Другие правила - Большаков Валерий Петрович. Страница 52
– Ну хоть половинку!
За чаем «свинцовая мерзость жизни» осела в душе, как муть. Все плохое, тревожащее осталось где-то там, далеко-далеко, на задворках станции. Значение имели только молодость и красота и те радости, кои из этих данностей проистекали.
– А вы слышали, – сказала Гунилла, помешивая ложечкой, – у Марины днюха была… э-э… день рождения то есть, И мастер ей перстенек подарил – древнющий! – византийский еще. Ему тыща лет! Даже больше!
Лицо Яэль дрогнуло.
– Слышали, – ровным голосом сказала она.
– Нет, какой мужчина! – закатила глаза Гунилла. – Красавец! Рыцарь! Джентльмен! Да захоти он только, девки к нему в очередь выстроятся! Чур, я первая!
– Господи, что у тебя за язык? Не заставляй Антона за тебя краснеть!
Гунилла залилась смехом.
– Антон, – спросила Маша, сосредоточенно и нахмуренно осматривая ухоженные ноготки, – а Виджай думает что-нибудь?..
– Хм… Я так понял, что он-то уже готов. Это Ленка что-то там крутит…
– Захомутала парня, а теперь…
– Правильно, правильно! Нечего!
– А иначе с ними нельзя!
– Антон, а ты еще не женился?
– Еще чего…
– А кто тебе больше всех нравится?
Антон демонстративно застонал и возвел очи горе.
– Я знаю, – значительно сказала Маша, – ему наша Яэль нравится!
– Я тоже Антона люблю. – Яэль обняла покрасневшего стажера и умильно заглянула ему в глаза. – Сильно-сильно!
– Дождетесь… – мрачно сказал Антон. – Вот подавлюсь чаем, будете знать…
От бесславной гибели его спас Габа. Он возник в дверях, как реклама зубных нанопаст, и воскликнул:
– Ага, вот ты где! Я-то думал, он дрыхнет давно, а он тут расселся! Гоните его, девчонки! А то, смотри ты, присоседился! Эстет!
– Не обижай моего Антошечку! – вступилась Гунилла.
– Ох, ты подумаешь! – легко рассмеялся Габа. – «Моего» уже! Быстро вы его окрутили! Антон, не поддавайся!
Из коридора донеслись громкие голоса, и в дверь заглянул Гупта.
– Привет, девушки! – замаслился Виджай улыбкой. Антону он рассеянно кивнул, как человек семейный.
– Здрассте! – церемонно ответили девушки.
– А ты когда спать собираешься? – спросил Габа у Антона, глаз не спуская с Гуниллы, покрасневшей отчего-то.
– Да не буду я уже спать! Тем более спорамин выпил… Днем отосплюсь,
Антон встал, остро чувствуя позыв к действию. Решительному. Сердце забилось, как пойманное. Откажет. Откажет!
– Яэль… – сказал он чужим голосом. – Пойдем погуляем, может?..
– Пойдем! – обрадовалась Яэль. – Я сейчас, шлем только найду!
Глава 21
ГОРОД-ПОРТ «БОЛЬШОЙ СЫРТ»
Ровно в 7.00 Сегундо перевел себя из низкорежимного состояния ожидания в режим «нормальная тревожная готовность». 0,0246 секунды заняла утренняя процедура стандартной диагностики. Все системы УРМа работали нормально. Тут же сработал блок эмоций, и Сегундо ощутил удовлетворение – настолько, насколько смогли это чувство алгоритмизировать конструкторы. Через 0,234 секунды блок памяти выдал последнюю кристаллозапись: Антон Родин, стажер, просил его рассказать о Титане. Стажеру было интересно. Сегундо ведь не из простых роботов, он киберразведчик, скибр. Сегундо – практически единственный сателлит из СКР «Сварог», кто остался не разрушенным после высадки на Экваториальный материк Титана в 2048 году. Он да еще робот-матка. Крохотные, тусклые визиры Сегундо такое видывали…
Видеозаписи моментально прокрутились в псевдомозгу скибра.
…Медленно опадают дождевые капли – серебристые шарики с детский кулачок, – они переливаются, отражая робота-матку, еще двух сателлитов киберсистемы, и взрывают зыбкий углеводородный снег, розоватый, с желтоватым отливом. Позади робота-матки громоздятся красноватые восковые льдины с черными прожилками асфальта, а на переднем плане плюхаются пологие волны метаново-этанового океана, кумачового, тяжко парящего, у горизонта густо-багрового, как свекольник, абсолютно безжизненного. А над океаном, в оранжево-буром, затянутом рдяными облаками, выстуженном небе висит мутно-желтый размытый серп Сатурна и бледно-голубая Рея…
Покинув свой бокс в пустующем коттедже главного кибер-инженера (мастер предпочитал обитать на станции «Соам», поближе к месту работы), Сегундо вышел на улицу, примыкавшую к Голубому парку. Парк был разбит на склоне вала кратера, Южного Вала, как его называли первопоселенцы, и заслонял своей пышной синью даже пятиэтажные жилые блоки на Окружной и Главной.
Народу в парковой зоне было немного – оптические рецепторы Сегундо насчитали двоих мужчин, трех женщин и одного ребенка дошкольного возраста. Потом людей стало на одного больше – из калитки дома номер 12 вышел Фелиппе Гереро, директор системы, прописанный вообще-то в 25-м модуле второго блока по улице Главной. Гереро оглянулся, кривя тонкие губы, и пошагал к парку. Сегундо направлялся туда же, ему следовало показаться на станции киберсервиса – что-то сектицепс стал барахлить и левый флексор неприятно похрустывал.
Синие шерстистые ветки под оранжевыми лучами создавали интересные преломления цветов… Вдруг шаркающий впереди Гереро резко остановился, выпрямился и застыл по стойке «смирно». С лица его будто стерли обычное кислое выражение.
– Будет исполнено, Локи! – четко произнес Гереро.
2,005 секунды УРМ перебирал варианты интуитивно-адекватного реагирования на многопараметрную ситуацию.
«Статус – функция содержательного аудиоанализа. Нерешенный синтаксический ряд: БУДЕТ ИСПОЛНЕНО, ЛОКИ. Инициирование блока высших функций. Приоритет входа – экстра. Фильтрование данных– включено. Фильтрование уместности – включено. Эвристические ограничения – отмена». С долей вероятности в 98,745 % Сегундо заключил, что стал свидетелем сообщения «вождя неработающего класса» своему пурпурному слуге, вершителю Гереро, и моментально перевел себя в состояние «автономная боевая готовность». Тут же отпали ограничения базовых программ, а псевдоинтеллект оптимизировался по классу «00». Сегундо сменил набор манипуляторов и под видом сборщика мусора начал следить за директором системы…
Только опытный кибернетист мог бы заметить странности в поведении черного механического уборщика. Его круглые щетки ни разу не обмахнули пыль с ботинок прохожих. Пылесос работал, но вхолостую. Совок в основном чиркал по тротуару, а если и подбирал мусор, то без особого тщания. Робот ленился, откровенно манкируя своими обязанностями. Но никто ничего не замечал: кибер на улице – это как раньше урна. В глаза бросается их отсутствие, да и то не всегда.
Выйдя на угол Строительной и улицы Межпланетников, Сегундо скромно занял место в сторонке, напротив длинной веранды, уставленной столиками. Там, в десяти метрах сорока сантиметрах, сидел Гереро и что-то втолковывал долговязому, носатому парню. Сегундо послал запрос в марсианскую регистратуру и получил справку: Мирон Сартаков. (Кодовый номер такой-то. Номер генной карты такой-то. Родился 1 октября 2053 года. Воспитание: школа-интернат № 1, «Большой Сырт». Учитель: отсутствует. Образование: отсутствует. Профессиональные склонности… Профессиональные показания… Работа: не имел. Клиент ФИ, индекс УМФ-Х 111344.)
Сегундо долго оставался недвижен. Застыв столбиком, он наблюдал: пошевеливал черными рогами локаторов, оттопыривал раковинки акустических рецепторов, зорко обшаривал все кругом визирами. Записывал разговор и одновременно откладывал в памяти все входы и выходы, расположение строений, чтобы лучше ориентироваться – особенно на случай поспешного отступления. И держал в поле зрения оптического рецептора на затылке потенциально опасных индивидуумов. Таких было трое. Два индивида, помятых и опухших, шатались по двору на расстоянии приблизительно семнадцати метров, лениво переругиваясь, а третий подпирал стенку тремя метрами ближе и сосал пиво из разгерметизированной посуды.
Сегундо отметил убогость их речи и частое немотивированное употребление энергичных односложных выражений, не несущих конкретной информации. Индивиды не обращали никакого внимания на Сегундо – маялись с похмелья и смоктали «пивасик». В главных рефлекторных цепях киберразведчика возникла и мгновенно распалась причудливая молекулярная связь: а вот Жилин обязательно бы заметил странного робота…