Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под з - Титаренко Евгений Максимович. Страница 16

Треснув, «Патагония» раскололась сразу на три части.

— Ура-а!.. — крикнул Колька тетки Татьянин.

Но Владька и Мишка тоже не спали тем временем. И не успела желтоволосая Светка толком испугаться при виде погибшей «Патагонии», как должна была ойкнуть от восторга, поскольку Владька отличным выстрелом заставил перевернуться одну из шхун адмирал-генералиссимуса: не через борт, как положено боевому кораблю, а через нос.

Петька не обратил на это внимания. Его уже начинал тревожить «Корсар», несколько минут безрезультатно обстреливаемый Никитой. «Корсар» почти касался мачтой воды — и опять возвращался в нормальное положение, при особо удачном попадании он даже взлетал над поверхностью, но итогом обстрела была, может быть, единственная чуть заметная трещинка возле открытого люка.

Петька и сам уже несколько раз попадал в него — результат оставался тем же.

На растерянных первое время физиономиях Мишки и Владьки появилась зловещая уверенность в себе.

Петька лихорадочно думал.

Петька медленно прицелился и выстрелил в «Сан-Луи». Перелет… Адмирал-генералиссимус не должен был волноваться. Петька прицелился опять, и мачта с черным флагом упала за борт. Петька зачем-то сделал еще один, лишний выстрел. «Сан-Луи» перевернулся. Но даже Колька тетки Татьянин не встретил это событие восторгом. Даже ему стало ясно, что исход баталии решает «Корсар», а не все «тиберды» и «патагонии», вместе взятые. В большущих глазах Кольки зарождался испуг.

— Бей в трюм… — подсказал Никита.

Петька кивнул: понял. Но сколько же это голышей надо запустить через люк в трюм «Корсара», чтобы тот не выдержал и затонул?

Среди обломков погибших флотилий гордо реяли всего лишь пять синих флагов. Но едва Петька успел отметить это, как их осталось четыре.

— Погибают, а не сдаются! — удивленно воскликнул Мишка.

— Кому что нравится, — ответил ему Владька, и его голыш отколол примерно с палец от коряного борта одной из шхун.

Поднялся ветер. В омуте образовалось круговое течение вдоль берегов и по этому кругу, примерно в полуметре от противника, — ни быстрей, ни медленней — двигался гордый «Корсар». Четыре шхуны адмирал-генералиссимуса как бы не решались приблизиться к нему и лишь, сохраняя дистанцию, плыли следом.

Петька искал выход.

Разделаться с «Корсаром» у противоположного берега нечего было и думать. Течение прижимало его к валунам лишь на мгновение: легкий «Корсар» отталкивался от камней, и между ним и берегом всегда оставалась спасительная полоска воды. У ближнего берега в результате беспорядочного обстрела удалось оставить в трюме «Корсара» еще два голыша. Но и только. А Мишка и Владька тем временем раскололи на куски еще одну шхуну.

Петька одним взглядом поманил к себе Кольку тетки Татьянина.

— Дуй к дядьке косому Андрею! — зловеще шепнул он перепуганному Кольке. — Тащи подшипник! Скажи: наших бьют!..

Колька судорожно кивнул, потом с видом опытного разведчика сделал кривую восьмерку близ кустов, будто в поисках места по своей надобности, и скрылся в кустах.

«Корсар», медленно завершив седьмой или десятый круг, опять приближался к противоположному берегу.

— Не бить! — приказал Петька.

Никита слышал его разговор с Колькой и понял: надо не задерживать «Корсар» у противоположного берега, надо, чтобы к возвращению Кольки тетки Татьянина «Корсар» успел бы тоже возвратиться. Это будет, возможно, последний шанс на победу… Очень слабый шанс.

Никита опустил рогатку, и камень его взбурлил воду где-то в полуметре за кормой «Корсара».

Петькин голыш проделал то же самое прямо на носу пирата.

Команда адмирала начинала забавляться боем. «Это хорошо»… «Возьми чуть левее…» «Попробуй в мачту…»

Адмирал-генералиссимус со стиснутыми зубами продолжал буравить воду.

«Корсар» наконец приблизился настолько, что можно было целиться в его трюм. Но вместе с «Корсаром» приблизились и синефлажные шхуны.

— Чай, не трали-вали он приехал сюда! — заключил Мишка, когда Владьке удалось отколоть нос первой шхуны. Теперь только два синих флага возвышались прямо над водой, третий уже постыдно кланялся ей.

Светка больше не ойкала, и глядела она не на омут, а на противника. На воде уже все было кончено, а на берегу, возможно, что и нет.

Вынырнул из кустов до белизны раскаленный от бега Колька и, задыхаясь, с лицом, перекошенным гримасой таинственности, шепнул:

— Дядька косой Андрей сказал: хва!..

Петька зажал в кулаке два горячих от Колькиной руки шарика.

Как выяснилось позже, дядька косой Андрей сказал:

— Если погибает хороший солдат, ему одного патрона — за глаза, а погибает плохой, так и десять его не спасут.

Петька вложил шарик точно посредине кожицы и оттягивал, ее медленно, все время целясь, — целясь в самую середину «Корсара» — туда, где мишенью зиял открытый люк…

Качнув «Корсар», шарик врезался в воду у самого его борта…

Петька, уже не раздумывая, перезарядил рогатку.

— Дай мне, — сказал Никита.

И Петька дрогнул на секунду. Может, он и отдал бы Никите этот шарик, — Никита в таких делах без лихорадки. Но уж если быть виноватым, так быть виноватым до конца…

Петька вскинул рогатку, яростно оттянул ее и спустил, будто не целясь.

«Корсар» на какое-то мгновение чуть присел на воде, потом, движимый невидимым потоком, рванулся к середине омута и замер, как ни в чем не бывало, метрах в двух с половиной от берега…

И все разом уставились на «Корсара», и все разом опустили рогатки.

Это длилось какие-то секунды. Но и секунд было достаточно, чтобы рухнули последние надежды адмирал-генералиссимуса. И неожиданно «Корсар» дрогнул. Это уловили все, потому что все глядели на него.

Петька неслышно выдохнул. Выдохнул, еще не понимая, отчего дрогнул «Корсар», но догадываясь, что дрогнул он неспроста.

А «Корсар» уже кренился на правый борт. Сначала едва заметно, потом быстрей, потом он в один миг чиркнул по воде мачтой. И когда он перевернулся вверх своим красным фабричным днищем, все увидели пробоину.

— Ур-ра! — оглушительно завизжал Колька тетки Татьянин.

Димка-именинник-от-горшка-два-вершка не понял, в чем дело, но тоже завизжал во все легкие.

Кудрявая Кравченко замерла возле Светки. А Светка, когда «Корсар» в последний раз блеснул красным днищем и под грузом камней пошел ко дну, восторженно всплеснула руками:

— Как жалко!

Петька спустился к воде, чтобы подобрать свои оставшиеся несломленными шхуны.

«Кто с мечом к нам придет…» — хотел сказать Никита, но фраза была слишком длинной, и говорить ее показалось не то чтобы лень, но ни к чему.

Мишка в досаде так растянул рогатку, что резина не выдержала и лопнула.

На воде плавали обломки шестнадцати кораблей.

— Что это они все такие белые?.. — спросил Петька о Егоровых, когда в сопровождении Кольки тетки Татьянина он и Никита уже подходили к деревне.

— Рыжие — они всегда белые, — сказал Никита.

— Один Владька — и рыжий, — сказал Петька.

— Желтое — это тоже рыжее, только чуть-чуть рыжее, ну, светло-рыжее, что ли, называют. Понял? — разъяснил Никита.

Петька смолчал.

Два следующих дня, как и предыдущий, ушли на борьбу за морское господство, утвердить которое оказалось труднее, чем это предполагал Петька.

В намеченный полдень они вышли к заливу на Туре и убедились, что противник уже поджидает их.

Умудренные вчерашним опытом, Никита и Петька сделали пятнадцать новых кораблей из широкой березовой доски. Работали весь день вчера и все утро сегодня.

Дело в том, что условия оговаривали только максимальную длину корабля. Решено было поступиться всякими формами (что устанавливаются той же красоты ради), — корабли были сделаны почти квадратными, с едва приметным заострением к носу. Лишние мачты, потеря которых наносила моральный урон, были изъяты. Одна обязательная мачта с флагом была укорочена до нескольких сантиметров, то есть до размеров обыкновенного гвоздя, который и заменил мачту. Все прочее оборудование кораблей Никита нарисовал химическим карандашом.