Обыкновенное мужество (повести) - Грудинин Олег Георгиевич. Страница 8

«Интересно, почему Валя собирает комсомольцев так неожиданно? — подумала Нина. — Может, что-нибудь случилось?»

Когда Нина и Сергей вошли в громадную, еще не отделанную комнату на первом этаже «учебного объекта», временно служившую ребятам раздевалкой и местом для экстренных собраний, здесь были уже почти все находившиеся на практических занятиях комсомольцы. Они шумели, спорили, горячились.

— Правильно, давно пора!

— Двадцать лет, как война кончилась, а у нас рядом с новыми домами захламленный пустырь!

— И как бельмо на глазу облезлая часовня! — говорили одни.

— Да, но пустырь-то на месте разрушенной бомбой церкви! Там возле часовни сохранился даже кусок стены с изразцами!

— Вдруг это памятник старины? — возражали другие.

— Ну и что же? Подумаешь, памятник!

— А то! Все памятники охраняются государством! Эту церковь, может, еще восстанавливать будут.

Валя Калмыков матча сидел в углу на перевернутом бидоне из-под масляной краски и, поплескивая очками, слушал спор. Увидев Нину и Сергея, Валя кивком головы подозвал их к себе.

— Случалось что? — тихо спросила Нина, присаживаясь рядом с комсоргом на корточки.

— Есть немного! — Валя нахмурился, снял очки и потер переносицу длинными крепкими пальцами. — Даже не знаю, как тебе сказать — странная история. Понимаешь, прямо средневековье какое-то…

Валя вышел на середину комнаты.

— Старинную церковь никто восстанавливать не собирается, — сказал он, протирая очки.

Спорщики моментально притихли, окружив комсорга плотным кольцом.

— Чертежи утеряны — раз. Стишком дорого, сложно и вообще нерационально — два. Да и осталось от церкви с гулькин нос — три. Кроме того, я сегодня был в райкоме комсомола. Там ухватились за нашу идею и грозят: если в ближайшие дни не возьмемся за строительство стадиона, отдадут пустырь другой комсомольской организации. И еще одно… — Валя замолчал, словно колеблясь, но затем решительно надел очки и вытащил из кармана сложенный пополам листок грязной тетрадной бумаги в клеточку. — Вот какое письмо я получил: «Молодые ребята, не осквирните Божьего места часовни и где церковь. Игры да беготня в тоим месте — это грех, а то может быть худо. Берите себе другое место там и строите чаво надо, а там не троньте и не ходите туда, а то Божий гнев покараит вас. Тот, кто вас жалеит».

Валя сложил бумажку и, продолжая держать ее в руке, задумчиво оглядел всех.

— Трудно сейчас сказать, что это — глупая шутка или угроза. Я лично думаю — угроза. Мне кажется, что кто-то пытается помешать нам.

— Надо в милицию сообщить, — сердито сказала Нина. — Там быстро разберутся, что к чему.

— Я уже сообщил куда следует, — кивнул Калмыков. — В милиции заинтересовались этой бумажкой. Кто хочет, может ознакомиться.

Руки ребят потянулись к листку.

Корявые печатные буквы вкривь и вкось расползлись по строчкам. Фразы с трудом слагались из тяжелых, неповоротливых слов. Ребята с брезгливым любопытством разглядывали письмо. От него веяло тупым, непонятным изуверством, о чем до сих пор они читали только в книгах. И это темное и непонятное мышление рождало в сердцах ребят яростный протест.

— Ну так как, строим стадион? — спросил комсорг.

Тишина, навеянная письмом, мгновенно нарушилась.

— Даешь стадион!

— Он что, обалдел, этот богомольный тип?

— Нашел чем пугать в наше время!

— Псих какой-то!..

— Такой стадион отгрохаем!..

Валя отошел в сторону, словно решил дать ребятам выговориться. Нина и следом за нею Сергей подошли к нему.

— Вот уж никогда не думала, что в наше время еще может бить такое! — удивленно сказала Нина. — Прямо смех!

— Надо сходить, — прогудел Сергей, заглядывая в лицо комсоргу.

— Куда сходить?

— Ну… в часовню… Разузнать…

— Разузнать, например, много ли больших камней на поверхности пустыря у часовни, — язвительно сказала Нина. — Ох, и хитрый этот Сережка Пирогов! Боится, чтобы не заставили опять самые большие камни грузить, как на прошлом субботнике. Что, Сережка разве нет?

— Ага… В общем… нет. Объем это… надо… работы. — Сергей окончательно запутался и, махнув рукой, смущенно замолчал, с надеждой поглядев на Нину.

Калмыков невольно улыбнулся.

— Ты у нас оратор известный, Сергей. Согласен. Надо сходить и хотя бы бегло определять объем работ. Вот ты, Сергей, и пойдешь со мной, раз тебя родители силушкой не обидели. Мало ли чего там приподнять придется?

— Мне бы его силу! Я бы вам всем показала! — обиженно сказала Нина. — И вообще, я тоже с вами хочу. Ведь ты же не пойдешь без меня, Сереженька?

— Не… — Сергей отступил назад и утвердился за спиной Нины. — Мы вместе.

— Понятно? — Нина вздернула круглый подбородок и гордо посмотрела на комсорга смеющимися карими глазами.

— Что с вами поделаешь? — Валентин шутливо развел руками. — Раз вместе, так вместе. Что у вас завтра с утра?

— Теория.

— Значит, договорились. Соберемся завтра за час до занятий на пустыре возле часовенки. Идет?

Глава вторая. Под падающей стеной

Еще не было семи утра, когда Валя. Нина и Сергей встретились у часовни. Город уже проснулся, но здесь, за деревянным забором, которым сразу после войны обнесли пустырь, пряталась сонная тишина.

Меж разбросанных по пустырю больших тесаных камней и на цоколе разрушенной церкви еще лежал грязноватый весенний снег. На пустыре валялись обломки досок, битый кирпич, лежал отброшенный взрывом купол. Проржавевшее ведерко без дна и несколько рваных галош подчеркивали царившее здесь запустение.

— Работы много! — определил Валентин. — Цоколь прядется разбирать, подвалы засыпать… Тут, говорят, большие подвалы под церковью построены. В них всякое имущество церковники держали.

— Давайте посмотрим, что в часовне, — предложила Нина.

— Ага, — поддержал ее Пирогов.

— Затем и пришли, — кивнул Валентин. — Наверное, крысы да грязь…

Но в часовню войти не удалось: на окованной железом маленькой дубовой двери висел массивный «амбарный» замок.

— Вот тебе раз! — удивился комсорг, разглядывая замок и зачем-то трогая отверстие для ключа указательным пальцем. — Странно! Я сюда дня три назад приходил, никакого замка не было.

— Ну вот! Он уже успел здесь без нас побывать! — обиделась Нина. — Тебе, значит, члены комитета это ноль без палочки? Всюду сначала сам?..

Не обращая внимания на укоры Нины, Валентин сдвинул шапку на затылок и сказал хмурясь:

— Ведь не было же замка! Я сам видел… — Он еще раз потрогал замок пальцем. — Личное мое мнение такое: «Тот, кто вас жалеит», тот и замок повесил. — Валентин посмотрел на Сергея. — А ты можешь замок сломать?

— Могу, — протянул Сергей. — Здоровый… Железяку бы какую.

— Есть железяка! Сейчас принесу. — Нина резко повернулась и убежала.

Вернулась она быстро, неся в руках маленький ржавый ломик.

— Вот! — с торжеством сказала она, протягивая домик Сергею. — Вы только рассуждать умеете, а как до дела дойдет, так Нина. Что бы вы без меня делали? А я этот ломик сразу под забором приметила.

Взяв ломик, Сергей не спеша заложил его под щеколду и чуть потянул книзу.

— Постой, Сережа! — Нина приложила палец к губам и шепнула: — Послушайте…

Сергей с Валентином удивленно смотрели на девушку.

— Там… — Нина кивнула головой на дверь и еще тише прошептала: — Слушайте. Там кто-то есть… Кто-то ходит…

Комсорг поправил очки, приложил ухо к двери.

— Ты, Воронина, наверное, не выспалась? Кто там может ходить, если замок с этой стороны? Ерунда! Ломай, Сережа. Вот не думал я, что ты, Нина, трусиха. А еще «я», «я», «была бы мальчишкой»!

— Там кто-то ходил! У меня слух хороший! — рассердилась Нина и упрямо тряхнула косами. — А бояться — я ни капельки не боюсь. Ломайте, пожалуйста.

Сергей не спеша уперся ногой в дверь, кряхтя потянул за ломик. Ржавое железо напружилось, чуть согнулось, миг — и щеколда, взвизгнув, отлетела, оскалив длинные, зубы четырехгранных гвоздей.