Жизнь побеждает (с иллюстрациями) - Матюшина Ольга Константиновна. Страница 32

Автобусы миновали город, несутся по извилистому шоссе. Оно еще влажное, блестит. По краям дороги кустарники, дальше — нежная зелень полей. Озимые хлеба ровным ковром протянулись до самого горизонта. Небо сливается с полями. Необъятными кажутся они детям. Прижавшись к окнам автобуса, ребята затихли. Их поражают открывшиеся просторы. Всё ново, незнакомо, всё занимает их. Первый раз после войны они едут на дачу. Как выглядят поля и леса, большинство из них не помнит или даже не знает. До войны многие были еще совсем малы. Каждый поворот дороги, речки, мост — всё занимает.

— А что это? — спрашивает маленькая Дунюшка.

— Это коровы! — объясняет ей Галя. — Разве ты не помнишь, я показывала тебе их на картинке?

— Какие они большие!..

— Смотрите, поезд идет!.. — и все бросаются на одну сторону, а с другой уже кричат:

— У нас подбитый немецкий танк!..

— А у нас курочки!..

— Самолет!..

— Дети, осторожнее, вы же упадете! Не высовывайтесь в окна!..

Разве их остановишь! Теперь уже ничего не укроется от любопытных детских глаз. Молчание, которое царило в первые минуты пути, сменилось бурной, озорной радостью, и если кто падал с сиденья и ушибался немного, разве это важно? Незаметно прошли два часа. Уже приехали…

— Выходите!.. Осторожно!.. Не толкайтесь!..

— Да нас качает, стоять не можем!

Каждый торопится вылезти первым, первым всё осмотреть. Столпились у дверей. Каждому хочется вперед выскочить. Держатся друг за друга. Только вмешательство старших приводит всё в порядок.

Надя пыталась построить ребят в колонну. Ничего не вышло! Пока она устанавливала первые ряды, задние уже ковыляли к дому. Тихий сад и пустая дача ожили. К голосам ребят прибавилось чириканье воробьев, карканье ворон. Надя старалась собрать малышей, но они рассыпались по саду. В это время воспитатели распределяли ребят по комнатам. Из открытых окон кухни пахло так вкусно! Обед на свежем воздухе показался необыкновенным.

— Прибавки!.. И мне!.. И мне!.. — кричали со всех сторон дети.

Повара с удовольствием подливали горячий суп в тарелки. Доктора радовал хороший аппетит воспитанников; в городе приходилось уговаривать, особенно слабых детей.

Утомленные массой впечатлений, дети и спать захотели раньше. А завтра? Завтра опять всё новое. И сколько будет таких дней, целое лето! Поставив около кроваток костыли, протезы, с наслаждением растянулись на мягких постелях. Такой счастливой, полной радости показалась им жизнь!

Уложив малышей, Надя пошла отыскивать свое новое жилище. Она не знала еще, где ее комната. Проходя мимо домика, в котором разместились старшие девочки, на ступеньках крылечка она заметила Лизу. Придерживая рукой раскрытую книгу, девушка не читала. Она сидела, подняв голову. Казалось, Лиза внимательно следит за последними лучами солнца. Когда Надя окликнула ее, девушка не отозвалась.

— О чем ты мечтаешь, Лиза? — подойдя ближе, спросила Надя.

— Я не мечтаю… Я просто думала. Осенью мне исполнится семнадцать. В детдоме я дольше оставаться не смогу. У меня нет родных… Где я буду жить? В техникуме или педагогическом училище есть общежития, я могу поступить туда. Но техникум меня не привлекает! С детства мечтаю об университете. Я перешла сейчас в девятый класс. Считаюсь первой ученицей. Сделаю всё, чтобы кончить с золотой медалью. Тогда меня, наверное, примут на математический факультет. Я уверена в этом. Меня так привлекает научная работа! Лучшего пути в жизни быть не может. И отсутствие руки тут не помешает… Надя, голубушка, помогите мне остаться здесь до окончания школы!

— Зачем ты так беспокоишься, Лиза! Тамара Сергеевна давно хлопочет о тебе в райсобесе. Если там откажут — придумаем что-нибудь другое. Отдыхай спокойно и не тревожься об этом. Ты при всех условиях будешь учиться в школе.

Большие глаза Лизы заблестели. Она крепко сжала руку Нади. Понимая состояние девушки, пионервожатая перевела разговор:

— Что ты читаешь, Лиза?

Та, задумавшись, не сразу поняла, о чем ее спрашивают.

— Читаю?.. Вы спрашиваете, что читаю? Это биография Лобачевского. Мне одноклассница дала… Ее отец профессор. Он советует нам еще в школе познакомиться с великими русскими математиками. И вообще — «Жизнь замечательных людей» мне нравится читать больше, чем романы. А вот «Неэвклидову геометрию» плохо понимаю… А вы читали ее, Надя?

— Нет, я же не буду математиком, — торопливо ответила та, поднимаясь с крылечка. Какое-то внутреннее беспокойство и неприятное ощущение осталось у нее после разговора с Лизой. И не только «Неэвклидова геометрия», о которой она и не слыхала, задела Надю. Нет! Она давно наблюдала за Лизой. Уменье девушки заниматься в самых тяжелых условиях, ее целеустремленность, побеждающая все препятствия, желание знать и добиваться знаний — вот чему завидовала Надя.

«Путь таких, как Лиза, Слава, — ясен, и они без колебаний идут по нему. Я тоже выбрала свой путь: это — воспитание детей. Сумею ли я работать так, как Лиза?.. В детстве меня звали настойчивой. Я должна добиться своего, сделаться настоящим педагогом! И Люся верит в меня… Какое письмо я от нее получила!.. За последнее время я стала заниматься лучше. Самое главное — привыкла работать и находить время для занятий. Не только сама подтянулась, но и Варе стала помогать. Та сейчас сдает экзамены. Перейдет в десятый класс. С осени я поступлю в ту же вечернюю школу. Буду учиться вместе с ней. А за лето надо отдохнуть. Здесь очень хорошо! Я и не подозревала, что под Ленинградом есть места, похожие на наши. Лес от дачи совсем близко. А вот фруктовых садов не видно…» Погруженная в свои мысли, Надя не заметила, как к ней подошла Екатерина Казимировна:

— Надя, я давно вас ищу! Пойдемте устраивать нашу комнату. Мы будем жить вместе.

Они поднялись на второй этаж. И когда Надя увидела, что комната их — с балконом, с видом на реку, она очень обрадовалась: о лучшей нечего и мечтать. Пока девушка раскладывала вещи, застилала постель, Екатерина Казимировна уснула. Наде хотелось посидеть на балконе. Светлая, теплая ночь была так хороша! Необычайная тишина успокаивала, настраивала мечтательно. Так хотелось сидеть долго, ни о чем не думать и чего-то ждать. Луна выглянула. Соловьи по-весеннему заливаются. Повеяло запахом сосны и полевых трав. Как легко здесь дышится…

«Завтра пойдем на речку… Может, лучше в лес?.. Может, сейчас спуститься?..»

Скрипят ступеньки старого дома. Надя старается идти тихо. Это ей удается с трудом. Она даже туфли сняла. Боится детей разбудить. Осторожно открыла дверь. Вот и сад, а дальше лес. Бегом пустилась по тропинке. Чья-то тень мелькнула.

«Может, здесь опасно ходить ночью?..» — подумала Надя. На миг остановилась. И снова — бегом туда, где видела тень. Там что-то белеет. Кто-то шевелится, ползет по земле белая полоска. Надя за ней… Догоняет.

«Ребята!.. Что они здесь делают?»

Брошена простыня. Кто-то шарахнулся в кусты.

— Остановитесь! Всё равно догоню.

Она разглядела прижавшуюся к стволу фигурку, узнала ее. Это — Ваня Буренков из старшей группы.

Раньше он был в компании Окунева и старался подражать ему. Ребята не раз высмеивали Ваню, а он сердито говорил: «Пионеры везде нос суют!».

Детдомовцы не обращали внимания на воркотню мальчика и старались втянуть его в жизнь коллектива. Последнее время и Ваня стал хорошо учиться. В сапожном деле не было мастера лучше его.

— Что ты здесь делаешь, Буренков? — строго спросила Надя.

Он молчал. Вдруг совсем близко из-за куста раздался тоненький детский голос:

— Ваня не виноват… Это я попросил его сделать палатку.

— Какую палатку? — допрашивала пионервожатая, глядя на Витю, лучшего воспитанника младшей группы.

— Надежда Павловна, мой папа был военный. Он рассказывал мне, что солдаты летом живут в палатках. Очень мне захотелось пожить, как они. Когда все ложились спать, я подошел к окну, и так меня потянуло поспать в палатке! Ваня отказывался идти со мною. Он согласился только палатку сделать. Мы едва начали натягивать простыню, вы и пришли. Простите нас, или накажите меня одного. Это я…