Там живут одни киты - Сахарнов Святослав. Страница 4
Тоська гребла, поджав губы, натянув на коленки розовое в цветочках платье, забрасывая изо всех сил вёсла.
Шли вдоль берега. Скалы круто обрывались в воду. На базальтовых серых скосах топорщились редкие сосенки.
В разрывах туч показалось солнце. От воды пошёл пар.
Первая бухта. Вторая. Посреди бухты плясал на мелкой волне красный буёк.
Дима подрулил к нему. Буёк стукнулся о борт, заскользил вдоль планширя. Наклонясь, Дима поймал его за кольцо.
— Здесь! — сказал он.
Солнце пригрело. По мокрым вёслам поползли сухие плешинки. Тоська заглянула через борт. В ясной холодной воде клубилась солнечная пыль. Отсвечивая голубым, одна за одной проплыли медузы с белыми крестами на зонтиках.
— Ну, что? — вполголоса спросил Дима.
Тоська не ответила.
— Я ничего не вижу. Вода там, и всё, — сказал Дима.
Лодка качнулась. Тоськин нос приблизился к самой воде.
В тёмной глубине колыхались смутные тени.
— А я вижу. Я вижу корабль! — сказала Тоська.
— Хочешь, я тебе ежа покажу? — спросил Дима, когда они вернулись с бухты. — Скелетик. Я его на берегу нашёл.
Тоська кивнула.
Они стояли около Диминых окон.
— Пузырь натёрла! — Тоська лизнула ладонь, — Вёсла мокрые.
Дверь в дом была открыта. Вошли в комнату.
— Вот! — сказал Дима и подвёл Тоську к комоду.
— Большой!
Тоська небрежно потрогала пальцем кружевную известковую коробочку. Коробочка была круглая, зеленовато-серая, с дырой посредине.
— Осторожнее, — предупредил Дима. — Она слабая!
— Знаю.
В комнату вошёл Сергей.
— Прошу прощения! — сказал он, увидев Тоську.
Тоська отвернулась.
— Ничего, — сказала она. — Можешь не извиняться, ты никогда не был вежлив.
У Сергея поднялись брови.
— При чем это? — сказал он. — Дима, нам с отцом клей нужен.
— Записку к стене приклеить? — спросила Тоська. — «В этой комнате жил знаменитый…» Ты на кого учиться едешь?
— Чемодан чиним, — сказал Сергей. — Тебе завидно?
Он вышел, хлопнув дверью.
— Чего он обиделся? — удивился Дима.
— Так бывает всегда, когда человек уезжает на Запад, — громко сказала Тоська.
В комнате у соседей что-то грохнуло.
— Когда-нибудь и я соберусь и уеду, — продолжала Тоська. — Поступлю в актрисы.
— Серёжа, я нашёл клей! — крикнул Дима.
Сергей вернулся.
— А ты, верно, поступаешь на литературный? — спросила Тоська.
На скулах у Сергея появились малиновые пятаки.
— И будешь, конечно, писать стихи?.. «Я помню чудное мгновенье…» Это правда, что все поэты носят бороды?
Сергей выхватил из рук Димы пузырёк с клеем и выскочил в дверь.
— Ты что, с ума сошла? — сказал Дима. — Чего к человеку пристала?
— Разве? — спросила Тоська и сделала большие глаза. — Разве я его трогала?
— Тебе-то что? Ну, едет. Кстати, там не поэтов, а учителей готовят… Ты идёшь?
Тоська вышла в коридор.
— А завтра-то опускаются! — крикнул ей вслед Дима. — Борис директора видел. Киношники артистов набирают. Ты не хочешь?
— Вот ещё! — сказала Тоська. — И не подумаю.
— А смотреть пойдём?
— Пойдём. Я уже загадала — они обязательно вытащат сундук.
Вечером пришёл Борис.
— Сергей и билет уже на завтра взял, — сказал Дима.
— Пароход в тринадцать часов. Не боится — молодец!
— Молодец! — согласился Борис. — Я кончу — тоже поеду. Только в технический.
— Приёмник починил?
— Не получилось.
В конце улицы показался газик. Он шёл по грязи, качаясь, как лодка. Поравнявшись с крыльцом, газик остановился. Из машины выскочили два человека в плащах и беретах и направились к дому.
— Мальчики, — спросил один, — вы местные?
Борис кивнул.
— Я помощник режиссёра, это мой товарищ — оператор. Завтра мы снимаем спуск водолазов. Нам нужны два зрителя: мальчик и девочка. Разрешите вас снять? Федя, сделай пробу!
Оператор достал из-под плаща фотоаппарат и щёлкнул ребят.
— Мальчишка — что, — сказал он. — Вот девочка! Девочка — проблема. По сценарию нужна обязательно беловолосая девочка. Не знаете подходящей?
— Есть тут одна, — сказал Дима. — Я за ней сбегаю!
Когда Дима с Тоськой пришли, на крыльце стояли Борис и Сергей. Режиссер и оператор сидели на табуретках.
— Ах, вот какая она, — сказал оператор, посмотрев на Тоську. — Беловолосая — это хорошо, а вот рост велик. Виктор Ильич, что вы о ней думаете?
— Типаж тот! — сказал помощник режиссёра.
— Девочка, — сказал оператор, — стань, пожалуйста, здесь.
Тоську поставили сначала рядом с Димой, потом с Борисом.
— М-да! — снова сказал оператор. — Я так и думал: на целую голову выше! Девочка-Гулливер…
— У неё отец высокий! — объяснил Борис.
— Затем она кажется намного старше вас. На экране это не будет смотреться.
Тоська стояла красная как флаг.
— А что, если… — сказал помощник режиссёра, посмотрев на Сергея. — Станьте, пожалуйста, рядом!.. Так… Ближе… Девушка — вполоборота!!
Тоська стояла рядом с Сергеем, плечом касаясь его. Одна заколка у неё упала, и волосы рассыпались по щеке.
— Во! — обрадовался Дима. — Вы же одного роста!
— Отлично! — сказал оператор. — Виктор Ильич, а что, если в сценарии указать не «дети», а «юноша и девушка»?.. Внимание, снимаю!.. Ещё раз!
— Что ж, попробуем. Завтра в двенадцать часов на берегу, — сказал помощник режиссёра. — Очень прошу вас быть обоих. Для юноши съёмки — это эпизод, а у девушки может пойти; были случаи — один фильм, второй…
— Я не могу! — сказал Сергей. — Я уезжаю. У меня билет.
— Билет можно обменять.
— Нет.
Помощник режиссёра удивлённо посмотрел на Сергея и вздохнул.
— Очень жаль! Тогда отпустим и девушку.
Тоська повернулась и пошла прочь. Борис и Дима догнали её.
— Ты не расстраивайся! — сказал Дима.
— Сергей просто тип! — поддержал его Борис. — Жалко ему билет поменять!
— И что на него напало? Был человек как человек, а тут…
Тоська шла, отвернув лицо в сторону.
— Подумаешь, кино! — сказал Дима. — Не хотят и не надо. Ведь и верно, самое интересное не артисты, а что там на дне. Завтра посмотрим.
Возвращаясь, Дима встретил Косого Эдика. Эдик шёл, загребая ногами, зябко запахнувшись в пиджак.
— Ты куда? — спросил Дима.
— А тебе что?
— Просто так.
Эдик ушёл вперёд, потом остановился и спросил:
— Слушай, а тут этих, с машиной, не было?
— Из кино?
— Ага.
— Были.
— Где они?
— Не знаю. Уехали.
Эдик почесал в затылке и побрёл дальше. Башмаки его, разбрызгивая грязь, чавкали — чвяк, чвяк.
«А этому зачем? — подумал Дима и вспомнил, как Тоська стояла перед объективом. — Откуда она знает, что у неё красивые волосы? И заколку потеряла…»
Утро выпало ясным. Залив штилел. Солнце медленно ползло вдоль гряды сопок. Белые нити тумана таяли на лесных склонах.
Первым к бухте пришёл Дима.
На воде у красного буйка уже стоял чёрный, горбатый, как жук, буксир. На нём готовили освещение: матросы привязывали к металлической раме прожекторы и грузы. Внизу под скалой, у пирса, стучали молотки, кто-то командовал артистами.
Послышались шаги. Хрустя ветками, сверху по сопке спускался Эдик.
— И ты снимаешься? — спросил Дима.
— А тебе жаль?
— Обиделся!
Эдик спустился по сопке ещё ниже и остановился.
— Своих ждёшь? — спросил он. — Жди, жди — особенно Тоську!
— Почему?
Эдик хихикнул.
— Видел я её сейчас, — таинственно сказал он.
Наверху раздался голос Бориса.
— Дима-а!
Эдик скрылся.
— Ты один? — спросил Бориса Дима. — А Тоська? Ты её видел?
— Видел. Сказала, опоздает: дело, говорит, важное есть. Гляди — водолазы идут!