Последняя битва - Джейкс Брайан. Страница 33

— Ну, где твоя большая-пребольшая… жирная и вкусная…

— Да была, точно была, должно быть, улетела.

— Лунатик ты. Хвост пососи, чем чушь пороть. Давно уж здесь вообще никаких птиц не осталось.

— Фу ты, ну ты! Не осталось, да? Тогда скажи мне, где бухта тонкого линя, которая лежала как раз там, где ты остановился?

— Не знаю, умник. Может, ты расскажешь?

— Расскажу. Птица ее стырила.

— А-а-а, да-а-а, она подумала сослепу, что это большущий червяк. Или макарон катушка. Надо тебе выспаться. Или пожрать. Голод тебе в голову вступил. Этот линь взял Гроддил, лис корявый транновский. Он здесь сегодня рылся.

— Не-е-е, я присягну, что была эта бухта здесь, еще когда мы заступали на вахту.

— Ладно, ладно. Ты любуйся исчезающими птицами да концами, а я с тобой на вахту больше не заступаю.

Как бы самому с тобой не исчезнуть. Смахнешь еще ненароком за борт…

Руланго сбросил последнюю веревку в воду, и ее подхватили выдры, плескавшиеся в волнах. Бесшумно они обернули вокруг туловищ девять длинных веревок и быстро направились к берегу.

Вернувшись в пещеру, Дерви повеселил товарищей, представив разговор двух вахтенных крыс, умело подражая их голосам. Брог срастил девять кусков в одну длинную веревку. Перлоу наблюдал, как на полу пещеры выросла высокая цилиндрическая бухта свернутой веревки.

— Великие Сезоны, да никому такую веревищу не поднять. Как мы ее доставим на место?

Брогало все тщательно продумал:

— Вдевятером мы ее поднимем, каждый на один кусок. Когда доберемся до горы, Руланго поднимет конец до окна и передаст зайцам. Никаких затей, план простой, но требует быстроты. Вы не беспокойтесь, мы все сделаем сами.

Медунка Жесткий возразил:

— Извини, Брог, но я иду с вами. Я поклялся своему лорду и не смогу спокойно отдыхать у костра, пока вы там рискуете жизнью.

Брог пожал Жесткому лапу:

— Буду рад твоему участию, друг. А теперь пора в путь. До рассвета мы можем освободить наших зайцев. Пошли!

Несмотря на возраст, Жесткий, заяц тренированный и выносливый, нес свой кусок веревки не хуже выдр. Брогало рысил впереди, придерживаясь утесов, где было легче идти, чем по песку дюн. На всех девяти носильщиках были надеты мягкие зеленые накидки с капюшонами, сплетенные из лыка. Дождь не переставал, ветер срывал с верхушек волн и швырял на берег пену и брызги. По мокрому берегу перекатывались спутанные комья высохших, но намокших водорослей. По безлунному небу неслись рваные тучи. Впереди парил Руланго, стараясь держать направление прямо на гору. Брогало был прав, план требовал быстроты исполнения.

Они остановились недалеко от Саламандастрона. Брогало и Жесткий, сопровождаемые цаплей, отправились на разведку. Остальные ждали, не выпуская веревки из лап, не расслабляясь.

Подобравшись к скале, Брог и заяц затаились под кустами.

— Ну, Жесткий, эта местность тебе знакома. Есть здесь какие-нибудь входы-выходы?

— Нет, поблизости никаких. Ш-ш-ш! Кто-то идет!

Тяжко переступая онемевшими лапами, согнувшись против ветра и не глядя по сторонам, мимо протопала патрульная ласка. Брог облегченно вздохнул:

— Ну, пронесло! Едва не влипли.

Но он рано обрадовался. Еще одна ласка вынырнула из ночи, держа копье наизготовку. Она услышала шепот и подозвала товарища:

— Эй, Скел, быстро назад!

Жесткий уловил неуверенность в голосе патрульного, когда тот обратился к неизвестным:

— Ну-ка, вылезайте! Я вас видел! Скел, сюда, у меня тут задержанные!

Жесткий рванулся к ласке, используя ее неуверенность, и уложил мощным ударом в челюсть. Отшвырнув свой плащ, заяц напялил шлем ласки, схватил щит и копье. Держа щит повыше, он жестом предложил Брогу и Руланго изобразить испуганных пленников.

Медленно и неуверенно появился второй патрульный. Приближаясь к Жесткому, он спросил:

— Где ты их взял, Регго? Жесткий качнул копьем в кусты.

— Там! — рявкнул он грубо.

Патрульный подошел ближе и увидел лежащего на земле товарища.

— Ты не Рег… Ых!

Дубовое древко копья уложило и этого. Брог и Руланго оттащили патрульных в кусты.

Брог начал привязывать конец веревки к длинной жилистой ноге цапли:

— Мы останемся здесь, внизу, и будем стравливать веревку. Ты, приятель, взлети к окошку и отдай им конец. Они поймут, что делать дальше.

Жесткий пристально смотрел в небо:

— Опоздали, Брог. Через час-другой начнется рассвет.

Мы шли сюда дольше, чем рассчитывали. Те зайцы, мои друзья-пленники, они все уже старики. Они не успеют спуститься до света.

Брогало пришлось с этим согласиться:

— М-да, Жесткий, твоя правда. Что ж нам теперь делать?

Жесткий решился быстро:

— Вот что, друг. Пусть Руланго поднимет веревку. Они закрепят ее, и я поднимусь вверх, к ним. Вы с птицей переждете день, я им все расскажу и подготовлю. А ночью вы вернетесь. Больше ничего не остается.

Почти все узники спали. Торлип и Ухопарус стояли вахту, глядя в окно на бурное море, пытаясь услышать какие-нибудь звуки из нижнего помещения. Торлип даже свесился через подоконник, потирая покрасневшие глаза.

— Эти двое, Клык да Глаз, не слишком разговорчивы.

Храпят всю ночь, вот и вся информация, во. А это что такое?

Ухопарус повернулась к окну. Стараясь сохранять спокойствие и не повышать голос, она быстро заговорила:

— Не шевелись, Тор, у окна села громадная птица, может клювищем смахнуть тебе башку одним махом. Не шевелись! Я с ней поговорю.

Она попыталась обворожительно улыбнуться и нежно заговорила с цаплей:

— Какой приятный сюрприз! Очень рада вас видеть. Что привело вас сюда в такую ужасную ночь, друг?

Вместо ответа Руланго задрал свою ножищу. Ухопарус было отпрянула, но тут же сообразила:

— Вот это да! Он принес нам веревку!

Торлип осторожно повернул голову и уперся взглядом в блестящие глаза цапли. Заяц поежился и сказал:

— Ну, он мне все-таки не снес башку, во, значит, это друг и помощник. Так?

Руланго дважды кивнул и тряхнул ногой. Под внимательным взглядом птицы Ухопарус отвязала веревку от ее ноги и тут же начала привязывать ее к железному кольцу, вделанному в стену.

— Мой пернатый друг, — обратилась она к цапле, — если бы я была на два десятка сезонов моложе, и тогда мне не хватило бы всей моей жизни, чтобы благодарить тебя за то, что ты для нас сделал сегодня.

Торлип будил зайцев:

— Подъем, ребята, живо на лапки, нас тут, вишь ли, спасают, во. Только тише, тише, без шума, молчок, молчок…

Руланго снялся и улетел в занимающуюся зарю. Ухо-парус высунулась из окна, оценивая путь вниз, и снова изумилась:

— Чтоб мне лопнуть! Чудеса! Кто-то лезет к нам, вроде заяц. Глянь, Торлип!

Торлип глянул вниз через монокль:

— Точно, заяц! Ребятушки, ну-ка, дружно, взялись! Втянем чудика сюда, поможем парню, во!

Когда Жесткий ввалился в камеру, его сразу узнали, бросились обнимать, целовать, трясти. Заяц-боксер прижал лапу к губам, призывая к тишине:

— Втащите веревку, спрячьте ее хорошенько, ребятки…

Свирепый Глаз лежал на соломенном тюфяке, сонно хлопая глазами в направлении высокого прямоугольного окна. Вот он протер глаза.

— Клык, братишка, ты спишь? Что-то мне веревка при виделась в окошке, как будто вверх скользнула…

Рвущий Клык уселся и зевнул:

— Должно быть, Гроддил и Фрол удрали. Пытаются поймать подходящее облако, ха-ха-ха!

Свирепый Глаз снова потер глаза:

— А у меня от этой синей краски глаза чешутся, вот и мерещится всякое.

Рвущий Клык встал и потянулся:

— Может, может. Все может… Пошли сходим к зайцам, проверить лишний раз не помешает…

Им помешали. Выходя из своего помещения, они столкнулись с Гранд-Фрагорлью.

— Его могущество вызывает вас. Следуйте за мной.

Сразу было видно, что дикий кот провел бессонную ночь. Завернувшись в шелковое одеяло, он сидел перед жаровней, испускающей сизый дымок. Клык и Глаз навытяжку замерли перед ним, опасаясь, что стало известно о судьбе бывшего капитана Кошмарины. Транн скосил на обоих покрасневший глаз.