёшки есть, а Тане на вас глядеть? На-ка и тебе, Танюшка!
— А у нас бабушка в воскресенье напечёт пирогов с капустой, — сказала Таня и взяла лепёшку.
Все трое вышли на улицу.
Увидела их ворона с дерева, спустилась пониже, а сама то одним глазом, то другим поглядывает на творожные лепёшки.
— Не гляди, не гляди, — сказал Дёмушка, — всё равно не дадим!
И спрятал руку с лепёшкой за спину.
Все глядели на ворону и не заметили, как прибежал озорной пёс Снежок. Он подошёл к Дёмушке сзади, понюхал вкусную лепёшку и схватил её зубами. Схватил и убежал и хвостом замотал от радости.
Дёмушка сразу заревел на всю улицу.
— А ты куда глядел? — закричала на него Алёнка. — Ты что — галок ловил?
— Я не галок... я на ворону...
— «На ворону»! Ну вот, лепёшку-то и проворонил!
А потом Алёнке стало жалко Дёмушку, она отломила от своей лепёшки половину и дала ему. Таня тоже отломила от своей половину. И стало у Дёмушки всех больше: у Тани одна половинка, у Алёнки одна половинка, а у Дёмушки — две!