Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под з - Титаренко Евгений Максимович. Страница 45

Судья бегал вокруг них и не мог засечь мгновения, когда без протеста с обеих сторон было бы можно определить победителя.

Иногда казалось, что вот-вот уже одолеет Колька. Весь красный, он и сам верил, что прижимает противника. Белоглинцы начинали кричать «ура!», надвигались ближе к борющимся, слышались поощрительные крики с берега… Но Венька выворачивался, и все начиналось сначала.

Вдруг оказывался в критическом положении Колька. Судьи с белым флагом выбегали на нейтральную полосу, чтобы оттеснить белоглинцев и рагозинцев на исходные рубежи, подальше от двух соперников.

Серега не выдержал и засигналил:

— Ничья! Стоп!

Решение это было встречено единодушным одобрением. Обиделись только Венька и Колька. Но, держась за плечи друг друга, они отошли к левому флангу нейтральной полосы и стали ждать нового сигнала, чтобы довершить поединок в общей схватке.

Серега взмахнул рукой, свистнул:

— Начали!

И грянул бой…

Петька без труда столкнулся с Малыгой. Честь обязывала их сойтись: не бороться же Ваське с Колькой тетки Татьяниным.

Заулюлюкали берега, замелькали голые спины, дырявые майки, стриженые затылки, черные пятки.

Васька-малыга поскользнулся, и Петька брякнулся на него, успев сообщить: «Это тебе за штаны!» Но лежать, прижав противника, и ничего не делать в ожидании, когда тебе наступят на голову, было бы глупо, и Петька вскочил. Оттолкнул какую-то мешающую ему пару и снова схватился с Васькой. На этот раз им пришлось долго кататься по земле, и кто-то пяткой ударил Петьку в нижнюю губу. Но от случая к случаю притискивая Малыгу к земле, Петька торопливо сообщал: «Это тебе за скамейку в клубе! Это тебе за белогвардейцев!..» Малыга тоже что-то сообщал ему, когда оказывался сверху. Петька всегда ухитрялся «выворачиваться». Трудно бывало сделать это лишь тогда, когда сверху, на Малыге, оказывалась еще одна потерявшая ориентацию пара.

Но когда прозвучал сигнал «Замри!», судьи не нашли ни одного прижатого к земле противника. Лежал на спине только Колька тетки Татьянин. Но и то на одной правой лопатке. Под левую свободно вошла ладонь судьи.

Серега дал свисток продолжать борьбу.

И опять замельтешили тела.

Но Серега сразу дал «Замри!» И не успевший принять безопасное положение Мишка поддел белобрысого Славку головой в живот. Славка, падая, задел рукой по затылку Семки Нефедова. Малыга крикнул: «Ах, так!» И сделал Петьке подножку. Петька мгновенно ответил ему тем же, и они упали на каких-то дошколят слева от Петьки. Дошколята пискнули, откатываясь в сторону, и вся куча, переместившись влево, смешалась в схватке без правил. Судьи, может быть, остановили бы неразбериху. Но Никита на секунду потерял своего противника и, не разобравшись как следует, по всем законам самбо бросил на землю неосмотрительно оказавшегося рядом Серегу-судью. Серега, вскакивая, сшиб с ног сразу двух туринских малолеток и плюхнул вместе с ними в воду. Тогда возмущенные судьи ринулись в общую схватку. И теперь уже часто пара за парой скатывались в воду. Но, глотнув стерлинской воды, соперники выкарабкивались на берег, и бой продолжался.

Петька не усмотрел, когда туринцы вступили в битву, не понял, на чьей они стороне, и стал подряд всех распихивать направо-налево, стараясь добраться до Васьки. Так, не приглядевшись, он раз отправил в Стерлю даже Кольку тетки Татьянина. Правда, тут кто-то прыгнул ему сзади на спину, и он окунулся вслед за Колькой. Выскочил на берег. А Колька остался в воде и принялся за ноги сдергивать к себе случайно придвинувшихся к берегу противников.

Наконец Серега вспомнил о своих судейских обязанностях, разыскал флаг, влез на единственную на острове ветлу и, размахивая белым флагом, стал сигналить:

— Ничья!..

Сражение шло явно не по правилам.

На судью долго не обращали внимания, но потом, когда начали уставать, обратили и некоторое время еще дрались ради усмирения друг друга по приказу судьи. Наконец расступились: в ссадинах, изрядно помятые — как противники, так и судьи.

А Серега все свистел. Потом объявил второй раз:

— Ничья.

И минут десять еще спорили по этому поводу, потом грозили друг другу. Уже хотели сойтись опять, невзирая на белый флаг.

Но тут Владька с синяком под глазом, таинственно подмигнув Никите этим синяком, вдруг обратился к противнику с новым предложением — разрешить спор в футбольной схватке. Горло у Владьки, когда он начинает что-нибудь предлагать, — хоть уши затыкай.

Его сначала освистали, но ни пересвистеть, ни перекричать не смогли, и минут десять опять грозились «разложить» друг друга со счетом 1000:0.

Тут же начали обговаривать условия встречи. Однако судьи вдруг заявили, что они тоже дрались и что поэтому тоже хотят участвовать в турнире. И поднялся такой шум, что во избежание срыва предстоящих состязаний было решено встретиться завтра утром и обговорить все детали турнира накануне матчей.

Число претендентов растет

Утром следующего дня белоглинцы собрались на поляне перед сопляковской усадьбой, чтобы обсудить состав своей команды. Свои собственные тренировки адмирал-генералиссимус и начальник штаба вынуждены были прекратить на время. Владька, который вчера еще подмигивал своим синяком, а сегодня подмигивать уже не мог, объявил себя знатоком в футбольных делах и, не встретив возражений, взял на себя обязанности капитана команды. Белоглинцам доводилось раньше гонять иногда лишь пустые консервные банки да конские катышки зимой. У Владьки была одна кирзовая покрышка без камеры. Но покрышка, набитая тряпками, сохранилась еще почти как новая. Владька попробовал обучать всех, как надо глушить мяч, но так как мяч не подпрыгивал, глушить его было незачем. Взлетал он очень редко, а падал намертво, со шлепком.

Раза два со всего маху ударили им о землю — ничего не получилось.

— Ладно, — сказал Владька. — Глушить ясно как. Я буду центром нападения, Петька — правым нападающим, Никита — левым.

— А я? — сразу спросил Мишка.

— Ты будешь центральный инсайд.

Это уж Владька сам придумал для него титул. А на должность вратаря единодушно избрали Лешку. Проныра должен быть везде пронырой, и уж если Лешка надумает схватить чужой мяч — схватит.

Но едва закончили комплектование команды — среди оставшихся в стороне поднялся ропот. Пришлось назначить еще трех запасных игроков, а из остальных скомплектовать дублирующий состав.

Единственное большое, ровное поле, не запаханное и не засеянное, имелось возле курдюковского кладбища. Туда и направились толпой. Соперники не заставили долго ждать. Рагозинцы тоже пришли в полном составе: с большим количеством запасных игроков и с командой дублеров. Туринцы — тоже.

Только начали обсуждать систему проведения матчей, прибежали курдюковцы в количестве около трех футбольных команд.

— Мы тоже будем играть, — заявили курдюковцы.

— Мы выясняем, кто беляки, а кто чапаевцы, — разъяснил им Мишка.

— А может, мы тоже хотим выяснить? — резонно возразили курдюковцы.

— А мы уже дрались вчера! — сказал Мишка.

— А может, мы тоже согласны драться? — сказали курдюковцы.

Решили принять их, иначе не отвяжешься.

Приступили к обсуждению.

Играть следовало, конечно, не по олимпийской системе, а каждый с каждым. После затянувшихся дебатов, в которых наиболее активно проявляли себя почему-то дублеры, видимо из корыстных соображений, что чем больше матчей — тем больше травм, а следовательно, и больше шансов у них попасть в основной состав, было принято предложение Владьки: играть в три круга. Владька для авторитета не выпускал из рук мяча, поэтому с его мнением приходилось считаться.

Кинули жребий. Первыми досталось встречаться белоглинцам с курдюковцами, вторыми — рагозинцам с туринцами. Затем пришли к согласию, что деревня сильнейших принадлежит чапаевцам, в следующей живут буденновцы, в деревне, команда которой займет третье место, — котовцы, а в деревне самых слабых футболистов — беляки.