В поисках Рейчел Уоллес - Паркер Роберт Б.. Страница 34

Мы стояли на углу Марлборо-стрит. Сьюзен остановилась и посмотрела на меня:

– Ты в этом уверен?

– Да.

Она покачала головой:

– У вас, как у верующих, есть свои обычаи и ритуалы, которые вы соблюдаете и которые больше никто не понимает.

– У кого это у "нас" ?

– У вас – у тебя, Хоука, Квирка, у того полицейского, с которым ты познакомился, когда похитили мальчика.

– У Хили?

– Да, у Хили. У маленького тренера из клуба здоровья "Харбор". У всех вас. Вы полностью запрограммированы, как антилопы гну, и у вас полностью отсутствует здравый смысл.

– Антилопы гну? – переспросил я.

– Или сиамские бойцовые рыбки.

– Я предпочел бы льва или, может быть, пантеру.

Мы дошли до моей квартиры.

– Я думаю, мы остановимся на быке, – сказала Сьюзен. – Не такой сильный, но такой же упрямый.

Сьюзен вошла в квартиру, а я спустился в подвал за дровами и притащил по черной лестнице целую вязанку. День перевалил только за середину. Мы пообедали, потом посмотрели новости. Движение все еще было перекрыто.

– Подожди хотя бы до утра, – попросила Сьюзен, – а завтра с утра пораньше и отправишься.

– А до тех пор?

– Мы можем почитать у огня.

– Ладно, а когда надоест, можно будет устроить на стене театр теней? Ты видела моего петуха?

– Я никогда не думала, что это так называется, – ответила Сьюзен. Я обнял ее за плечи, крепко прижал к себе, и мы начали хихикать.

Оставшуюся часть дня мы провели на кушетке у камина. В основном мы, разумеется, читали.

29

На следующее утро, в половине восьмого, я был уже в пути. В заднем кармане у меня лежал карманный фонарик, на поясе болталась фомка, в нагрудном кармане лежали планы дома и комнат. Как обычно, я захватил с собой большой складной нож и револьвер. Сьюзен, не вставая с постели, поцеловала меня на прощание, и я ушел – об антилопах гну она больше не вспоминала. До моста Массачусетс-авеню я дошел по тихой узкой дорожке шириной как раз в нож бульдозера, по сторонам ее возвышались сугробы высотой в человеческий рост. Под мостом лежала замерзшая и заснеженная Чарлз-ривер. Где начиналась и где кончалась река, определить было невозможно. На Мемориал-драйв было расчищено по одной полосе в каждом направлении. Я повернул на запад. Ходить я научился благодаря государству: некогда мне пришлось пройти от Пусана [29] до Ялуцзяна [30] и обратно. Я шел впереди где-то в конце первой мили нащупал верный ритм. А по спине у меня побежала струйка пота. Идти оказалось ближе, чем я думал. Я вышел на Трэпело-роуд в Бельмонте без четверти одиннадцать, а в одиннадцать ровно уже находился за два дома от усадьбы Инглишей, на другой стороне улицы. Если я найду Рейчел Уоллес, подумал я, обратно идти не придется, полиция довезет. Может быть.

Дом был трехэтажный, с обширной верандой спереди. Назад уходило длинное крыло, в конце которого располагался гараж с куполом, увенчанным шпилем. Вероятно, в гараж Мин-го ставил семейные "кадиллаки". Я увидел заднюю дверь – она, по словам Джулии, вела через прихожую в кухню. В прихожей предполагалась лестница. Веранда огибала угол и шла вдоль короткой стороны дома. Стеклянные двери открывались в библиотеку, где я когда-то беседовал с Инглишем. Вопреки всем ожиданиям, двор был не таким уж и большим. Видимо, когда в прошлом веке строили дома, вокруг хватало земли, и она никому не была нужна. Сейчас же земли стало мало, и она всем понадобилась. До соседнего дома с одной стороны – около пятидесяти футов, до улицы с другой – около десяти, а задний двор – футов сто. Территория была огорожена забором из сетки, а спереди высилась каменная стена, в которой открывался проезд для машин. Сейчас проезд был полностью засыпан, и столбики едва торчали из-под снега. Мне понадобилось около двух с половиной часов, чтобы, лазая по сугробам, осмотреть дом и усадьбу со всех сторон. Когда я наконец завершил осмотр, я был весь мокрый, а ремень от наплечной кобуры натер мне плечо. Я взял наплечную, решив, что это лучше, чем идти десять миль с кобурой, которая хлопает тебя по бедру.

На улицах показались люди. Кое-кто разгребал сугробы, другие отправлялись по магазинам за продуктами, слышался смех, приветственные возгласы – ощущение, что ты находишься в осаде, делает первого встречного добрым приятелем. Я изучал дом. Все ставни на окнах верхнего этажа были закрыты как с левой стороны, так и спереди. Я завернул за угол и прошел по боковой улице вдоль правой стены дома. Там ставни тоже были закрыты.

Я обогнул дом, чтобы проверить ставни задней половины дома.

Я уже знал, где надо искать в первую очередь, если мне все-таки удастся попасть внутрь. Оставалось решить только одну проблему. Джулия сказала, что ее мать каждый раз перед сном включает сигнализацию. Значит, нужно было попасть в дом, пока мамаша не улеглась. Это было бы вполне реально, если бы я знал, кто находится в доме. Вероятно, там был Минго: я видел нечто похожее на его рыжую колымагу, которая торчала из-под снега у гаража. Кроме того, в доме должны быть горничные, одна или две, и мамаша с Лоуренсом. Ну и те, кого там застала буря: перед домом не было заметно никаких следов – чистое снежное поле, посреди которого обломком девятнадцатого века возвышался старый особняк в викторианском стиле. Я стал обдумывать, как бы мне попасть туда. Можно было бы попробовать старый номер: "Добрый день, я из службы энергосети", – но шансы минимальные. Меня знал Инглиш, меня знал Минго, меня знала, по крайней мере, одна горничная. Если меня поймают и сложат два и два, то дела окажутся совсем плохи. Они могут убить Рейчел или прикончить меня, а это значит, что над Рейчел нависнет серьезная угроза. Хоук найдет ее, в конце концов, но у него не будет такого стимула, который есть у меня. Зато действовать он будет более быстро. И куда решительнее. Просто высунет Инглиша из окна этажа этак двадцатого и оставит его висеть снаружи, пока тот не скажет, где Рейчел.

Все обдумав, я решил, что это довольно-таки неплохой способ. Проблема заключалась в том, через сколько трупов мне придется перешагнуть, прежде чем я подвешу Инглиша за окном. В доме находились, по крайней мере, пять человек: Минго, Инглиш, мамаша, две горничные, – но также в нем мог точить пики весь "Комитет бдительности".

Было два часа дня, и ничего не происходило. Люди вроде Инглишей могут не отлучаться из дома до весны. В кладовой у них жратва, в погребе – выпивка, баки залиты горючим, и никаких неудобств зима им не доставляет. А действительно ли Рейчел у них на чердаке? Почему же они так и не связались с издательством? Почему не требуют выкупа, не угрожают, не требуют запретить книгу? Может, их совсем засыпало снегом? Я не знал ответов на возникавшие вопросы и, кроме того, придумал только один способ проникнуть внутрь.

В четверть третьего я, с трудом пробираясь через сугробы и проваливаясь по пояс, доковылял до входной двери и позвонил. Узнают, так узнают, разберемся. Выглянула горничная. – Мистера Инглиша, пожалуйста.

– Как передать, кто его спрашивает? – спросила она.

– Джозеф И. Маккарти, – ответил я.

– Минутку, – сказала она, закрывая дверь.

– Секундочку, – попросил я. – Холодно, да и метель. Нельзя ли мне подождать в вестибюле?

Она заколебалась, и я улыбнулся ей – обезоруживающе, но чуть свысока. Она кивнула и ответила:

– Конечно, сэр. Извините. Входите, пожалуйста.

Я вошел. Она закрыла входную дверь, прошла по коридору и исчезла за какой-то дверью. Я же как можно осторожнее поднялся по центральной лестнице. Там была площадка, потом поворот налево и три ступеньки, ведущие в зал второго этажа. Собственно говоря, залов было два. Один с окнами на фасаде, а второй, как перекладина буквы Т, пересекал дом по ширине и вел в боковое крыло.