Битвы и приключения - Василев Орлин. Страница 21

Смотрит Южняк на возрождающуюся природу и тихонько шепчет:

— Что бы там ни думал мой злой и хмурый сосед, но мой пёстрый наряд красивее!

Вслушивается он в пение соловьев и весёлый смех детей на полянах, счастливо улыбается и идёт отдыхать.

А в это время дикие утки летят уже далеко на север.

— Кря! Кря! — издеваются они над Северняком. — Проснись, Северняк! Посмотри, что наделал Южняк. Ничего не оставил от твоих ледяных построек.

Вытянет Северняк затёкшие ноги и снова кинется к южным границам посмотреть, какие разрушения учинил сосед…

Тысячи и тысячи лет длилась лютая вражда между соседями. Наконец Северняк решил:

«Надоели мне эти ссоры! Только кончишь работу и соберёшься отдохнуть — вставай, начинай всё сначала! Попробую-ка я заключить мир с соседом. Вместо того чтобы воевать, установим точно границы наших владений. До границы будет лёд и холод, а дальше — проклятые цветочки да песенки! А чтобы договор наш был прочнее, станем сватами. У него есть дочь, просватаю-ка я её за моего младшего сына».

И вот Северняк быстро заскользил по льдинам Ледовитого океана, запрыгал с вершины на вершину и добрался до берега Тёплого моря.

— Эй, сосед! Ты меня слышишь? — крикнул он через море. — Иди сюда, потолкуем.

— Иду, иду-у! — ответил Южняк, отряхнул песчинки с платья и перелетел через море. — Добро пожаловать, сосед! — улыбнулся он. — Что это ты вдруг вспомнил обо мне?

— Не бойся, сосед, — примирительно начал Северняк. — С добрым словом я к тебе пришёл. Хочу, чтоб стали мы сватами. У тебя дочь-красавица, а у меня сын хоть куда. Хочу породниться с тобой да и распрям нашим конец положить. Давай установим точные границы наших владений. Мои я покрою льдом, как в Ледовитом океане, а ты в своих цветы сажай, птиц разводи — твоё дело!

— Неплохо, неплохо… — как-то неопределённо улыбнулся Южняк. — Мир, сосед, всегда лучше войны.

— И я, сосед, тоже так думаю. Потому-то и пришёл к тебе. Заключим мирный договор на вечные времена. А чтоб прочней скрепить его, давай станем сватами. Скажи, отдашь ты свою дочь за моего сына?

— А почему же не отдать? — ответил Южняк. — Всё равно придётся ей за кого-нибудь замуж выходить. Только знай: я отдам дочь только за того парня, который знает хорошее ремесло.

— Ну! — обрадовался Северный ветер. — Раз дело только за этим, то мой сын Иней — знаменитейший серебряных дел мастер.

— Серебряных дел мастер? — удивился Южняк. — А что это за ремесло?

— Эх, сосед! — покачал головой Северняк. — Не думал я, что ты такой недогадливый. Есть золотых дел мастера, есть и серебряных. Пней из серебра изделия мастерит.

— Ага, понимаю, — нахмурился Южняк. — Ну, серебряных так серебряных! Только хороший ли он мастер? Я поклялся отдать дочь только за самого лучшего мастера.

— Да лучше моего сына не сыскать! — похвалялся Северняк. — Что посеребрит — блестит, как ясное солнышко.

— Ладно! Пусть твой сын покажет мне своё мастерство. И, если он действительно хорошо умеет серебрить, отдам за него дочь и заключим вечный мир.

Обрадовался Северняк, вернулся в свои ледяные владения, позвал сына и приказал ему показать своё мастерство.

Иней на радостях подпрыгнул что было силы, полетел над лесами да полянами и оросил мелкими водяными капельками каждую травку, каждый листок, каждую веточку, каждый цветок. Потом подул на них холодом. Они тут же замёрзли и заблестели, как самое чистое серебро.

Увидел Северняк работу своего сына, обрадовался и позвал соседа:

— Иди, сват, посмотри, каков мастер мой сын!

— Сейчас посмотрим, — ответил Южняк.

И оба ветра пошли осматривать поля и леса.

— Ну вот, говорил я тебе! — хвастался Северняк своим сыном. — Смотри, как чудесно блестит земля в серебряном наряде.

— Верно, блестит. Но подожди, давай посмотрим, прочен ли этот наряд.

И с этими словами Южняк дунул на заиндевевшие поляны.

В один миг растаял серебряный наряд. Листья и цветы стряхнули капли росы, и от мастерства Инея на земле остались только грязные лужи.

— Видишь? — засмеялся Южняк, взбираясь по ветвям векового дуба. — Такому мастеру я свою дочь не отдам. И с отцом, который воспитал такого неуча-сына, я договор не стану заключать, не позволю я вам убивать всё живое — птиц, цветы, деревья! Сидите себе среди своих ледяных океанов.

Оскорблённый Северняк разъярился, разбушевался без времени, и много цветов погибло от его злости. А Южняк хохотал до слёз, и вместе с ним смеялись все лесные птицы.

С тех пор вражда между соседями стала ещё непримиримей. Постоянно они друг друга подкарауливают. Стоит одному прилететь с севера и завладеть землёй, другой тут же на него набрасывается. Иногда они дерутся по целым месяцам, пока Северняк не убежит и не скроется в своём неприступном ледяном царстве. Тогда Южняк вытягивается под пальмами и ждёт, когда его снова разбудят перелётные птицы…

Обманутая Зима

Идёт по лесу красивая девушка и играет на свирели. Волосы её золотыми волнами рассыпались по плечам. На голове кудрявится венок из жёлтых листьев. В руке она несёт корзинку, полную винограда, груш, яблок, слив…

Это Осень.

Она сестра Весны, Лета и Зимы. Есть у сестёр домик высоко, на вершине горы. Там они живут по очереди: сначала Весна, потом Лето. И Осень прожила в этом домике целых три месяца. Собрала много плодов, подождала, пока люди соберут урожай с полей, проводила птиц на юг и вот теперь, довольная, уходит.

Идёт по лесу и играет на свирели. А следом за ней стелется густой туман, дует холодный ветер, летят снежинки. Видно, на вершине уже располагается Зима.

На опушке леса Осень увидела маленькую девочку. Ручонки посинели от холода, плачет-разливается. Осень знала эту девочку: сколько раз видела, как та собирает в лесу грибы. Звали её Ганка.

— О чём ты плачешь, Ганка? — спросила Осень, подойдя к девочке.

— Как же мне не плакать? Мы засадили поле кукурузой. Но мама работала всё лето у чужих людей, и мы не успели собрать початки. Мама сейчас пошла в поле, а уже снежинки летят. Занесёт снегом нашу кукурузу. Что же мы зимой будем есть?

Задумалась Осень. Потом улыбнулась, погладила девочку по мокрым от слёз щекам и быстро побежала по тропинке, что вела к вершине горы. Когда она добралась до домика, то увидела, что туда уже пришла Зима. Она с такой силой взбивала свои пуховые перины и одеяла, что над лесом кружились тысячи снежинок.

Увидев сестру, Зима так нахмурилась, что небо потемнело.

— Зачем ты вернулась? — закричала она. — Неужели тебе было мало трёх месяцев?

Осень знала, что ссорой ей не добиться того, что она задумала.

— Ох, сестрица, — ласково улыбнулась она, — я вернулась потому, что забыла угостить тебя: не дала тебе отведать сладких груш. Посмотри-ка в корзинку! А сливы? А виноград? А вино в бутылке?

Зима даже не взглянула на плоды. Но при виде вина глаза у неё заблестели.

— Ну, угости, угости меня! Заходи, — пригласила она сестру.

Осень заиграла на свирели. Солнце тут же весело выглянуло из-за туч, и холодный туман рассеялся.

— Заходи, заходи, что ты канителишься? — покрикивала Зима.

— Иду, иду! — И Осень вошла в избушку.

Стала она хозяйничать, накрыла на стол. На одну тарелку положила яблоки, на вторую — груши, на третью — виноград: ведь чего только не было в её корзинке! Самую большую чарку наполнила вином. Потом потихоньку развязала узелок на своём платке. А там был сонный порошок. Украдкой от сестры высыпала порошок в вино.

— Выпей, сестрица! Выпей! — с приветливой улыбкой приговаривала Осень.

Зима сделала несколько глотков. Понравилось. Ещё выпила. А потом осушила чарку до дна.

— Что-то голова у меня закружилась, — сказала она. — И язык что-то…