Змеиное проклятье - Болотников Сергей. Страница 50

– Камень… – Произнес неуверенно Щербинский. – иди ломай что ли.

Сергей оглянулся на селянина:

– А почему я?

– А почему я? Тебя же Сивер пропустил через кордон.

– Он и Лапникова пропустил.

– Может кинем монету? – Предложил названный журналист. – тогда и решим кто идет.

– Но почему кто-то один? Давайте все сразу подскочим и расколотим об этот самый булыжник.

– Подскочить то подскочим, – сказал зоотехник резко, – да только хвататься будет один. Камень маленький, как следует не ухватишься.

Зеленоватое сияние вспыхнуло ярче и заиграло, переливаясь ленивыми струями, камень теперь был ясно виден. Далеко позади, в деревни раздался слабый вой.

– Так монету? – встрял снова Лапников, по его виду нельзя было сказать, что он очень испуган. Но его собака была похоже на грани истерики.

– У монеты две грани, – заметил Сергей, – а нас трое. По-моему вы просто боитесь дотронуться до него.

– Не боимся, – заверил селянин, – охранять тебя кто то должен.

Лапников важно кивнул.

– Черт с вами! Я иду! – Сорвался Сергей. – Трусите больше всех, как только досюда добрались. Счас пойдем втроем, с ружьями. Вы прикрываете с боков, а я хватаю камень и бью его об валун. И делу конец. Пошли?

Лапников снова кивнул, а Щербинский поискал глазами и вдруг вскрикнул:

– А где Кузьмич?!

Кузьмич исчез. Только что он покорно стоял неподалеку, тоскливо глядя на мутную воду, а теперь его уже не было, словно провалился под землю.

– Он свалил – сказал Лапников – не удержали. Как волка не корми, он все равно в лес смотрит.

– Да нет. – Произнес Щербинский глухо. – Вот он.

– Где?

– А вот, в сапог вцепился.

Селянин стоял внимательно осматривая обувку, а на квадратном носке сапога висела крохотная зеленая змейка, намертво вцепившаяся в ногу. Челюсти она похоже уже разжать не смогла. Да, ее длинное склизкое тельце явно имело что-то общее с Кузьмичом. Змея напрягалась, но силы прокусить толстую кирзу не было.

– Кузьмич, Кузьмич. – Покачал головой селянин. – Обратился таки, и думал убегнуть. Так нет, змеей став так и хочется кого ни будь куснуть.

– Боюсь он не понимает уже, – заметил приезжий, – полностью обратился, выкинь его.

Селянин кивнул. Затем далеко занес ногу и взмахнул. Кузьмич судорожно вцепился в сапог, но его оторвало и зеленая змейка полетела по крутой дуге в сторону пруда. В полете пресмыкающее извивалось дергалось и наконец бухнулось в темные ничего не отражающие воды пруда.

– Говорят змеи умеют плавать. – Сказал Щербинский.

– Не все. – Произнес горожанин – Пойдем?

Селянин кивнули и они двинулись к кромке пруда, держа ружья на изготовку. Глаза осторожно шарили по темной, без малейшей ряби глади водоема. Они сделали шаг, еще один, и когда до склизкого валуна с камнем оставалось шагов пять из грязной темной воды хлынули змеи.

Десятки змей! Они выползали во множестве из воды и черные их шкуры блестели и капли воды скатывались по чешуйкам. Они извивались, сплетались в жгуты их которых торчали лишь дергающиеся бешено черные кончики хвостов и плоские головы с немигающими сверлящими глазами. А смотрели они только на людей. Пасти их открывались растягивались, тут и там на фоне черной шкуры блестели ослепительно белые острые жала с капельками мутного желтоватого яда на конце. Змеи ползли сплошным потоком, выходя из пруда широким фронтом, и казалось вся вода в нем состоит из змей. Такая же черная. Такая же ядовитая.

Вид множество черных тел, так неудержимо скользящих к цели пугал. Больше того вызывал дикий животный ужас, словно перед надвигающимся прибоем, стихией.

– Змеи!!! – заорал вдруг Лапников, отступая назад, но Щербинский схватил его за руку и притащил назад.

– Стреляй! – Зарычал зоотехник. – Отобьемся!!!

И сам поднял свою двустволку и выпалил дуплетом. Сергей, как сомнамбула стащил с плеча свой дробовик. Глаза его беспокойно бегали по наползающей массе змей. Сейчас, в этом черном змеином приливе ему виделся тот детский страх пред всем скользящим. Страх начавшийся еще в детстве, когда он чуть не наступил на ужа, а затем усилившийся от видения мертвой змеи в аквариуме.

Его дробовик грохнул. И еще раз и еще, а позади захлопало ружье журналиста. Стреляли дробью и мелкие свинцовые шарики за каждый выстрел охватывали метровую в диаметре территорию. А змеи ползли непрерывным потоком и гибли во множестве. За каждый выстрел раздирало, размазывало по влажной земле по три по пять змей, можно было стрелять не целясь, все равно попадешь. А змеи никак не реагировали на выстрели, они не торопливо, со скоростью идущего человека надвигались черной волной и вне новые и новые полчища выходили из блеклой воды, на которой не оставалось и следа от движения скользких тел.

– На!!! – заорал Лапников и вовремя саданул прикладом по земле, где подползла, прорвавшаяся через ружейный огонь змея.

Лупили в основном во фронтальную зону змеиного наплыва, старались сдержать, не дать прорваться, захлестнуть черной лавиной. Змеи лопались и взрывались и в воздухе стало нечем дышать от порохового дыма и кровавых змеиных ошметков. От этого сочащегося нехотя кровью белесого мяса

Сырую глину у ног стреляющих во множестве усеивали картонные цилиндрики стреляных патронов. Стреляли в разбивку, пока один перезаряжал, двое палили в змей. Не многие пресмыкающие смогли прорваться через огневую завесу, но и тех доставали прикладами и давили тяжелыми сапогами. Грохот стоял неимоверный. От него закладывало уши, да еще змеи свиристели на все лады, да раздавался тяжелый мощный гул где то в черных глубинах пруда.

– Удержимся ли?! – Заорал Серега, давя проскользнувшую змею, наступая ей на черный хребет.

– Удержимся!!! – Закричал в ответ Щербинский. – Они не могут близко подойти.

Это была бойня. И бойня не чета той, что случилась на кордоне. Змеи шли сплошным мощным потоком и принимали смерть и шли новые, и цель у них похоже была одна. Захлестнуть, задавить троих дерзких людей, что осмелились проникнуть в самое сердце творящихся ужасов.

– "Не личная ли гвардия Скользящего"? – Подумалось Сергею мельком. – "Не уж то на главную силу нарвались"?

А черному приливу и правда не видно было конца. Змеи все шил и шли и новые их скопища выползали из воды, вливались в ряды старых, изувеченных и задетых дробью, скользили в крови разодранных собратьев.

– Змеииии!!! – завизжал Лапников окончательно теряя самообладание. Очки сползли у него с носа и ткнулись стеклами в грязь. Ружье у него в руках еще раз выпалило и замолчало.

У Сергея уже самого мутилось в голове от грохота и смрада разодранных змей, он пошатывался и дробовик в руках его разогрелся, вот – вот заклинит, как вдруг змеиный поток иссяк.

Остатки змей идеальной линией выползли из воды и были истреблены яростным огнем. Больше из темных глубин никто не полз. В воздухе плавал пороховой дым и слегка размывал струи зеленоватого света. Выглядело все нереально и безумно, особенно это громадное кровавое пятно перед ними, покрытое временами еще шевелящимися обрубками длинных черных тел.

– Это сон… – Пробормотал Сергей тихо. – Это кошмар…

– Кошмар. – Согласился Щербинский. – Хватай камень!! Нет никого.

Сергей кинул тяжелое ружье в грязь, и оскальзываясь на ошметках змей побежал к камню. Краем глаза заметил, что ни журналист не селянин не стронулись с места, во все глаза наверное смотрят на него.

Подскользнувшись и чуть не упав горожанин подскочил к валуну, застыл в неуверенности. Вот он камень, из-за которого все беды. Лежит, только протяни руку, а на поверхности блистает змеиный знак, проклятие Черепихова. Камень из песчаника, некрепкий, схватить, да сильно садануть об булыжник под ногами. И разлетится знак, оборвется змеиное проклятье…

Сергей развернулся, посмотрел на спутников. Лапников стоял на месте, махал руками, а Щербинский уверенно направлялся к нему, все же решил помочь.

– Кидай! – Закричал зоотехник приближаясь. – Я прикрою если что.