Колышек у вербы (Рассказы) - Волк Ирина Иосифовна. Страница 3

— Это друзья к ней прилетают, — задумчиво сказал Серёжин отец, — отбилась она от стаи…

Где-то наверху раздался писк: просыпались в своих домиках голуби — первые голуби в этой степи, которых привезли сюда с собой люди и построили им жильё. Сверху голуби глядели на рождающийся в степи совхоз, на временную улицу Палаток, на первые весёлые жёлтенькие домики новосёлов, которые начали уже своё наступление на эту улицу.

И, спасённая людьми, плавала по светлой воде лебёдка с нежным человеческим именем Наташа.

Самолётные утята

Лида и Коля первый раз летели в самолёте. Это было очень интересно и немножко страшно. Ещё когда они шли по гладкому аэродромному полю, им никак не верилось, что такой огромный самолёт вдруг легко вспорхнёт и полетит. Ребята зашагали по широкой лестнице, которая называется трапом, уселись и всё никак не могли дождаться, когда самолёт, наконец, будет в воздухе.

Самолёт долго бежал по земле, и ребята стукались о спинки кресел. Правда, это было не больно, потому что спинки совсем мягкие, но всё-таки Коля торжествующе повторял сестре:

— А вот я говорил, а вот я говорил…

И, хотя он как раз про это ничего не говорил, Лида кивала в ответ. Ведь ей тоже было страшновато. А папа сидел сзади, закрывшись газетой, как будто дома на диване, и только изредка спрашивал:

— Ну как, ребята?

Потом толчки прекратились. Стало прохладнее. И папа приоткрыл занавеску окна.

— Смотрите, летим над облаками!

Коля и Лида посмотрели вниз и удивились. Под ними была белая пелена, как будто кто-то взял и набросал с земли множество снежков, а они застыли в воздухе.

Конечно, ребята всё в самолёте облазили: посмотрели, как открывается вода в маленькой комнатке в хвосте самолёта, и руки помыли и вытерли их мягкими розовыми салфетками, сунули нос в багажное отделение, где чинно, не толкаясь, стояли разноцветные чемоданы. Пока папа подрёмывал, уверенный, что ребята спокойно сидят на своих креслах, они тихонько открыли дверь в кабину пилота. Их сразу увидели:

— А, помощники пришли? Ну, глядите, глядите!

Их посадили перед какой-то большой доской, на которой было множество всяких разноцветных кнопок, дали по конфете и выпроводили обратно в салон. И вот тут-то и произошла удивительная история.

Где-то сзади раздался пронзительный писк. Девушка, которая сидела впереди Зины и Коли, внезапно вскочила и испуганно поспешила в конец салона.

— Ах, — вскрикнула она, — ах, какой ужас!

А ужаса никакого не было. Просто по ковру катились, отчаянно пища, жёлтые пушистые утята. Один, другой, третий… десятый. И вот уже много пушистых комочков заполнили самолёт. Крича что-то на своём птичьем языке, они прыгали на колени пассажиров, влезали на спинки кресел. Поднялся шум, хохот.

— Утята! — в восторге кричал Коля.

Он присел на корточки, вытащил из кармана сладкую булочку, которую ему дал папа ещё на аэродроме, и начал крошить её прямо на ковёр. Утята жадно клевали крошки, не переставая пищать. Из пилотской кабины вышел командир корабля. Ему тоже, конечно, захотелось узнать, что же здесь происходит. Он увидел Колю, утят, которые ели прямо из его рук, засмеялся и покрутил головой:

— Новое дело: пассажиры разбежались!

Бортпроводница Оля, подробно объяснявшая перед началом полёта, жарко или холодно будет в самолёте и на какую высоту они поднимутся, эта Оля, которую Коля считал такой серьёзной, сидела сейчас рядом с ним на корточках и весело хохотала.

Девушка, которая первая побежала навстречу утятам, объясняла смущённо:

— Вот видите, разломались три картонные коробки. Я не знаю, как это случилось.

— А куда вы их везёте? — интересовались пассажиры.

— В совхоз, — отвечала девушка. — В целинный совхоз. Я работаю там зоотехником. И вот мне поручили привезти утят из-под Москвы, потому что у нас нет утиных ферм. Но зато есть красивые озёра. Сегодня летит первая партия утят — пять тысяч штук. А всего мы привезём их целых сто тысяч!

— Папа, — спросил Коля, — а это много — сто тысяч?

Папа, который давно уже отбросил свою газету, потому что нельзя было читать в таком шуме, сказал задумчиво:

— Сто тысяч — это очень много. Это целая туча утят!

Не скоро угомонились пушистые жёлтые пассажиры. По одному их водворяли в коробки. Перевязали коробки верёвками и поставили в тёмный багажник. Утята немного попищали, а потом утихли — наверное, подумали, что пришла ночь и пора спать.

А потом и Коля задремал и проснулся уже тогда, когда папа легонько потряс его за плечо:

— А ну проснись, сынок. Прилетели. Целиноград.

Самолёт уже стоял на земле, и, когда Коля выглянул в окошко, он увидел маму. Она стояла в красном плаще, подняв голову, и пыталась увидеть в окошко своих сына и дочку. Но, конечно, она их не увидела, пока они не вышли на широкий трап.

— Мама, мы с утятами ехали! — закричал Коля ещё сверху.

Мама схватила его на руки, целовала и говорила счастливым голосом:

— Это хорошо, что папа вас утками кормил.

Коля отбивался и возражал:

— Ну, что ты, мама, никто нас не кормил утками. Они живые, маленькие!

Лида рассказала маме про утят, и мама, смеясь, взяла за одну руку папу, за другую Колю. А Лида пошла сама, держа в руке маленький чемоданчик. Там лежал сюрприз для мамы — красивая косынка, которую она купила вместе с папой, и красные бусы — подарок от бабушки. Вдруг Коля остановился. Он ни за что не хотел идти туда, куда вели его мама и папа.

— Утята! Я хочу посмотреть, как вылезут утята.

— Мы опоздаем на автобус, — возразила мама.

Но папа сказал:

— Подождём, Люся, — автобус ещё раз придёт, а действительно интересно посмотреть, что с утятами.

Совхозный зоотехник была сейчас уже не такой растерянной и смущённой, как в самолёте. Её голос сразу окреп. Она бегала возле самолёта и распоряжалась носильщиками. Вот, наконец, стали выносить большие серые картонные ящики. Коля подбежал вплотную к ящикам и приложил к ним ухо.

Впрочем, этого делать не надо было: и так было ясно, что там кто-то сидит, кто-то очень писклявый и шумный. Ящики положили один на другой в большой грузовик, перевязали толстыми верёвками, чтобы они не скатились на дорогу, потом зоотехник села рядом с шофёром и тут увидела Колю.

— До свиданья, мальчик, — махнула она ему рукой, — приезжай к нам на озеро, там ты увидишь много-много утят.

Машина уехала, и Коля долго смотрел ей вслед. Ему было жалко расставаться с утятами.

Мама сказала:

— Не горюй, завтра приедем в совхоз, и там увидишь своих новых знакомых. Будешь вместе с Лидой помогать птичнице их воспитывать.

— А это будут те утята, которые ехали в нашем самолёте? — обрадованно спросил Коля.

— Конечно, — ответила мама, — только не ехали, а летели. Других утят, здешних, тут пока нет. Только такие вот, привозные, самолётные.

Свирька

Свирька любил свой дом. В нём было уютно, пахло тёплой землёй и соломой. Когда в круглую дверь его подземного жилья пробивалось солнце. Свирька вылезал наружу и, подражая взрослым суркам, степенно становился на задние лапы, поднимая передние. Он мог стоять так неподвижно много часов подряд, как маленький живой столбик. Ветер шевелил его рыжую мягкую шёрстку, а солнце грело как раскалённая печка. Свирька блаженно жмурился и, изредка поворачивая круглую головку, видел вокруг себя такие же неподвижные рыжие столбики.